Страница 25 из 89
В конце 1451 г. умер латинский патриарх Константинополя Джованни Контарини, и патриарх Григорий III Мамма стал получать все доходы от церквей и земель Латинского патриархата Константинополя, сконцентрированных, главным образом, на Крите и Негропонте (Эвбея). Как отмечает современный исследователь, благодаря этому союзу двух патриархатов в лице Григория III Маммы он стал «истинным и единственным патриархом Константинополя»[581] и папа Римский не хотел назначать туда нового патриарха латинской юрисдикции[582]. 24 января 1452 г. папа сделал Исидора в условном смысле «наследником» почившего Константинопольского латинского патриарха Джованни Контарини[583], назначив его администратором на Крит[584] и Эвбею. Кардинал мог пользоваться только церковными землями, или бенефициями Латинского патриархата этих и некоторых других мест и доходами с них. Для упорядочения деятельности Исидор назначил на эти острова управляющих, в задачи которых входило не только следить за имуществом и имениями патриархата, но и обеспечивать пастырскую заботу о людях, здесь работающих. В письме папы Каллиста III от 9 июля 1455 г. сообщалось, что владелец константинопольских приходов на Крите назначил викария, сославшись на «Breve» папы Николая V[585]. В этом Критский архиепископ увидел нарушение церковных традиций и обратился с жалобой к папе Каллисту III, который и разрешил недоразумение, возникшее между архиепископом и кардиналом[586]. Серьезные проблемы в управлении имуществом патриархата возникли и на Эвбее, причем для их разрешения потребовалось личное вмешательство венецианских дожей, папы Пия II и латинского патриарха Венеции[587]. Видимо, благодаря доходам, получаемым с Латинского патриархата, кардинал Исидор профинансировал свою военную операцию по защите Константинополя в 1452–1453 гг.[588]
Но прежде этого скажем об одном важном событии, в котором также принял участие Исидор. В марте 1452 г. в Рим прибыл вместе с женой Фридрих III (1415–1493) на коронацию в качестве императора Священной Римской империи (последняя коронация императора в Риме)[589]. Историк П. Пирлинг без ссылки на источник заимствования информации так пишет об этом: «19 марта первосвященник Римский возложил на голову Фридриха III корону Карла Великого, горевшую в лучах своей угасающей славы. Исидор был участником этого торжества и вел к алтарю потомка Габсбургов. Это день был в сущности похоронами Святой империи, несмотря на все великолепие зрелища и народное ликование: умирала великая идея Средних веков. Скоро Исидору придется увидеть еще более потрясающую драму: на его глазах пошатнется и рухнет с громом Империя Константина»[590]. Повествование Яна Длугоша имеет несколько интересных деталей, опущенных П. Пирлингом: коронация совершалась в часовне святого Петра, где, по Преданию, апостол Петр совершал литургию; к алтарю, у которого папа Сильвестр помазал императора Константина на царство, Фридриха вели два кардинала-епископа — Исидор и Франческо Кондульмер, Альбанский кардинал. Он был старше Исидора и дольше находился в кардинальском достоинстве, потому именно ему было поручено в начале священнодействия прочесть положенные на этот случай молитвы. Потом упомянутые кардиналы подвели к алтарю императрицу, после чего продолжилась месса и их функции, судя по повествованию Яна Длугоша, закончились[591].
Как уже отмечалось выше, летом 1451 г. из Константинополя в Венецию и Рим было отправлено посольство Андроника Вриенния Леонтариса, с которым византийский император Константин XI Драгаш Палеолог отправил папе «дружеское послание» и письмо противников унии с предложением созыва нового Вселенского Собора. Папа, конечно, не видел смысла в этом предложении и потому поставил императору в некотором смысле ультиматум: если декрет об унии будет принят в Константинополе, то Византийская империя в лице папы и кардиналов найдет верных союзников, готовых оказать помощь[592].
И вот, словно своеобразный ответ папы, 20 мая 1452 г.[593] кардинал Исидор на генуэзском корабле отправляется в Константинополь, чтобы водворить там «духовный мир»[594] и привезти туда денежную помощь и солдат. Папская казна дала Исидору денег, чтобы он на пути следования к месту назначения мог нанять военную силу. Однако средств, данных папой, явно не хватало, поэтому Исидор, как сообщает Георгий Трапезундский, «повсюду искал денег»[595]. Он посетил Неаполь и у неаполитанского короля «выпросил несколько судов на подмогу»[596], а с ними, видимо, и 50 человек «итальянцев»[597].
Путь до Константинополя следовал вдоль берегов Мореи, и вскоре добрались до острова Хиос, где необходимо было уладить генуэзские торговые дела. Здесь Исидор нанял еще 150–200 солдат[598] и «обзавелся новым спутником»[599], который был старше его, — Леонардо Джустиниани, латинским епископом Митиленским (Лесбос)[600]. Историк Дука так пишет об этом: «Когда с очень большим кораблем генуэзцев он прибыл на остров Хиос, он прожил там достаточно дней, пока купцы того корабля торговали: что было нужно, отдавали, а что им требовалось, получали; — ожидали они к тому же и другой корабль, который должен был плыть вместе до Кафы. Итак, кардинал, имея с собой до пятидесяти человек из итальянцев, нанял за плату и других многочисленных латинян с Хиоса. И вот, когда показался ожидаемый ими корабль, вышли они из Хиоса и поплыли в Константинополь»[601], куда прибыли 26 октября[602]. Как сообщает очевидец осады Константинополя Убертино Пускуло, у городских ворот Исидора встретили толпа народа из дворца и «латиняне», он сел на лошадь и направился к императору Константину XI[603].
Подводя промежуточный итог рассмотрению отрезка жизни Исидора с 1443 по 1452 гг., следует отметить, что он постепенно занимал всё более и более значительные посты в высшей иерархии Католической Церкви, имея благорасположение пап Евгения IV и Николая V. Кардинал с некоторым успехом занимался в эти годы продвижением унии на территории Византийской империи и латинской Романии, придерживаясь определенной программы действий и пропагандистской тактики, в которой ключевое место занимала опора на авторитет православных отцов. Своеобразным итогом этой деятельности стала поездка Исидора в Константинополь с целью помочь отразить натиск турок. Однако им было привезено всего 200–250 солдат — слишком незначительное количество в сравнении с многотысячной армией Мехмеда II.
Провозглашение унии в Константинополе в 1452 году
Как сообщает византийский историк Михаил Дука, приехавших с Исидором и самого кардинала Константин XI Драгаш Палеолог «принял ласково» и появление папского легата «вызвало определенный энтузиазм и среди простонародья. Император не замедлил этим воспользоваться. Были назначены специальные комитеты представителей городского населения и знати, призванные выразить одобрение народом унии. Комитет городского населения выразил согласие строго соблюдать положения унии, в то время как противники ее попросту отказались в нем участвовать. Комитет знати, где дискуссии были более серьезными, предпочитал компромисс, по которому имя папы провозглашалось бы в литургии, однако действительное установление унии было бы отложено. Но император под влиянием Исидора отклонил это предложение»[604]. Исидор застал Константинополь поделенным на две противоборствующие партии: противников унии во главе с мегадукой Лукой Нотарой, и сторонников объединения во главе с Иоанном Аргиропулом и Михаилом Апостолием[605]. C прибытием в Константинополь Исидора противники унии активизировались и стали заниматься пропагандой[606]. Георгий Схоларий, теперь уже монах Геннадий, рассылал по всему городу свои послания и увещания, чтобы этим поддержать оппозицию унии: «Еще до прибытия Исидора он обратился к народу со страстной речью, призывая не предавать веру отцов в надежде на призрачную материальную помощь»[607].