Одна ошибка

— А как жена? Как женщина, которая принадлежит своему мужу?

— Чего ты от меня хочешь? — отвернулась Сони и обняла себя руками, словно пыталась отгородиться от всего мира.

— Сони, Камал любит тебя, как безумный. Да, я в курсе всего, что происходит между вами, и так было всегда, — в голосе Николя прозвучала грусть, — я молчаливый свидетель, который всегда стоит на страже и оберегает ваше счастье. Ты отлично знаешь, что для меня значит ваше семейное благополучие и как я отношусь к вам обоим. Камал не просил меня ни о чем. Уверен, ты подумала, что это очередная уловка с его стороны. Но он даже не подозревает о моем приходе. Я не могу смотреть и молчать, зная, какие муки ада он проходит.

Николя резко повернул Сони к себе лицом и строго продолжил.

— Ты думаешь, что одна страдала?! Когда ты его бросила, рядом с ним был я, а не ты. И именно я видел, как он убивался, какие круги ада ему пришлось пройти, когда он наблюдал за тобой со стороны и видел твоё предательство, ведь с тобой был рядом другой мужчина. А какой мужчина сможет вынести такое? Это был удар под дых. Он долго не мог оправиться. Да, возможно, его и связывало что-то с Риммой, но в её объятия его толкнула именно ты, когда выгнала его из своей жизни, когда заменила его тем, другим.

Слова Николя хлестали и били, как бич погонщика. Жгли своим напором и остротой, Сони не могла смотреть в глаза Николя, и отвела взгляд, чтобы глубоким дыханием приостановить наворачивающие на глаза слёзы. В голове возник туман, в глазах промелькнула рябь, она слегка покачнулась.

— Я не изменяла ему… — задыхаясь, из груди вырвались слова сами по себе, — даже тогда, когда узнала о его коварстве…

— Да, конечно, сейчас то он это знает. Но ведь тогда, нет! Он ведь не мог понять — ПОЧЕМУ? Почему ты его бросила? Почему ты ушла к другому? Почему тебя не тронула даже судьба Джимми, когда ты рассталась с ним? Я видел, как каждый день он умирал и снова просыпался, и продолжал наблюдать за тобой. Даже Римма не могла его успокоить, и в итоге они расстались. А сейчас? Что теперь не так? Какие еще тебе нужны доказательства его невиновности? Сони, он этого не заслуживает. Бросила его ты, а наказан сейчас именно он!

— Я не знаю, чему верить… — Сони прислонилась к косяку у окна и с трудом сдерживала непослушные слёзы, что рвались наружу.

Строгий голос Николя стал мягче, когда он продолжил:

— Прости, если я был груб. И, к тому же, я не могу наблюдать, как угасаешь ты, сгораешь от любви, но не позволяешь себе признаться в этом. Может быть, вы и не замечаете, но я вижу в каждом вашем взгляде, как сильно вы нуждаетесь друг в друге. И не могу понять, почему вы оба упрямитесь? Один верен слову чести и ждет, когда его любимая одумается сама и придет к нему, а вторая, словно ослепла и не видит очевидных вещей, постоянно подавляя в себе все чувства, которые в принципе и так ощущаются в каждом её движений и взгляде.

Сони сделала глубокий вдох и выдох, стараясь ровно дышать и сдержать слезы и рыдания, которые разрывали ей сердце. А слова Николя горькой пилюлей застряли в горле, не давая возможности дышать. Пилюлей, которую Сони не могла проглотить от горечи и обид, но и выплюнуть и игнорировать тоже не могла, так как искренность в этих словах искрилась верой и правдой. Дыхание давалось ей с трудом. И она заставляла себя дышать!

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Иначе она сейчас разрыдается у него на груди…

Нет! Нельзя!

Она не позволит слабости её одолеть!

Однако, собрав последние силы в кулак, она прошептала, больше констатируя факт, нежели спрашивая Николя, не осознавая того, что в иных обстоятельствах вряд ли она осмелилась бы произнести такое вслух:

— Откуда же она узнала про красную комнату?

— Потому что Римма сама была там не раз, а все остальное — чистая случайность, — без каких-либо эмоции ответил Николя.

Рыдания в душе, что рвались наружу, но которые Сони тщательно подавляла, не прекращались, она больше ничего не могла сказать, так как слова застревали в горле.

