Выжить вопреки

— Насколько я помню, теперь до ближайшего города идти километров четыреста. Если идти прямо на восток, то через сто пятьдесят километров должна начаться дорога, ведущая в районный центр. — Продолжил я разговор за завтраком, уже после того, как выпил обезболивающее и обработал лицо.

— А ты точнее по карте посмотри. — Даша вновь преподнесла сюрприз и извлекла на свет мой атлас.

— Беру свои слова обратно! Дело не в тебе, а в этом волшебном рюкзаке. Просто в нем есть все, чего пожелаешь!

Даша вновь улыбнулась, но ничего не ответила. Определенно, девушка была красивой. Даже потрепанный вид и синяк на щеке не могли это скрыть.

Через пятнадцать минут мы были готовы к выходу.

— Ты вообще идти-то сможешь? — обеспокоенно спросила моя спутница, когда я морщился от боли, пытаясь взвалить на себя рюкзак. Сломанные ребра за одну ночь отказались срастаться.

— Главное не быстро и с привалами.

К концу дня мы преодолели около двадцати километров. Последние пять дались мне только за счет силы воли и упрямства. Признаков погони мы так и не обнаружили, поэтому решили развести костер.

— Давай, ты разложишь палатку, а я приготовлю ужин, — девушка взяла инициативу в свои руки, видя мое состояние.

— Давай, — вяло согласился я. Потом до меня дошел смысл сказанного. — Какую палатку? Неужели, ты прихватила и мой плащ?

— Лучше, намного лучше, — ответила Даша и достала из рюкзака сверток внушительных размеров.

На этот раз я даже не нашелся что сказать, лишь с восторгом покачал головой. Опять говорить комплименты? К тому же, мне уже надоело в который раз за день чувствовать себя полным идиотом. Ведь пока я набивал карманы вкусняшками, эта девушка брала действительно полезные вещи.

Палатка оказалась хоть и маленькой, зато компактной и непромокаемой. Пришлось немного повозиться, чтобы собрать ее в полутьме, но как только дело было сделано, к усталости добавилось еще и моральное удовлетворение. Ужин получился просто волшебным. Это раньше при словосочетании суп быстрого приготовления, у людей на лицах возникала брезгливая улыбка. Теперь это блюдо стало универсальным деликатесом, который можно приготовить практически в любых условиях.

— Думаю, что лучше будет, если опять спать по очереди. — Сказал я после того, как чувство голода перестало нас беспокоить.

— Хорошо, — пожала плечами девушка, — только я первая буду дежурить.

Сил возражать не было никаких, так что я отправился на отдых, а ночью мы поменялись местами. А утром снова отправились в путь. К концу пятого дня я почти пришел в форму. Конечно, ребра еще сильно болели, но в остальном было вполне терпимо. Мы сидели у вечернего огня и ужинали подстреленным накануне зайцем. Конечно, мясо было жестким, но все же нужно было использовать любую возможность, чтобы хоть как-то поберечь припасы.

— Слушай, завтра или послезавтра мы выйдем на старую дорогу, — начал я разговор, который долгое время откладывал. — Перед тем, как мы угодили в плен, у нас был уговор, что я помогу тебе раздобыть припасов, чтобы ты смогла продолжить свой путь.

— Я тебе мешаю? — напряглась девушка.

— Нет, что ты! Просто я думал, что у тебя какие-то планы, дела. Ты же куда-то ехала, когда мы впервые встретились. Я же практически ничего о тебе не знаю.

Некоторое время над лесом повисла тишина.

— Мне было восемнадцать, когда все случилось. Смешной возраст. Смешное время. Я жила в Москве в обеспеченной семье. Будущее казалось безоблачным и светлым. На смену платной школы пришел престижный ВУЗ. Первый курс был позади вместе с сессией, которую я оплатила. Учиться мне не хотелось. Хотелось тусить в клубах, снимать ролики в ТИК-ТОКе, обсуждать с подругами брендовые шмотки, встречаться с парнями. Так мне представлялось ближайшее лето. Но родители, видя мой настрой, имели свое мнение на этот счет. Поэтому однажды утром, вручили прямо в руки билет на самолет в УФУ. Ладно бы выслали в сам город, но меня отправили в деревню, до которой было еще три часа езды на электричке. Там жила моя бабушка. Помню, мы тогда сильно поругались с предками. Я кричала, угрожала уйти, оскорбляла. Но все было тщетно. Вернуть бы сейчас то время. Подойти, обнять, сказать, как сильно их люблю. Жаль, что это был последний раз, когда мы виделись. У папы и мамы был совместный бизнес — сеть парикмахерских по городу. Концертами их было не пронять. И в самое лучшее время года под смешки подружек я оказалась в деревне. Хорошо, что там был интернет, в котором в основном и проходило мое свободное время.

