Крылья и волны

– Он справится.

Под стойкой я заметил маленькую дверь, не больше метра в высоту. Уже ныряя в нее, я видел, как распахнулась входная дверь в клуб, пропуская внутрь двоих в песочной форме. Пилот у стенда громко выругался и отшвырнул от себя стол. В одной руке он держал дешевый кубок за соревнования, взятый со стенда, а другой поднимал на ножку тяжелый стул.

Я проследовал по узкому коридору, видя в полумраке только широкую спину бармена. Скоро из раскрытого люка хлынул солнечный свет, и мы оказались на поле. Тут и там стояли непривычные крылатые машины. Бармен махнул мне рукой, развернулся и зашагал по полю, застегивая по пути летный шлем.

– Постойте, я так и не нашел Рауля Алистера, – я бежал за ним, едва успевая.

– Я Рауль Алистер. Значит ты не из патрульных, если меня не знаешь. Что нужно?

– Нанять вас для одного дела.

– У меня уже есть дело. Не заинтересован.

Я схватил его за рукав летной куртки и, прежде чем он успел развернуться, выхватил из кармана тугой конверт и сунул ему под нос.

– Тут двадцать тысяч. Еще столько же как вернемся.

Рауль взвесил в руке конверт и не считая сунул за пазуху.

– Летал?

– Разве что во сне.

Он сунул мне в руки шлем и запасную куртку, извлеченную из кабины его самолета.

– Патруль опомнится через пару минут. Подробности расскажешь в небе.

***

Было ли мне страшно? Самого вида самолета и момента при взлете я боялся до ужаса. Когда аэроплан начал набирать скорость, поднимая клубы пыли на пустынной взлетной полосе, я вцепился в свое кресло до боли в пальцах. Ветер бил мне в лицо, смешанный с пылью и солеными брызгами близкого океана, и я невольно жмурился, хотя летные очки закрывали почти половину моего лица. Но вот мы набрали высоту, остров остался внизу, окруженный кольцом взбудораженной морским приливом пены. Отсюда он выглядел таким же, каковым и был по сути – пустынное желтое пятно среди темного океана. Стыковочная мачта раскачивалась над портом далеко внизу. Я видел, как разлетаются во всех направлениях аэропланы. Кто скользит над водой, а кто-то скрывается в низких облаках.

Рауль зашел на второй круг, ведя машину над пыльным островом.

– Нас же увидят! – крикнул я.

Рауль сидел передо мной, и я видел только его затылок в потертом коричневом шлеме и широкую спину.

– Это не твои проблемы. В чем суть работы?

– Но те патрульные внизу, разве они не охотятся за вами?

– Не совсем так, – он слегка поворачивал голову, чтобы я лучше слышал его сквозь рев ветра. – Острова к югу принадлежат Конкордии, которой совсем не нравятся полеты в воздушном пространстве южнее Гаусса. Если дирижабли следуют заранее проложенному курсу и расписанию, то планеры неуловимы и абсолютно свободны. К тому же, преследовать нас – огромная проблема для береговой охраны.

В подтверждение своих слов Рауль потянул штурвал и планер начал стремительно набирать высоту. У меня заложило уши.

– Быть пилотом – не преступление. Летать над островом тоже. Но не в правилах нашего клуба соблюдать правила.

Он засмеялся и ему в ответ зарычал мотор.

– Ты появился на острове и притащил за собой патрульных. Очевидно же, что ты прибыл чтобы нанять пилота, а значит заставить его покинуть остров. Или вы хотите прогулку над островом за двадцать тысяч?

– Мне нужно добраться до одного места.

– Не вижу причин, почему этого нельзя сделать на дирижабле, – отозвался Рауль.

– Это Матинель Таун.

Рауль замолк. Наш самолет покачивало восходящими потоками ветра, под крыльями колыхалось безбрежное море. К отказу я был тоже готов – во внутреннем кармане моего пиджака прятался еще более увесистый конверт, чем два предыдущих. Но Рауль просто молчал, держа курс на юго-восток.

– Город так город, – наконец сказал он, – но должен предупредить – путешествие будет не из легких. Если это просто любопытство или ты странствующий художник в поисках новых пейзажей, советую передумать прямо сейчас.

– Не то ни другое, – заверил я.