— Сони, дорогая, поверь мне, настоящую любовь найти очень сложно, — тихо прошептал Николя с грустью, — а найдя, очень легко потерять… так что постарайся же не упустить её из своей жизни.

Сони не перечила, не возражала, она просто не могла говорить. И Николя не мог больше смотреть, как отчаянно горели её глаза полные боли. Не мог наблюдать за её душевными страданиями, поэтому просто развернулся и ушел.

***

После ухода Николя Сони словно прорвало. Плотина разрушилась и поток слёз нашел выход горькими рыданиями. Она долго не могла прийти в себя, рыдания раздирали душу, возникали противоречивые чувства, ведь в словах Николя была истина — бросила Камала она! Но ведь наказание несут они оба! Как же ей быть, если есть и вторая сторона медали этой правды. Где ей черпать силы, чтобы поверить, что Камал в действительности не был намерен растоптать её чувства, унизить, искоренить все светлое, что есть в её душе, веру в любовь и искреннюю привязанность между мужчиной и женщиной?

И как же быть с тем, что именно после пятилетней разлуки у Камала возникла красная комната? Откуда пришли эти странные наклонности? Да-да, он разглагольствовал в то время о замысле и причинах, в которые на тот момент Сони с таким простодушием верила. Она вспоминала, как сопоставляла факты, сказанные Риммой и происходящей действительностью. И в тот момент все открыто показывало на то, что у Камала действительно был план, который был хорошо организован. Неужели такое возможно, что случайное совпадение, могло так ужасно ранить? В тот день она поняла, что трагедия пятилетней давности, должна была иметь продолжение посредством красной комнаты.

Мысли Сони путались и переплетались с воспоминаниями — день встречи с Риммой и ужасная ночь с Гариком, Сони уже не понимала, где правда, а где ложь.

Голова шла кругом, Сони перестала соображать и находилась в обморочном состоянии. Рыдания не прекращались, воспоминания лишь усиливали боль сердца и слезы продолжали лить ручьем. Она не знала, что делать с этой болью в сердце, которое разрывалось между ложью и правдой. Но ответа она так и не нашла, перед ней были весы, на которых одна чаша полная лжи, а вторая — искренние раскаяния людей, открывших правду. И лишь чистая случайность могла дать возможность перевесить той либо иной стороне. И как же определить, что должно перевесить?

Она все еще держит в себе свои сомнения, недоговоренности между ней и Камалом так и не дают развеяться всем сомнениям. И что делать, если она сама не дает Камалу шанс поговорить начистоту и развеять сомнения из-за страха оказаться наедине с голой правдой, которая может не только ранить, но и убить её искалеченную душу? Но лишь откровенный разговор позволит понять и принять.

Как бы ей хотелось, чтобы искренние раскаяния Камала были правдой, а не лицемерием. Ведь она каждый день в присутствии единственного мужчины в своей жизни, испепелялась, как феникс, чтобы заново возродиться и продолжать тлеть, сгорая от любви и желания раствориться в нем, забыть о всех сомнениях и не вспоминать мучительно-болезненные разногласия.

Когда иссяк поток слез, бившийся ключом из глубин её естества, она привела себя в порядок. Успокоилась и, завершив работу, вернулась домой. Но оказавшись дома, была шокирована происходящим. У двери её встретил обеспокоенный Джек.

— Дочка, прошу тебя, быстрее успокой его, иначе он разнесет весь дом.

— Что случилось, Джек? В чем дело?

Джек торопил ее, ведя за собой и бессвязно пытался, что-то разъяснить:

— Он там крушит все топором, даже Николя не может остановить его. Только ты можешь поговорить с ним. Он перепугает сейчас детей своим поведением.

— Да кто? Кто? Что происходит, объясни толком.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Джек повел её по коридору в дальнее крыло особняка, откуда шел ужасный грохот. У двери самой дальней комнаты стояла ошеломленная Мэри и лишь разинув рот, хлопала глазами. Сони поняла, что Мэри стоит напротив красной комнаты, откуда и шел этот звук и грохот. Сони подбежала к двери и была также шокирована, как и Мэри, однако шок у каждой был собственного характера. У Сони от происходящего, а у Мэри от обустройства комнаты и явного его предназначения. Сони в замешательстве посмотрела на Мэри и проговорила первое, что пришло ей в голову, нервно сглатывая слюну: