Страница 73 из 79
Я не колеблюсь. Я не дрогну. Я знаю, что я быстрее, чем он, потому что я знаю, что я лучше. Он пришел из ничего, и это может придать ему бравады, но я прожил всю свою жизнь в этом мире.
То, что я хотел уйти, не значит, что это не в моей крови.
Прежде чем он успевает дернуться, я целюсь ему в локоть и стреляю.
Эмма вскрикивает от выстрела. Я вижу, как она вздрагивает от ножа, но ей это не нужно. Альтьер испускает крик боли, пальцы, держащие нож, слабеют, и он, пошатываясь, отступает назад.
Лоренцо делает шаг прежде, чем я успеваю произнести хоть слово. Он обходит меня с другой стороны, делает выпад в сторону Эммы и хватает ее за руку, чтобы оттащить с дороги, пока я наступаю на Альтьера. Я вижу, как он прижимает ее дрожащее тело к своей груди, и слышу, как он успокаивает ее, когда отступает назад, отворачиваясь, чтобы она не видела. В этот момент я благодарен ему за то, что он здесь. Что у Эммы есть кто-то, кто утешит ее, пусть даже незнакомый, пока я закончу это.
Альтьер пятится назад к окну, хватаясь за руку. Кровь капает из его разбитого локтя, но я почти не обращаю на это внимания. Вместо этого я целюсь в его коленную чашечку.
Следующая пуля попадает в колено, отправляя его на бок. По его щекам текут слезы, лицо побелело до костей, слова, которые он пытается вымолвить, срываются с его губ, превращаясь в невнятную тарабарщину.
— Данте! — Кричит Эмма позади меня, но я еще не закончил.
— Дон Фонтана хочет, чтобы я передал тебе привет. — Еще одна пуля, на этот раз в плечо. Альтьер испускает стон, его тело дергается, и он падает на пол, истекая кровью, глаза его расширены от агонии. — Но даже если бы он сказал мне оставить тебя в покое, я все равно был бы здесь.
Я приседаю и прижимаю ствол ко лбу Альтьера.
— Давай. Попроси меня пощадить тебя.
Его глаза сужаются, в них вспыхивает вызов даже в этот момент, даже при всей этой боли. Будь это кто-то другой, я бы почти восхитился этим.
— Иди в жопу, — шипит он, сплевывая кровь, и я смеюсь.
— Ничего страшного. Я бы все равно не оставил тебя в живых.
А потом я нажимаю на курок.
Тело Альтьера дергается назад и падает на пол. Я слышу, как Эмма издает низкий, задыхающийся звук, и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как она обмякает в руках Лоренцо. Она встречает мой взгляд, и на ее лице отражается одновременно ужас и облегчение.
— Данте. — Шепчет она мое имя.
И тут же теряет сознание.
24
ЭММА
И снова я просыпаюсь в незнакомой комнате. На мгновение я снова ощущаю холодный нож страха, мои руки цепляются за одеяла, когда я пытаюсь подняться. Тело болит, голова раскалывается, но не так, как в прошлый раз. Мне кажется, что каждый мускул в моем теле был напряжен в течение долгого времени, и на мгновение мне кажется, что я все еще в особняке Альтьера, просто в другой комнате.
Но потом, когда я сажусь, все начинает возвращаться ко мне.
Я прижимаю руку к животу и облегченно вздыхаю, чувствуя, что на нем нет раны. Воспоминания начинают стремительно возвращаться: звуки выстрелов и звон разбитого стекла внизу, Альтьер входит в мою комнату и стаскивает меня с кровати, в его руке нож. Его шепот, обещание, что Данте скоро будет наверху, и он позаботится о том, чтобы я увидела его смерть.
Я прикрываю рот рукой и закрываю глаза, желая отгородиться от всего этого. Даже то, что было потом, может быть, особенно то, что было потом, потому что я не знаю, как к этому относиться. Я не знаю, что я должна чувствовать.
Данте спас меня, он и еще один мужчина, которого я не знала, но который оттащил меня от Альтьера, словно знал, что я важна для Данте. Он пришел за мной, как я и предполагала, но жестокость этого потрясла меня так, что я не знаю, как от нее оправиться.
Не знаю, смогу ли я когда-нибудь перестать видеть кровь и слышать крики Альтьера. Я должна быть в ужасе от того, что сделал Данте, и я в ужасе, но какая-то часть меня также рада. После того, что Альтьер сделал со мной, и что он мог сделать с моим ребенком, я не могу найти в себе силы, чтобы испытывать к нему сочувствие.
