Страница 193 из 207
Вашингтон не предлагал ни четко сформулированного плана правительства, ни сколько-нибудь внятной политической философии. Он не был силен как теоретик, но он был глубоко убежден в необходимости усилить Союз, и это убеждение основывалось на глубоком знании характера американцев и их институтов. Кроме того, у него был многолетний опыт работы с конгрессом. И наконец, он был непоколебимым республиканцем, о чем в первую очередь свидетельствовало его самоотверженное служение делу революции.
К 17 мая собралась вся делегация от Виргинии. В ее состав входили Джордж Уит, у которого Джефферсон изучал право, ученый и мудрый человек, которому почти сразу пришлось вернуться домой в связи с болезнью жены; Джон Блэр, судья; Джон Макклерг, врач; и два крупных плантатора. Ими были Эдмунд Рэндольф, губернатор штата, член влиятельной семьи и человек выдающихся способностей и непредсказуемых суждений; и Джордж Мейсон, чье имение располагалось по соседству с имением Вашингтона на реке Потомак, умный, порой эксцентричный человек, чьи мнения были еще менее предсказуемыми, чем у Рэндольфа, несмотря на тот факт, что он написал виргинскую Декларацию прав и значительную часть конституции штата 1776 года, то есть был автором документов, пронизанных принципами республиканской свободы[1097].
Все эти люди собирались как делегация еще до начала работы конвента. На этом настоял Мэдисон, стремившийся получить предварительное одобрение своему плану по формированию нового правительства. Трое из виргинцев, как он считал, должны были сыграть особенно важную роль в конвенте. Одним из них был Джордж Вашингтон, разделявший стремление Мэдисона к созданию национального союза, обладающего большой властью; другими были Джордж Мейсон и Эдмунд Рэндольф, которые были недовольны имеющимся правительством, но еще не решались одобрить изменения, предлагавшиеся Мэдисоном.
Пока виргинцы дискутировали в своем кругу, в Филадельфию продолжали стекаться другие делегаты, и, когда наконец 25 мая были представлены семь штатов, конвент открылся. Еще через несколько дней каждая из делегаций оказалась практически в полном составе и в городе присутствовали представители всех штатов, за исключением Нью-Гэмпшира и Род-Айленда. В работе конвента участвовали в общей сложности 55 человек, хотя часть из них покинули Филадельфию до его закрытия в сентябре.
Кем были эти люди по своему роду занятий и социальному положению? По меньшей мере 34 из них получили юридическое образование и 21 имел адвокатскую практику. Среди делегатов было восемнадцать плантаторов и фермеров, девятнадцать рабовладельцев, семь купцов и еще восемь адвокатов, тесно связанных с коммерцией. Многие из этих людей были должностными лицами, служили в конгрессе и были ветеранами Войны за независимость. Эта краткая характеристика вызывает в уме собрание уважаемых граждан, зажиточных людей, политических и общественных вождей, что, безусловно, соответствует действительности. Однако среди них было совсем немного твердых консерваторов, если считать, что консерватизм предполагает склонность к сопротивлению изменениям. Кроме того, делегаты были сравнительно молодыми людьми, большей частью в возрасте от тридцати до пятидесяти лет, за редкими исключениями[1098].
Одним из исключений был Бенджамин Франклин, которому был 81 год и который уже не мог похвалиться хорошим здоровьем. Он и еще семь делегатов представляли Пенсильванию. По идее, наибольшим авторитетом в этой группе должен был пользоваться Роберт Моррис, обладавший выдающимися способностями. Однако известно, что на заседаниях конвента Моррис хранил молчание, и у нас нет свидетельств, что он козырял своим авторитетом в гостиницах и тавернах, где проходили кулуарные совещания. Вашингтон квартировал у Морриса и его жены в течение всего времени работы конвента, и эти двое, должно быть, ежедневно обсуждали происходящее. Однако Моррис не внес сколько-нибудь значительного вклада в работу, результатом которой стала конституция[1099].
За него это сделал его коллега Джеймс Уилсон, чью роль в работе конвента затмил один лишь Мэдисон. Уилсон был юристом и отличался большой ученостью. Он родился в шотландском графстве Файфшир в 1742 году в семье мелкого фермера. Его родители прочили его в священники и отправили его для получения соответствующего образования в Сент-Эндрюсский университет. Но у Уилсона оказались свои планы, и в 1765 году он эмигрировал в Америку, где сперва преподавал в Филадельфийском колледже, затем проходил стажировку в адвокатской конторе Джона Дикинсона, а спустя два года открыл собственную практику в Рединге. Его блестящий памфлет «Рассуждение о природе и размере законодательного влияния британского парламента», опубликованный в 1774 году, характеризует его как мыслителя с большой силой воображения, которому было суждено сослужить хорошую службу американской стороне в ее борьбе с Великобританией. Уилсон был членом конгресса, где стал одним из подписантов Декларации независимости; кое-кто считал, что он подписал ее против своей воли. Однако патриотом он стал не против своей воли, как и сторонником прав простых людей, несмотря на свой вкус к богатой жизни и потребность в высоких доходах[1100].
