Страница 198 из 217
— У меня в последнее время образовалась небольшая привычка — встречать почтовые вояджеры. Люблю первым читать новостные листки, как наши, так и из других уголков Эоры. Сегодня, капитан прибывшего почтовика оказался знакомцем с рауатайской войны — Ванау, ты его еще награждала, помнишь? — королева утвердительно прикрыла глаза. — Так вот, то ли до него дошли все эти сплетни про нас с тобой, то ли он безалабернее, чем я думал, но он, вместе с новостями, передал мне и доклады твоих чиновников-карере, с островов, что на юго-западе Дедфайра. Ты уж извини, — смущенно поглядел на нее Кьелл, — я прочитал и их. Новостей было маловато, мой информационный голод они только раззадорили. Я оставил доклады у Аруихи, так что ты еще ознакомишься с ними в подробностях, но один привлек мое внимание, — дойдя до сути излагаемого им дела, он непроизвольно подобрался, и Онеказа, почувствовав это, посерьезнела следом за ним.
— Карере острова Никау Таумаха просит о помощи — последнюю неделю рыбаки тамошнего племени не видят в сетях ничего, кроме плотоядных слизней. Очень мелких, и многочисленных.
— Странно, — озадаченно заметила королева. — Мелкие слизни, собираясь вместе, сливаются в крупных, и я не знаю ни одной причины, могущей этому помешать.
— Я читал о чем-то таком, но не хочу судить, не убедившись во всем наверняка, — ответил Кьелл, отрешенно глядя вдаль. — Я думаю заняться этим лично — срочных дел у меня нет, а если эта напасть — и правда то, что я думаю, с ней нужно разобраться как можно скорее и окончательнее.
— Неужели ты бросишь свою школу? — улыбнулась Онеказа с добродушной иронией. — Экера, в последние недели ты вел себя, как курица-наседка, не оставляя своих учеников ни на миг.
— Они у меня ребята боевые, проживут без присмотра недельку-другую, — засмеялся гламфеллен. — Даже больше, уверен, они ждут не дождутся, когда учитель оставит их надолго, чтобы поскорее встрять в какое-нибудь безобразие, — он с теплотой вспомнил трех подростков-аумауа, что старательно, пусть и немного раздолбайски, перенимали у него воинскую науку. Пусть юные Такитуму, Кайкеа, и Майпе были ни капли не похожи на Сяо-Фаня и двух его старших, их выходки всегда пробуждали у Кьелла ностальгические чувства.
— Я планировал отплыть сегодня, — продолжил он. — «Онеказа» как раз стоит на якоре в Бухте Победы, выпрошу ее у Кахуранги. Прихвачу и Эдера с Рекке — пусть развеются, и вспомнят старые времена в компании приятелей из нашего бывшего экипажа. Да, отдашь мне одного из попугаев Вапуа? Если что, хочу иметь возможность быстро с тобой связаться.
— Конечно, обратись к смотрителю зверинца, — рассеянно ответила королева, и вдруг повелительно бросила:
— Анаэра, Роймата, оставьте нас. И передайте стражам у двери, что их дежурство закончено.
Кьелл, поднявшись, проводил служанок непонимающим взглядом. Онеказа, чуть приподнявшись на локте, взглянула на него с веселой иронией.
— Раз уж ты так спешишь помочь обитателям Никау Таумаха, любимый, я тоже не буду тратить время зря — нам ведь нужно попрощаться как следует, — она улеглась обратно, и промурлыкала: — Не поможешь мне с притираниями? Там совсем немного осталось, в низу поясницы.
— Конечно, — отозвался Кьелл, и, подойдя, щедро черпнул из миски. Его рука легла на обнаженную спину женщины, и растерла по ней мгновенно пустившие сок лепестки широким движением. Онеказа хихикнула.
— Нужно брать меньше лепестков, иначе ты просто меня измажешь, — весело произнесла она.
— Что-что? — рассеянно отозвался эльф. — Извини, я тебя прослушал, — его ладони продолжали поглаживать спину женщины. Внимание Кьелла привлек один из многих пигментных узоров, выглядящий мазком шоколада на апельсиновой коже. Наклонившись, он коснулся его губами. На вкус пигментная линия оказалась горьковатой, и немного щиплющей язык — служанки, с их притираниями, не обделили вниманием этот участок спины.
— Ничего, ароха нуи. Продолжай, не останавливайся, — мягко попросила Онеказа.
