Одна ошибка

— Я помню о своём обещании. И раз уж сегодня так получилось — то с превеликим удовольствием выполню его. Пусть все девушки смотрят на нас и завидуют, что такой обаятельный красавчик уделяет мне внимание.

Видно было, что этот лёгкий флирт, несомненно, доставлял Сони удовольствие. Николай поддержал её непринуждённый, легкомысленный разговор.

— Ну-у, ты преувеличиваешь. Какой красавчик! Я самый обыкновенный, — и изобразил смущение.

— Боже, вот уж никак не думала, что тебя можно чем-то смутить! — заглянула она в его хитрые зелёные кошачьи глаза.

— Сони, ты невозможная плутовка! — подтрунивал он над ней.

Николай приобнял Сони, и они рассмеялись. Так, подшучивая и переговариваясь, они пошли вперёд. Давно ей не было так комфортно — просто брести по хрустящему снежку, вдыхать свежий воздух и радоваться общению с другом, хотя бы на время выбросив из головы всё плохое, что давило на неё в последнее время.

Недалеко от аэропорта они нашли скромный кафе-бар. В помещении было тихо и уютно. Хотя обстановка была довольно скромной, кафе не выглядело обычной забегаловкой. Наверное, наличие светлых жаккардовых кружевных скатертей на столах и небольших вазочек с сухоцветами на них создавали подобное впечатление. Разместившись в укромном уголке, они заказали себе по порции мяса с гарниром, апельсиновый сок и по чашке бодрящего кофе.

Сони с удовольствием приступила к еде. На свежем воздухе неожиданно прорезался аппетит — всё-таки беременным нужно соблюдать режим. Мужчина тоже проголодался от такого суетного дня и быстро уничтожил свою порцию. Когда заказанное было съедено, они приступили к кофе. Пили не спеша, по глотку, растягивая удовольствие.

Сони, грея руки о тёплую чашку, вдруг сказала:

— Ах, Николя, и почему мне так легко и хорошо с тобой? В моей теперешней жизни всё так тяжело, муторно… безнадежно… — в её глазах появилось задумчивое выражение. Она невидящим взором посмотрела в окно кафе.

Николя немного помолчал, обдумывая слова, а потом всё-таки сказал уже серьёзным тоном, исключающим какой-то флирт:

— Потому что ты не любишь меня. Там, где любовь, — неизбежны страдания, как это не парадоксально.

Сони с изумлением взглянула в глаза друга, отметив в них какую-то грусть.

— Неужели…

Она поспешно заставила себя замолчать. Понимание истинного отношения к ней Николя вдруг разом вспыхнуло в сознании, и, если бы она продолжила проговаривать вслух свою мысль, то, возможно, их дружбе пришёл бы конец. Ей вдруг стало некомфортно от осознания такой простой истины. Неужели она была так слепа?

Николай положил свою ладонь на её замершую на столе руку. Его тепло передалось ей, глаза мужчины лучились добротой — и это всё вдруг принесло ей успокоение.

— Не будем ни о чём говорить, ладно. Я только-только немного растормошил тебя, а ты опять впадаешь в хандру, уходишь в себя, словно гусеница в кокон. Наслаждайся моментом. Как там в «Фаусте» Гёте:

Не испытуй грядущего напрасно,

Мимолетящим благом дорожи

И, на лету схватив его, скажи:

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»

Николай улыбнулся Сони и уже крепче сжал её руку.

— Боже мой, как красиво сказано. Если бы можно было остаться в этой минуте навсегда. — Её глаза лучились ощущением мимолетного счастья. И тут Сони оптимистично выдала своему спутнику: — Но ведь гусеница, уйдя в кокон, в конце концов вылетает из него прекрасной бабочкой!

— Это ты точно сказала. Значит, по логике вещей за плохим всегда следует хорошее, — философски заметил мужчина. — Всё что ни делается, всё к лучшему! Так что будем надеяться, что твоя теперешняя депрессия закончится и ты будешь счастлива как никогда прежде.

— Всё-таки ты неисправимый романтик! — залилась Сони серебристым смехом.

Николай с любовью смотрел на её ожившие глаза и думал, что всё сделает для того, чтобы она была счастлива. Сейчас, когда он познал настоящую любовь — не похоть, не страсть — а именно ту неземную составляющую этого чувства, когда тебе во сто крат желаннее не брать, а отдавать, ему хотелось подарить радость любимой женщине.