В конвенте Уилсон выказал себя сторонником демократического национализма. Его убеждения были отчасти обусловлены его оптимистическим темпераментом, но, пожалуй, в еще большей степени его искренней и глубокой верой в идеи шотландского Просвещения. Главный постулат этой интеллектуальной ветви, иногда именуемой философией здравого смысла, гласил, что здравый смысл является надежным средством постижения истины. В отличие от Дэвида Юма, представители этой школы верили в надежность человеческой интуиции и считали, что, поскольку интуиция не присуща одним лишь знатным и богатым, но справедливо распределена среди народа, доброго и добродетельного по своей природе, народ должен быть наделен властью. То есть сама нравственность требовала, чтобы народ принимал участие в управлении самим собой.
Уилсон не был бескорыстным энтузиастом — он ценил спокойствие и предметы материального мира. Он оставался близким другом Джона Дикинсона, отказавшегося подписать Декларацию, и Роберта Морриса, который платил ему за его юридические услуги. Но когда Уилсон участвовал в работе конвента, он не шел ни у кого на поводу и отстаивал свои собственные твердые политические убеждения.
В состав делегации от Пенсильвании входили и другие люди с высокой репутацией: Томас Миффлин, ни разу не открывший рта в конвенте, и Гувернер Моррис, ни разу не закрывший рта (в конвенте он обычно принимал сторону Мэдисона и Уилсона)[1101].
Делегатами от близлежащего Нью-Йорка были Александр Гамильтон, Джон Лансинг-младший и Роберт Йетс. Двое последних покинули собрание в середине июля и отказались возвращаться. Гамильтон мог сыграть важную роль, но не сделал этого, хотя и произнес блестящую речь в пользу конституционной монархии.
Джон Дикинсон представлял Делавэр, а Уильям Патерсон — «темная лошадка», за короткое время получившая большую известность, — руководил делегацией из Нью-Джерси. Элбридж Джерри, Руфус Кинг и Натаниэль Горэм, все трое толковые люди, представляли Массачусетс. Наиболее внушительными делегатами от южных штатов были виргинцы, но делегаты от Южной Каролины — Джон Ратледж, Чарльз Коутсуорт Пинкни, Чарльз Пинкни и Пирс Батлер — тоже обладали прекрасными способностями. Делегация от Мэриленда состояла из одного человека, отличавшегося удивительным умением раздражать окружающих, — это был Лютер Мартин, зануда и догматик.
Вплоть до середины июля, когда был достигнут так называемый Великий компромисс, делегаты распадались на две основные группы, представляющие два вида государственных интересов. Эти альянсы сложились практически сами собой, без усилий и без умысла. Они, по-видимому, были неизбежными, поскольку были вызваны давно сложившимися политическими и экономическими обстоятельствами; по меньшей мере, одно из них было санкционировано самой революцией — равенство штатов в конгрессе, существовавшее с момента образования этого органа. Традиция наделения каждого штата только одним голосом, независимо от численности его населения, соблюдалась во всех революционных собраниях. Малые штаты — Делавэр, Нью-Джерси, Коннектикут, Мэриленд и Нью-Йорк — по понятным причинам сопротивлялись отказу от этой привычной практики. Традиция отвечала их интересам. Большие штаты, население трех из которых — Виргинии, Пенсильвании и Массачусетса — составляло почти половину всего американского народа, естественно, выступали за представительство, пропорциональное численности населения. Эти две ориентации — одна на старую практику, другая на отказ от нее — служили главным источником разногласий в конвенте[1102].
1097
Перечень делегатов см.: Documents Illustrative of the Formation of the Union of American States. Washington, 1927. P. 85–86. Меткие словесные портреты делегатов, сделанные Уильямом Пирсом, см.: Ibid. P. 96–108.
1098
McDonald F. We The People: The Economic Origins of the Constitution. Chicago, 1958. Ch. 2–3.
1099
Я даю такую оценку Моррису, основываясь на своем ознакомлении с материалами конвента.
1100
Smith Ch: P. James Wilson. Chapel Hill, 1956.
1101
Mintz M. M. Gouverneur Morris and the American Revolution. Norman, 1970.
1102
О других видах разногласий см.: McDonald F. We The People; Brant I. James Madison: Father of the Constitution, 1787–1800. Indianapolis, 1950. P. 55–70.