Больше вопросов не возникало. Рауль вел самолет в сторону солнца, занимавшего почти весь горизонт. В его красном свете море казалось кровавым. Однажды такой же пейзаж я видел с борта рейсового дирижабля, но должен признаться, что мой нетрезвый собеседник в клубе авиаторов был прав – под крыльями аэроплана все иначе, совсем не так, как из окон зарытой гондолы рейсового воздушного корабля.

Впервые я услышал о клубе авиаторов около полугода назад, когда отчаялся найти рейс воздушного судна, хотя бы близко проходящего мимо объекта, известного как Матинель Таун. В небольшой статье обычной утренней газеты упоминалось о необычных машинах и клубе их владельцев, расположенном на небольшом острове у границ Конкордии. Разумеется, статья носила очень негативное содержание, описывая во всех красках ненадежность и непрактичность нового типа летательных аппаратов. Иначе и быть не могло – Общество воздушных перевозок значилось основным спонсором издания.

– Ты не первый, кто просит отвезти в Город. Как вы его там называете, Матинель Таун? До тебя тут человека три было. В двух случаях успешно добрались.

– А в третьем? – мгновенно уточнил я.

– Форс мажоры. Это я называю так береговую охрану Конкордии. Держитесь крепче, нас встречают!

Три черные точки под облаками, которые я поначалу принял за крупных птиц, стремительно приближались. А потом оглушительный свист раздался совсем рядом. Я не сразу понял, что это, но потом пришло осознание того, что в нас стреляют и вполне могут попасть. Я вжался в кресло насколько мог, словно фанера и алюминий могли спасти от пуль, но голова все равно торчала на ветру.

Рауль вдавил штурвал и наш аэроплан полетел вниз, в развороте ложась на правое крыло. Мне на мгновение показалось что мы падаем. Но вот две тени скользнули над нами и скрылись в низких облаках.

– Ты там не выпал? Держись крепче!

Я не понимал, за что мне следует держаться. Тем временем самолеты противника разворачивались. Один вынырнул из облаков и выпустил по нам пулеметную очередь. Я видел, как пули оставляют пенный след на близкой поверхности океана, затем передо мной оказалось солнце, и я ослеп.

Каждое мгновение я ждал, что следующая очередь прошьет меня насквозь и я, вместе с планером, полечу вниз, в холодные воды океана. Дорога к Матинель Тауну в стенах моего кабинета казалась менее авантюрным и куда более безопасным мероприятием.

– Просто пугают, – крикнул Рауль через плечо. – Хотят вынудить нас вернуться на остров. Только у нас другие планы.

Наш планер начал подниматься по спирали вверх и вдруг меня окутало плотное облако тумана. Далеко внизу я слышал рев двигателей преследующих нас планеров. А мы набирали скорость.

Облако не было холодным и липким, как я представлял, но очень плотным. Я почти не видел своих рук. Как Рауль ведет самолет в этом тумане, я тоже не понимал.

Когда вдруг все стихло, мне стало по-настоящему жутко. Мне показалось, что в нас попали – ведь рев двигателя затих, и мы действительно начали падать. Туман рассеялся мгновенно, и перед нами появилась гладь океана, в которой блестело огромное солнце. Рауль потянул руль, потянул на себя рычаги, и двигатель ожил.

Мы неслись над самой водой, почти касаясь ее крыльями. Я ничего не видел – солнце слепило мне глаза.

– Вот и они ослепли, – сказал Рауль. – Думают, что мы прячемся в облаках.

Низкие облака и самолеты береговой охраны остались далеко позади. Самолет держал курс на юго-восток. Солнце садилось. Над неспокойным морем поднимался серп Планеты. Я жался от холода, плотнее кутаясь в летную куртку. Под ногами нашелся старый брезент и пришелся как раз кстати.

– Хочешь увидеть Волну? – спросил Рауль. – Через пару часов будет такая возможность.

Я только кивнул, поняв с запозданием, что Рауль этого не увидит. В голове вертелись старые воспоминания. Мой кабинет, полки, уставленные книгами, гравюра с изображением Матинель Тауна и карты на стенах с выделенными ярким маркером местами его возможного расположения. Помню взгляд Лагранжа Или – нашего старого семейного адвоката, узнавшего, что я опустошаю счета и фактически разоряю наш клан ради одной единственной экспедиции. Благо, я имел на это полное право. Потом все смешалось, и я уснул.