До встречи с Сони Николай не верил в глупые изречения слабоумных романтиков: «любовь с первого взгляда»… «любовь до гроба»… Он был до мозга костей реалист. Да и его жёсткая, порой даже жестокая работа заставляла быть прагматиком. Отношения с женщинами: дашь на дашь. Ты им какие-то материальные блага, они тебе — своё тело. Всё ясно и понятно. Ещё ни одна женщина не затронула его души.

В молодости он уже был влюблён. Сейчас эта любовь воспринималась им как нечто болезненное и опустошающее — она вывернула наизнанку его душу, оставив сплошное пепелище. И виной всему было предательство той, о которой он грезил ночами и готов был пойти на что угодно ради её благосклонности… Это было так давно, что сейчас казалось чем-то ненастоящим. Но вот след после себя эта зависимость (по-другому он сейчас не мог назвать это чувство) оставила страшный. Неверие ни во что чистое и светлое. Неверие в настоящую любовь.

Как говорилось в одном крылатом выражении, имеющем византийское происхождение: обжегшись на молоке, дуешь на воду. После предательства той девушки Николай закрыл свою душу для всех существ женского пола. Так было до недавнего времени.

Но однажды в его чёрствое сердце, закрытое на семь замков и запертое на семь засовов, ворвался луч света в образе милой и наивной девушки. Та часть души, что, как казалось ему раньше, погибла безвозвратно, вдруг ожила. И это новое чувство, как нежный зелёный росток, пробилось сквозь асфальт. Оно не хотело погибать, как Николай не заставлял себя, понимая, что его чувства не найдут ответа в её прекрасной душе. Ведь её сердце принадлежало другому…

Зато те чувства, которые он испытывал к Сони, научили его многому — тому, что раньше ускользало от его разума. Он увидел возможность счастья и для такого, как он, познавшего тёмную и грязную сторону этого падшего мира, построенного на жажде власти, денег и безграничного удовлетворения своих страстей. Николай понял, что выражение «любовь с первого взгляда» всё же существует, впервые заглянув в её чистые глубокие глаза. Правда «любовь до гроба» — не для него. Его любовь останется безответной. Но она хотя бы будет. Её свет будет согревать его по жизни и поможет дышать полной грудью.

Николай даже завидовал стойкости Сони — то, что она продолжает бороться за свою любовь. Она — слабая женщина — силой своего духа способна заткнуть многих мужиков за пояс. Она не отступает там, где многие бы сошли с дистанции. Любовь — вот истинная сердцевина её души, та основа, на которой зиждется её терпение, смирение и бесконечная доброта. Николай не понимал, почему такое чувство оставляет Камала равнодушным, что он раз за разом отторгает её любовь, мучая её своим равнодушием. Неужели, чтобы понять истинные ценности в этой жизни, нужно лишиться их. А ведь Камал действительно рискует потерять Сони: если её любовь умрёт, то уже никогда не вернётся.

В нём ширилась и росла надежда, что, если она не будет нужна Камалу, у него появится шанс — быть вместе с любимой женщиной. Только вот сейчас он ни за что не позволит своим чувствам взять вверх и предать друга. Любовь — это не о предательстве, это нечто большее. Такое, что способно возродить к новой жизни. Сони сама должна решить свою судьбу…

Николай так глубоко задумался и ушёл в себя, что Сони дёрнула его за руку:

— Эй, с тобой всё в порядке?

Николай встряхнулся и улыбнулся своей фее.

— Прости. Немного забылся.

***

Камал сидел в своём стильно обставленном кабинете их роскошного офиса и разбирал по косточкам проект нового контракта. Но вот уже битый час ему не удавалось полностью сосредоточиться на работе. Неизвестно, что было тому причиной: то ли усталость от работы, на которой он порой проводил по двадцать четыре часа в сутки, то ли нервное напряжение, что он испытывал дома.

Отсутствие нормальных отношений с женой, осуждающие взгляды прислуги, искоса бросаемые на него, — всё это не способствовало его желанию чаще бывать дома. Он чувствовал себя лишним. Казалось, весь обслуживающий персонал был на её стороне. Даже Джек — его преданный наставник — отвернулся от него, словно дал клятву безмолвствовать в его присутствии. Да ещё и сегодняшний прощальный разговор с Игорем не давал ему покоя, и Камал всякий раз мысленно возвращался к нему.