Страница 20 из 207
Те колонисты, которых непосредственно коснулся Сахарный акт, относились к парламентским налогам менее терпимо. Однако первоначальная реакция купцов свидетельствует о том, что они не вполне понимали намерения парламента и сомневались, как на них отвечать. По окончании войны с Францией многие купцы наверняка рассчитывали вернуться к старым договоренностям со сборщиками пошлин — вне зависимости от того, какие шаги сделает парламент. Давать взятки было выгоднее, чем платить пошлины, и уж явно лучше, чем совсем оказаться отрезанными от торговли. Без взяток и коррупции сборщику пошлин «приходилось голодать»[88], как едко заметил нелюбимый контрабандистами Томас Хатчинсон. Купцы, ожидавшие, что голодающие сборщики придут к ним с протянутой рукой, как в старые добрые времена, были неприятно шокированы еще до того, как Сахарный акт прошел через парламент. Новые чиновники, отправленные Гренвилем в колонии, дали купцам понять, что возврата к старым порядкам ждать не стоит, и пообещали, что теперь торговые пошлины будут собираться. А военные корабли, присланные к американским берегам для поддержания законов о торговле и мореплавании, исполняли свой долг с устрашающим рвением[89].
Торговать без попустительства таможенников и под надзором недружественного флота в прибрежных водах было трудно, но возможно. Например, патока, ввозившаяся купцами города Провиденс в нарушение Сахарного акта, перегружалась в шаланды и лодки, а затем доставлялась в маленькие бухты рядом с городом. Эту обременительную и рискованную работу приходилось делать ночью. За определенную плату даже подделывались документы на груз, но это тоже было небезопасно. Брауны из Провиденса прибегли к этим способам в 1764 году, что стоило им немало денег и нервов. Казалось, всюду снуют доносчики, готовые в любой момент сообщить таможенникам, что где-то поблизости идет перегрузка или что на судне подложные документы. Некто Уильям Мамфорд из Провиденса («этот трус Уильям Мамфорд», как выразился Николас Браун) в конце весны 1764 года оспаривал законность документов нескольких кораблей, из-за чего тамошние купцы решили заставить его замолчать[90]. Нью-йоркские купцы продемонстрировали, что могут сделать с доносчиком находчивые и влиятельные люди. Этим доносчиком был Джордж Спенсер. Его арестовали за долги, провели по городским улицам, на которых жители швыряли в него мусор, затем посадили в тюрьму и отпустили лишь после того, как он дал обещание уехать из города[91].
Насилие, совершенное против Спенсера, было оправдано законом. Имели место и другие случаи применения насилия, в иных местах, причем в нарушение закона. Сильнее всего от него страдали, кажется, королевские власти в Род-Айленде, потому что его экономика полностью зависела от патоки, производимой в иностранной Вест-Индии. Кроме того, в XVIII веке Род-Айленд все еще славился удивительными экстравагантными персонажами (некоторые называли их дикарями), которые вели свое происхождение от самого начала истории колонии в XVII веке.
Каковы бы ни были их корни, родайлендцы то и дело доставляли хлопоты британскому флоту: так, в декабре 1764 года газета Newport Mercury возмущенно сообщала об инциденте, в котором лейтенант отряда, взошедшего на борт колониального судна, заподозренного в контрабанде, заколол шпагой одного из членов экипажа. Из других источников можно узнать, что этого лейтенанта спровоцировали: на него напал матрос с топором, а в ходе завязавшейся драки нескольких мужчин из абордажной команды выбросили за борт[92].
В описанном случае офицер флота подрался с частными лицами, что нельзя назвать беспрецедентным событием для Англии или Америки. Гораздо более сложное и, несомненно, более угрожающее противостояние вспыхнуло в том же году между королевской шхуной «Сент-Джон» и несколькими жителями, шерифом и двумя членами совета (так называлась верхняя палата законодательного выборного органа Род-Айленда). Из подробностей этого столкновения можно упомянуть насильственную вербовку на «Сент-Джон», контрабанду патоки родайлендцами, кражу кур несколькими членами экипажа и яростные стычки между матросами и гражданскими. Развязка этого противостояния произошла, когда шхуна попыталась отплыть от Ньюпорта, а двое советников отдали приказ открыть по ней огонь из установленных в гавани пушек. Этот инцидент был не просто безобразным, а чем-то гораздо худшим, ведь гражданские чиновники приказали начать артиллерийский обстрел корабля военно-морского флота Великобритании[93].
