Выжить вопреки

На этот раз мы шли последними. Первой шла группа начальника службы безопасности.

Город и впрямь выглядел полностью необитаемым. Старые хрущевки провожали нас пустыми глазницами оконных проемов. На этот раз идти мне было куда веселей, так как в рюкзаке лежала банка кофе. Так как Вадим нес теперь снаряд, мы с Саней распределили его поклажу на двоих.

Покинуть город удалось без происшествий. Волки, как и другие хищники, больше не попадались, что не могло не радовать. Иногда удавалось поохотиться и немного сэкономить провизию.

Зима окончательно вступила в свои права, и теперь жесткий мороз пытался пробиться сквозь одежду. Но пока у него ничего не получалось. Костры по ночам разводили уже не на улице, а в палатке, чтобы хоть как-то спрятаться от всепроникающего холода. Для этого, еще в убежище, ребята соорудили какую-то хитрую, но легкую и транспортабельную буржуйку.

Неумолимо мы продвигались на запад к нашей цели. С домом удавалось поговорить не часто, один раз в пять дней. Но там все было хорошо. Только Дашу постоянно тошнило. Беременность ей давалась нелегко.

Однажды утром, когда мы двигались через Челябинскую область, Терентьев вдруг нас обрадовал, что начался Новый Год. Две тысячи тридцать какой-то.

Я попытался вспомнить, какой, но быстро это оставил, решив, что лучше будет сделать дело и начать новое летоисчисление. Которое будет вести отчет от освобождения земли. Мою идею ребята поддержали.

Очередная беда обрушилась на нас спустя недели две после начала Нового Года. Вторая группа резко пропала из эфира. Притом, произошло это не ночью, а посреди бела дня. Искать их решили всеми силами. С западной стороны заходила группа особиста, мы двигались с востока.

Встретились мы на месте стоянки второй группы. Вышли на нее одновременно с двух сторон. Это была обычная полянка, на которой ребята остановились пообедать и сделать получасовой привал. Тут даже лежали их вещи, припорошенные хорошим слоем снега. Все рюкзаки были на месте, за исключением того, что с припасами. Здесь же в снегу валялась и рация. Следов борьбы или крови не было. Наши товарищи как сквозь землю провалились!

— Ничего не пойму! — Задумчиво протянул начальник службы безопасности, после того, как осмотрел поляну.

Следов, ведущих куда-то в сторону, не было. Их просто засыпало обильным снегопадом, обрушившимся на нас ночью. Уже через полчаса след от сапога переставал быть виден на сплошном белом ковре.

— Что делать будем? — обратился особист к Сане. — Тебе решать.

— Будем искать, — твердо произнес Терентьев. — Хотя бы для того, чтобы понять, с чем мы столкнулись.

— Хорошо! — Кивнул в ответ Родион Петрович и обратился к нам. — Разделяемся по двое. Двигаемся каждый в свою сторону зигзагами, постепенно увеличивая радиус поиска. Как только что-то найдете, дайте знать предупредительным выстрелом в воздух. Если понадобится срочная помощь, стреляйте короткой очередью. Поиски ведем до темноты. К закату все собираемся на этом месте. Вопросы?

Вопросов не оказалось. Мы вышли в паре с Вадимом. Только предварительно оставили на полянке тяжелые рюкзаки. Двигались, держа наготове автоматы. Следов видно не было. Никаких. Спустя полтора часа стало ясно, что надо возвращаться обратно, пока не начало темнеть. Но как только мы приняли такое решение, деревья разошлись в стороны и перед нами предстал трехметровый бетонный забор с колючей проволокой. Метрах в пятидесяти левее нас виднелись ворота и проходная.

Я поднял автомат, намереваясь выстрелить в воздух, но меня одернул Мамонтов.

— Подожди, давай подойдем к проходной, разведаем все, потом вернемся обратно на километр и тогда подадим сигнал. Начнем сейчас палить, сразу выдадим себя.

Мы подкрались к проходной, стараясь не производить никакого шума. В ней никого не было. Я поднял глаза на выцветшую вывеску и прочитал название «Сосновская Клиническая Психиатрическая Больница». Во дворе виднелась повозка с лошадьми, на которой лежал рюкзак. Тот самый, который пропал вместе со второй группой.

— Уходим! — прошептал я.