***
Кьелл замедлил свой шаг перед калиткой в невысокой ограде, отделяющей просторный двор одиноко стоящего дома от мощеной улицы. Он почти закончил с организацией похода на Никау Таумаха. Кахуранги беспрепятственно отдал в распоряжение Кьелла его бывший корабль, пожелав удачи. Эдер и Рекке с радостью согласились составить ему компанию, а их шефы, Аруихи и Паора соответственно, были не против небольшой командировки для подчиненных. Смотритель королевского зверинца обещался доставить почтовую птицу, подарок королеве от племени Вапуа, на джонку Кьелла в самом скором времени. Дело, ждавшее его в этом домике, гламфеллен оставил напоследок, как личное и вроде бы необременительное, пусть его внезапно проснувшаяся сентиментальность и говорила сейчас обратное.
Он распахнул калитку, и с удовольствием оглядел обстановку, с таким тщанием распланированную им две недели назад — массив Большого Ковша[2] в углу двора, служащий для тренировки цингун, круглый помост дуэльной арены, тренажеры для физических упражнений, стойки с оружием, и его гордость — вывеску, нарисованную им самим, с изящно выписанными значками аэдирского, гласящими: «Школа боевых искусств Видящего из Некетаки». Фоном по вывеске шли контуры двух крупных иероглифов языка Поднебесной, знаки «счастливый» и «свободный». Сяояо, истинное название его школы. Кьелл был твердо намерен сохранить преемственность своей линии боевых искусств.
Внутренний двор не пустовал — два юных аумауа азартно колошматили друг друга на арене, а третий увлеченно подбадривал то одного, то другого. Кьелл обреченно покачал головой, и, не сдержавшись, крикнул:
— Майпе, не проваливайся так вперед в прямых ударах! Кайкеа, хватит сутулиться, спину ровней! Такитуму, а сам чего лентяйничаешь? Хоть пару гантелей возьми, бестолочь! — на его лицо, несмотря на преувеличенную грозность тона, вползла широкая улыбка — энтузиазм подопечных был ему приятен.
Молодые аумауа прекратили махать кулаками, и, повернувшись к Кьеллу, дружно поклонились, вскинув к груди сомкнутые ладонь и кулак.
— Учитель, — раздался нестройный хор подростковых голосов. Троица учеников тоже улыбалась: они прекрасно знали, что сердитость их учителя — насквозь притворная.
— Мы с Кайкеа выясняли, кто же из нас достоин зваться старшим, — объявил один из них, рослый и широкоплечий, уже возвышающийся над Кьеллом за малым не на голову, с кожей насыщенно-зеленого цвета. Его лицо, круглое и открытое, все еще сохраняло детскость, а синие глаза глядели дерзко и бесшабашно из-под буйной копны черных волос.
— Я же тебе не раз говорил, Майпе, принял в ученики я вас одновременно, Кайкеа старше тебя на год, а значит, старший — он, — весело отозвался гламфеллен.
— Я превосхожу его в боевом искусстве, — выпятил грудь и задрал нос тот, — а значит, я достойнее титула старшего.
— Мечтай, — фыркнул его оппонент, усевшись на край арены и свесив с него ноги. — Мое понимание стиля Сяояо по сравнению с твоим — как небо по сравнению с землей, — этот подросток, желтокожий, гармонично сложенный, длинноволосый, и с правильными чертами лица, обещал в скором времени стать грозой девичьих сердец. Взгляд его зеленых глаз был спокойным и добродушным — Кайкеа был малость флегматичен, но спуску своим соученикам не давал.
— А вот и нет! — запальчиво возразил Майпе. — Я был в двух приемах от победы, когда учитель нас прервал. Такитуму, скажи ему!
— Как по-моему, собрат, ты был в паре шагов от поражения, — ответил, скалясь, третий юнец — крупный и грузный, обладающий, как знал Кьелл, недюжинной силой, и в пару к ней — легким характером. Такитуму был наголо выбрит, синекож, и немножко ленив. — Не спорь, старший, мне со стороны было виднее.
— У вас будет время это выяснить, — посмеиваясь, прервал их перепалку гламфеллен. — Я уезжаю на пару недель. Не вздумайте вытворить чего в мое отсутствие, — он грозно поглядел на подростков, и добавил, понизив голос: — Ну или, хотя бы, не попадайтесь, — те довольно оскалились.