А вот еще более важный эпизод, в котором участвовал Джон Робинсон — сборщик таможенных пошлин в Ньюпорте. Робинсон — один из новых назначенцев в рамках реформы Гренвиля, прибыл сюда в начале 1764 года, и местные купцы сразу же попытались навязать ему соглашение, какое они заключали со сборщиками раньше: 70 тысяч фунтов в год за то, чтобы не обраща+ь внимания на ввоз незаконных грузов. Робинсон, как честный человек, ответил отказом на это щедрое предложение, решив стоять на страже закона. Он вскоре обнаружил, что добиться исполнения закона в местном адмиралтейском суде проблематично, потому что и судья и прокурор, который вел дело, были родайлендцами с множеством дружеских связей. Дружили они и с купцами. В качестве услуги этим важным особам судья назначал слушания в срочном порядке, пока Робинсон был в отъезде, а прокурор попросту не являлся. Судья закрывал дело за отсутствием доказательств. Если же иногда суд все-таки собирался, выносил обвинительный приговор и конфисковывал судно, оно затем продавалось обратно владельцу за бесценок. В конце концов, покупать на аукционах корабли, изъятые у друзей, было бы как-то неприлично[94].
Робинсон считал такое поведение возмутительным, пока однажды в апреле 1765 года не узнал истинный смысл этого слова после конфискации шлюпа «Полли» за то, что в документах не был указан груз патоки. Судно арестовали в Дайтоне (Массачусетс). Робинсон оставил его там под охраной и отправился назад в Ньюпорт, чтобы нанять команду, которая бы привела «Полли» в Ньюпорт для ее принудительного отчуждения. Никто в Дайтоне не соглашался взяться за работу. Более опытному чиновнику это могло бы послужить намеком на то, что от «Полли» можно ждать неприятностей. Пока Робинсон отсутствовал, его планы нарушили «бандиты», снявшие с «Полли» паруса, оснастку, якоря и, конечно же, патоку. Вдобавок они посадили корабль на мель и просверлили дыры в днище. Когда ничего не подозревавшая команда Робинсона прибыла в Дайтон, чтобы увести «Полли» в Ньюпорт, их убедили поискать себе другое занятие. А когда туда приехал сам Робинсон, чтобы проследить за операцией, местный шериф его арестовал, поскольку владелец «Полли» потребовал 3000 фунтов компенсации за поврежденный корабль и похищенный груз.
Владелец «Полли» жил в городе Тонтон (Массачусетс) в восьми милях от Дайтона, и Робинсон прошел этот путь пешком под стражей шерифа и под радостные крики толпы. Следующие два дня он провел в тюрьме, потому что никто не хотел вносить за него залог. К тому моменту, как друзья в Ньюпорте узнали о его злоключениях и вызволили чиновника, он был чертовски зол.
Робинсон, человек упрямый, честный и не отличавшийся фантазией, тоже порой оступался, хотя и упорно старался работать, как хороший чиновник. Каковы бы ни были его ошибки, его трудно обвинить в пренебрежении законом, как других представителей таможни и особенно флота. Принимая Сахарный акт, парламент не предполагал, что флот начнет арестовывать мелкие суденышки, бороздившие воды каждого порта, перевозя небольшие грузы с одной стороны на другую. Эти лодки (баржи, плоскодонки и прочие) не предназначались для открытого моря и не отходили далеко от берега. Парламент не собирался заставлять их шкиперов заполнять бумаги, составлять перечни товаров. Морские офицеры не понимали намерений парламента или не слишком задумывались о них. Они начали захватывать эти суда на реке Делавэр, в портах Нью-Йорка, Филадельфии, Чарлстона, Провиденса, Ньюпорта — везде, где только могли. Некоторые из них видели в этом законе возможность набить карманы колониальными трофеями; незаконные грузы, которые они захватывали, конфисковывались и продавались, а флот получал свою долю. Имея такой соблазн, командиры флота не желали вникать в тонкости намерений парламентариев или протестовавших колонистов, которых эксплуатировали «на основании закона»[95].
88
Цит. по: Gipson L. H. British Empire. X. P. 208.
89
Morgan E. S., Morgan H. M. Stamp Act Crisis. P. 23.
90
Wiener F. B. The Rhode Island Merchants and the Sugar Act // NEQ. 3. 1930. P. 471.
91
Gipson L. H. British Empire. X. P. 209–210.
92
Newport Mercury, Dec. 10, 1764; Morgan E. S., Morgan H. M. Stamp Act Crisis.
93
Morgan Е. S., Morgan Н. М. Stamp Act Crisis. P. 43–44.
94
Ibid. P. 40–47 (о «Полли» и Джоне Робинсоне).
95
Dickerson O. M. Navigation Acts. P. 179–184.