Страница 12 из 83
Что мы имеем? По сути, подземная тюряга, когда-то переоборудованная в расширенные канализационные системы — это просто классический набор рядовых помещений с минимум вещей для грабежа (извините, дорогие пираты) и не маленьким шансом поиграть в догонялки с костлявой старухой в черном балахоне. Это, уточню, если в общих чертах. Первичные комнатушки ничем не примечательные, а вот идущие вслед за ними образцы могут похвастаться целым… ничем. Нет, на самом деле не всё так удручающе. Развилки увеличиваются пропорционально размерам раздвигающихся проемов. У меня ушло в районе часа с лишним на проверку всех маленьких кабинетов. Пару раз видел чудовищно изуродованные трупы, даже матерый патологоанатом пойдет поплакаться мамочке после увиденного. И один из таких трупаков меня серьезно удивил. Подумал, что, возможно, это обезьяна, но для обезьяны оно слишком велико. Еще до того, как рассмотрел существо, услышал его дыхание. Тварь являлась обладателем здорового закостенелого полового органа (сформировалась обширная, похожая на бляшку область кальцификации) и издавала странные звуки — будто пыталась отрыгнуть что-то, чем подавилась. Нахлынула напряженная тишина, и ненадолго тяжелое дыхание смолкло; существо оказалось скрыто под мусором и чьим-то останками тел. Потом тишина ушла, а задыхающаяся тварь осталась на мокрой луже, похожая на смесь рвотных позывов, мочи и спермы. Она неуклюже перевернулась и потянулась ко мне подобием головы. Она напоминала кошмарное создание из сна, но только намного хуже. Она не являлась человеком, но, возможно, была им раньше. Шея выглядела так, будто с нее содрали кожу; видневшийся под ней спинной мозг покрывали белые пятна, из них сочилась жидкость. На том месте, где должны были располагаться глаза, у существа виднелись лишь пустые впадины, покрытые испещренной венами непрозрачной пленкой. Челюстная кость, похоже, отсутствовала вовсе; остался только лоскут болтающейся кожи и дыра на месте рта. Из этого отверстия доносилось шумное дыхание, а также неприятный запах, такой резкий, что аж закашлялся. Существо было горбатым, пальцы соединялись перепонками; от локтя до бедра шла тонкая кожаная пленка, напоминавшая крыло летучей мыши. Оно попыталось подняться, но не удержалось и упало обратно на лужу. На спине у твари набухали две большие красные шишки размером с два кулака взрослого мужчины. Существо издало звук, напомнивший стон, опухоли на спине запульсировали. Хрустнули кости в передних конечностях (едва ли их можно было назвать руками), а сами конечности изогнулись и еще меньше стали похожи на человеческие. Тварь выплюнула молочно-белую жидкость, и она повисла нитями по краям кошмарного подобия рта. С громким треском спина разошлась на две части, из образовавшейся щели брызнула кровь, и показались серые губчатые мешки; они раздувались и опадали, опять раздувались и вновь опадали. Внезапно тварь повернула голову и уставилась на меня незрячими глазами. Лицевые мышцы напряглись, и зияющая щель на месте рта растянулась в жалком подобии ухмылки. Влажные серые мешки на спине стали еще больше — каждый, когда полностью раздувался, почти достигал размеров взрослого человека. «Руки» и «ноги» соединились, они как будто слились друг с другом. Шея с содранной кожей также претерпела изменения: она вся шевелилась, словно под ней копошились термиты. Воздух вокруг лежащей твари наполнился ядовитой желтизной. Мельчайшие частицы висели густым облаком, и мне стало трудно дышать, когда подходил совсем близко. Эта мразь отравляла воздух, закономерно убил её, чтобы жизнь мёдом не казалось. Сам «Травитель» не оказывал сопротивления из-за плачевной ситуации с телом. Пока что он самый безобидный из шайки монстров, но после вдыхания его «аромата» очень сильно болит голова. Ничего, терпимо-терпимо. Знаю, что на себе экономить категорически нельзя, но тратить флакон не очень хочется.
Травитель стал непередаваемой мотивацией проверять каждый закоулок. Смертельное влияние из-за длительного нахождения представляет не только шатающаяся психика человека, но и местный газ, поставляемый благодаря упоротой физиологии неназванного организма с отталкивающими чертами рожи. Не хотелось еще словить интоксикацию. Выбор не повернулся ко мне боком. Несколько минут назад в дальнем правом кабинете находился еще один травитель. На сей раз удосужился задержать дыхание. Долго находится рядом с ними лучше не стоит, наверняка обернется чем-то грустным.