Когда началась война, я никак не могла поверить, что прежней жизни пришел конец. Кажется, одна лишь бабушка была готова к ней. Она тогда и не дала мне сойти с ума. Придумывала, чем загрузить. Учила готовить, ведь смешно сказать, я этого не умела. Показала в погребе тайник с оружием и ОЗК, даже показала, как ими пользоваться. — Ничего, внучка, — приговаривала она, — прошлые войны пережили, переживем и эту. Запасов еды в ее погребе хватило бы нам не на один год. Да что там нам, на пол деревни бы хватило! К зиме я уже мало чем напоминала ту модную девчонку. Но больше всего бабушка подготовила ко всем бедам психологически.

Потом пришли мутанты. Бабушка, как услышала крики и грохот, силой затолкала меня в подвал, приказав не высовываться. Я выхватила ружье, обняла его, и от ужаса забилась в угол. Как мне кажется сейчас, бабушка умерла мгновенно, даже не успев понять, что за напасть к нам явилась. А я все сидела и сидела. Хоть моя прекрасная старушка и пыталась подготовить к такому повороту событий, толку от этого вышло мало. Я отошла от транса лишь спустя двое суток. Выбралась наружу. Бабушку похоронила сама в ее любимом саду. Сначала думала, что одна из всей деревни в живых осталась. А потом встретила двух соседских ребят лет семнадцати. Они раньше, летом все на меня издали поглядывали. А тут как увидели, сразу осмелели. Изнасиловать пытались. Я даже не помню, как на курок нажала. Все произошло слишком быстро. Сработали навыки, которые бабушка полгода в меня вкладывала.

Мне ничего не оставалось делать, как запереться в подвале. Выходила редко и очень осторожно. А как потеплело, решила отправиться в город. Все же там было больше вероятности, что люди остались более человечными. Так я думала. Собрала вещи и вышла.

Хорошо, что в город я заходила с незараженной территории. Не усела словить дозу радиации. В тот же день встретила Сергея. Он был старше меня лет на десять. Высокий, красивый, уверенный в себе. Мы с ним… В общем он объяснил, по каким правилам теперь живет город. Я научилась. Привыкла. Стала такой же, как и они. Сергей был разведчиком. Лучшим из всех. Надо достать живого монстра — Сергей. Надо принести лекарства или приборы с зараженной части города — снова он. Надо проверить как дела в городе за двести километров — и тут он. С ним было безопасно и спокойно.

Два с половиной года назад он с группой из шести человек отправился на восток, за уральский хребет. Должен был вернуться до наступления морозов, но вестей никаких не поступало. Правила жизни в городе были простые — нужно приносить пользу. Первое время мне позволили быть разведчицей, благо я многое уже умела. А потом на меня положил глаз один хорек из правящей верхушки. Детей у нас с Сережей не было. А общество ждало пополнения. Когда Сергей пропал, меня сразу записали во вдовы. Альтернатива была поста. Либо выходить замуж за того, кого укажет общество, либо валить из города. Я понимала, и подсознательно готовилась к тому, что могу остаться одна. Но выходить за толстого урода, которому я приглянулась, было сверх сил. Лучше уж уйти. Поэтому мне удалось собрать несколько человек, недовольных сложившимся укладом. Мы отправились ночью, набрав себе провизии. Назад пути не было.

Шли тем же маршрутом, которым шел и Сергей. Последние его следы встретились там, где была засада монстров. Дальше ты знаешь.

Девушка замолчала. А я все смотрел на нее. На ее красивое лицо, освещаемое в бликах ночного костра. Как бы она не пыталась сдерживать себя, но все же несколько слезинок скатились по щекам. Внезапно она не выдержала, задрожала всем телом, вскочила и, закрыв лицо руками, зарыдала в голос. Я встал, подошел к ней, неловко обнял ее. Гладил ее волосы, шептал что-то утешительное, пока она снова обессиленно не рухнула на ствол поваленного дерева. Теперь в ней больше ничего не напоминало о той валькирии, с которой я встретился впервые. Такая она была, Даша. Измученная, напуганная девчонка. Та, которая за маской бывалой воительницы, лишь пыталась скрыть зияющую рану в ее душе.