Не знаю, что это говорит обо мне.
Медленно поднимаюсь на ноги, оглядываю комнату и думаю, где я нахожусь. Она не похожа на гостиницу, но она даже более роскошна, чем спальня, в которой я проснулась в особняке Альтьера. Я глажу руками мягкое одеяло, оглядываясь по сторонам в поисках подсказок, но в комнате, кажется, нет ничего, что могло бы подсказать мне, кому она принадлежит.
На мне все еще та одежда, в которой я была, когда потеряла сознание. Я медленно встаю с кровати, ожидая, не повторится ли головокружение, но в основном я уверенно стою на ногах. Когда я подхожу к двери, она оказывается незапертой.
Она ведет в коридор, а затем на длинную лестницу. Я нахожусь в особняке, судя по всему, довольно старом, но ухоженном. На стенах висят фотографии, и я останавливаюсь, когда вижу одну из них, на которой изображен подросток, удивительно похожий на молодого Данте, рядом с тремя другими детьми. Один из них, второй по старшинству, очень похож на человека, который помог ему спасти меня.
Должно быть, я нахожусь в доме семьи Данте. Эта мысль вызывает во мне странное чувство, сначала теплоту, что он привел меня сюда, а не в свой пентхаус, что я вижу что-то, что, вероятно, так же близко его сердцу, как мой дом - моему... а затем тугой узел тревоги. Что, если он не позволит мне уйти?
Я не могу представить, что Данте так поступит. Но однажды я сбежала от него, и если он узнает, что я беременна...
Я тяжело сглатываю и продолжаю спускаться по лестнице.
Когда я спускаюсь на нижний этаж, то слышу голоса, доносящиеся из одной из комнат справа от меня. Я следую за ними и попадаю в огромную гостиную с длинными мягкими диванами, стоящими у большого незажженного камина, и массивными окнами, в которые льется свет. На одном из них сидит Данте, слева от него - человек, которого я видела с ним, и они вдвоем тихо разговаривают.
Как только я вхожу в комнату, Данте поднимает голову, и его глаза расширяются.
— Эмма. — Он произносит мое имя так, как еще никто не произносил, и моя грудь сжимается от желания броситься к нему. Я сдерживаю это желание и иду к нему, когда другой мужчина встает.
— Рад видеть, что ты проснулась, — говорит он, глядя на меня. — Я Лоренцо, брат Данте. Я дам вам двоим немного времени.
— Приятно познакомиться. — Я неловко колеблюсь. — Спасибо за то, что ты сделал.
— Я бы сказал, что это не проблема, но... — Лоренцо хихикает. — Я просто скажу, что это стоило того, чтобы увидеть тебя в безопасности. Я знаю, что ты значишь для Данте.
И что именно? Я смотрю на Данте, когда он прочищает горло и бросает на брата укоризненный взгляд, а Лоренцо быстро уходит.
— Эмма, тебе не стоит вставать. — Он подходит ко мне, окидывая меня взглядом, словно убеждая себя, что я действительно здесь. — Как ты себя чувствуешь?
— Немного боль по телу, но в остальном на удивление все в порядке. — Я не могу удержаться от рефлекторного желания снова потрогать свой живот, и глаза Данте следят за этим жестом.
— Я пригласил врача, чтобы он осмотрел тебя. Он сказал, что ты в добром здравии, возможно, в некотором шоке, но в целом все в порядке. Ты и ребенок.
При последнем слове в его голосе что-то смягчается, и у меня в горле встает комок.
— У тебя есть штатный врач и частный мастер по татуировкам? Что еще у тебя есть? — Я тихонько смеюсь, пытаясь разрядить обстановку, но на лице Данте нет ни капли юмора. Он все еще смотрит на меня, как будто боится, что я исчезну, и протягивает руку, проводя пальцами по моей щеке.
— Почему ты мне не сказала? — Тихо спрашивает он. — Ты просто убежала. Почему ты не сказала мне до того, как решила уйти?
Я тяжело сглатываю, отстраняясь от его прикосновений. Я опускаюсь на диван и смотрю на него сверху. — Потому что эта жизнь мне не подходит, — шепчу я. Это честный ответ, и это все, что я могу сказать ему сейчас. — Я не могу быть женой мафиози и не хочу, чтобы мой ребенок рос в такой жизни, с таким насилием и ожиданиями...