Вадим в ответ мне кивнул. Но как только я развернулся, чтобы уйти, как мою шею что-то кольнуло. Рука рефлекторно потянулась к месту укола, но не дотянулась. Тело стало ватным. В глазах резко потемнело, и я, сделав шаг куда-то вперед, провалился куда-то в темноту.

После того, как мои глаза вновь открылись, некоторое время я ничего не мог понять или вспомнить. В голове шумело, мысли путались. Наконец, мне удалось взять себя в руки. Я приподнял голову и обнаружил себя привязанным к больничной койке. Яркий свет ламп больно бил по глазам. Одет я был в грязную больничную пижаму. Рядом без сознания лежал в таком же положении смутно знакомый мне человек.

Я напрягся, пытаясь вспомнить, кто это, и тут на меня обрушились все воспоминания. При беглом взгляде в окно, стало понятно, что мы пролежали в отключке несколько часов, там было темно. Лишь белый диск луны виднелся на черном бархате неба.

Я постарался изо всех сил дернуть рукой, чтобы освободиться. Не получилось. Еще раз. Тот же эффект.

— Ну вот, только зря нашумел, — пробормотал я. — Еще гостей мне сейчас не хватало.

И тут же, словно прочитав мои мысли, в коридоре раздались чьи-то шаги. Раздался звук открываемого замка.

Я начал быстро соображать, что мне следовало сделать. Притвориться спящим или попытаться вступит в диалог с неизвестным противником. Выбрал второе. Было понятно, что человек пришел на шум. Соответственно, театральные представления не имели смысла.

Дверь со скрипом открылась, и в палату вошел интеллигентного вида светловолосый мужчина в халате врача. На его лице были аккуратные очки, которые он тут же поправил пальцем. На вид ему было около пятидесяти лет. Богатырским телосложением он не отличался. Значит, были все шансы с ним справиться. Увидев, что я очнулся, он ласково улыбнулся и произнес.

— Здравствуй, Ваня. Меня зовут Виктор Павлович. Я твой лечащий врач. Тебе днем нездоровилось, поэтому пришлось тебе вколоть лекарство. Не надо нервничать, все будет хорошо.

Произнес он все это спокойно, неторопливо, успокаивающим тоном.

— Почему я связан? — вырвалось у меня.

— Так надо. Чтобы ты в приступе ничего с собой не сотворил. Для твоего же блага, — невозмутимо ответил «лжедоктор». — Я пока немного занят. Ты полежи тут мирно, чтобы мне не пришлось тебе делать успокоительное. Скоро вернусь и мы продолжим.

Виктор Павлович вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. А я остался лежать, пытаясь хоть как-то обосновать услышанное.

На самом деле, существовало два объяснения произошедшему. Оба меня не радовали.

Первое заключалось в том, что нас вместе с Мамонтовым пленил какой-то псих из лечебницы. И теперь он, изображая из себя врача, проводит над пленными какие-то опыты. Хотя, может и просто держать в палатах, медленно сводя всех с ума.

Второе объяснение было еще хуже. Прошедшие годы я провел в этих стенах, а все остальное лишь плод моего больного воображения.

Оба варианта не радовали. Я посмотрел на спящего товарища. Вот, кто мог внести ясность. Только как его привести в чувства?

— Вадим! — зашептал я.

Никакого эффекта. Думай… Думай….

— Вадим, в объект 754/7 ворвались монстры! Проснись! — так же шепотом произнес я.

Мамонтов во сне нахмурился и заворочался на койке. Так… это уже было ближе!

— Мамонтов! Подъем! К оружию! Враг рядом! — строго, но снова шепотом сказал я.

Глаза моего боевого товарища открылись. Он подскочил на месте, пытаясь освободиться от пут.

— Тихо! — шикнул я на него.

Вадим с непониманием уставился на меня.

— Мамонтов! Успокойся, а то сейчас придут и снова вырубят! — пригрозил я.

— Где я?

— Там же, где и я. Постарайся сосредоточится на чем-то одном. Для начала вспомни, кто я такой.

Несколько секунд Вадим смотрел на меня мутными глазами. Я уже начал натурально нервничать и думать, что доктор сказал правду, и мне действительно нужна медицинская помощь. Когда взгляд моего товарища прояснился, он медленно произнес.