Обреченность окружала меня. Она сопровождала всюду, будучи неотъемлемой частью бесконечно проклятого места. Прогорклый воздух уже давно перестал насыщать должным кислородом, из-за чего шел мокрым и запыхавшимся. Беспощадная усталость валила с ног, но останавливаться и ждать было нельзя; с каждого угла, да малюсенького поворота на осколки некогда техника в военной форме с большой буквы могла напасть абсолютно любая нечисть. Смерть от их руки не благосклонна, ибо мутанты и прочие создания убивают мучительно, медленно и с особой жестокостью. Пожалуй, характеры монстров были единственной причиной, по которой не кидался на них бросая оружие, дабы поскорее покончить с похождениями и отправиться мир иной, оставив бренное тело гнить вместе с местом, в которое каждый из людей восступил по приказу руководства.
Покидая основной сектор сплошного коридора и медленно ступая на территорию частично нового, надеялся, что судьба завела меня в место более безопасное и комфортное. Однако бесчисленное количество «Мучителей» (выглядят как омерзительные обрубки человеческих тел с содранной кожей с двумя половыми органами, если точнее — в ходе неизвестной мутации они сохранили гуманоидную форму и внешне похожи на травителей, но телосложение массивное и очень мощное, настоящие человеческие руки в ходе мутации слились с грудной клеткой на манер смирительной рубашки, новые зазубренные конечности с шипами тяжелее таковых у голодоморов, а также имеют несколько дополнительных шипов, растущих на плечах, в результате мутации кожа приобрела оттенок сырого или гниющего мяса, несмотря на массивное тело, мышцы лица, наоборот атрофировались, сквозь кожу просвечивают очертания черепа, нижняя челюсть редуцировалась, глаза светятся, издает низкие рычащие и утробные звуки, заметно отличающиеся от более высоких и отрывистых криков из шайки уродцев) вылезающих из стен древнего полуразрушенного здания, тотчас развеивали ошибочное убеждение. От мертвецов приходилось просто бежать, ибо даже маленькая ранка могла привести к заражению и медленному гниению конечностей. А что наверное ещё хуже — к ампутации ржавой пилой, повидавшей немало таких же рук и ног.
Зашёл в другое дальнее помещение, похоже на рабочее место ботаника, но…
Человек умер в собственной камере, неподалеку от него почивал травитель. Некогда красивого мужчину нашли абсолютно нагим, а тело его покрывали тысячи ранений ужасающих форм и размеров. Руки грубо заковали, поставив на колени в максимально унизительную позу. Горло жестоко перерезали, будто паршивой свинье, отправленной хозяином на убой. С головы до пят он был измазан кровью, фекалиями и спермой, стекающей вниз на холодный, бездушный стол. По ощущениям, она была ещё тёплая, и возможно, поторопившись совсем немного, удалось бы застать бедолагу в живых. Однако теперь от него оставался лишь пустой мутный взгляд бледно-голубых очей, выражающий последние эмоции, что испытал сей человек перед долгой и мучительной смертью — боль и адский ужас. Ужас, столь кричащий, оргиастический, что его не вынесет никто и никогда, оставшись в живых; последние минуты агонии и отчаяния, сопряженные со страхом приближающейся трагической гибели; мольбы, бесконечные мольбы всем богам о пощаде, цинично высмеянные, да так и не дошедшие до них. Но травителя надобно отправить вслед за неживым арестантом. Если так подумать, выступаю эдаким санитаром.
Несмотря на относительно небольшой размер новой площади, в пристанище с лёгкостью можно было заплутать; однообразные высокие стены, состоящие преимущественно из неизвестного сплава железа, и на всей территории местности не отличались буквально ничем, превращая её в чертов лабиринт, из которого, как уже казалось, нет нормального выхода. Некоторые из них были испещрены жуткими неразборчивыми текстами на незнакомом языке (написано маркером), словно повествующими о чём-то, давно уже потерянном и погребённом. Внутри здания источали запах плесени; с этим приходилось постоянно мириться, ибо отдыхать где-то ещё, когда она полна опасных монстров — плохая идея.