Смертельная Шпилька

— Навестили!? Побеседовали!? — воскликнул его величество, — с каких это пор у нас в Артании обвиняемых в убийстве и подозреваемых в государственной измене «навещают»? Да ещё и не допрашивают, а «беседуют»! Естественно, граф, никто не предлагает вам подвергать подследственную пыткам, но просто беседовать с ней, это, право, перебор.

— Госпожа Тиба пребывала в весьма плачевном состоянии, — не поведя бровью, продолжал Вил, — об этом вам будет предоставлен доклад доктора Ноды, и последующие обстоятельства позволяют предположить частичную невиновность девушки.

— Вилли, что ты такое говоришь! — не выдержал сэр Гевин, вскакивая со своего места, — она на глазах сотни людей пыталась зарезать госпожу Камирэ, убила помешавшего ей в этом дайнагона, а мой сын рассуждает о частичной невиновности убийцы!

— Милорды, позвольте мне всё объяснить, — взмолилась Рика, которая понимала, что очень скоро на коррехидора обрушиться гнев с двух сторон, — сэр Вилохэд не точно выразился.

— Так выразитесь точнее, — буркнул король, — и говорите уж, раз начали.

Чародейка запоздало взглянула на Вила, тот кивнул, и она со всей возможной краткостью и чёткостью изложила все основные моменты их разговора с Тибой Эдаби, полковником Мейтси и леди Камирэ. В довершение она продемонстрировала конфету с заряженной начинкой и объяснила, каким образом охранная система была обойдена.

— Если бы у меня был способ использовать хотя бы небольшую по силе магию, — закончила Рика, — я могла бы попытаться выяснить хотя бы тип чар, заключённых в конфетах. А тип чар мог бы подсказать дальнейшее направление поисков и в итоге вывести на группу лиц и клан, причастный к заговору.

— Вот видите, кузен, — проговорил король, отхлебнув виски из бокала, — какой прекрасный доклад подготовила ваша невеста. Всё чётко и понятно, без этих ваших заходов издалека и странных формулировок. Сделали, выяснили, предположили, надо. Любо-дорого послушать. Вы в будущем не пренебрегайте советами прекрасной половины человечества, одна представительниц которой стоит сейчас подле вас. Прислушивайтесь, хотя бы иногда.

Король допил виски и поставил бокал.

— Всё усложняется, — констатировал он без особого энтузиазма, — если сначала я думал, что налицо заговор с девицей-жертвой, которую запугали, подкупили, обманули, на худой конец. А тут — магия, да ещё при которой она ни шиша не помнит, а от любой попытки докопаться до истины валится на пол и бьётся в конвульсиях. А если с магией? Могли бы вы, госпожа Таками, добиться от неё чего-нибудь путного?

— Боюсь, что нет, сир, — ответила чародейка, — как я говорила уже, налицо последствия использованного заклятия, которое весьма мне напоминает «Кражу времени», — и, видя готовый сорваться с уст собеседника вопрос, поспешила пояснить, — я только читала о подобном, никогда не сталкивалась в реальной жизни. Чародей полностью подчиняет подопытного своей воле, после чего тот совершенно не помнит то, что с ним происходило, словно какой-то кусочек прожитого дня или ночи стёрся из памяти. Это заклятие из запрещённых.

— Понятно, — кивнул король, — и совершенно правильно. Мало ли что может наворотить чародей, обзаведись он когортой таких вот помощников.

— Такое обычно применялось в публичных домах, — скромно уточнила Рика, — в особенности там, где обслуживали клиентов с особыми пристрастиями. Заклятие возможно наложить лишь на короткий отрезок времени, психика подопытного не выдерживает, он полностью теряет рассудок, или же происходят несовместимые с жизнью поражения сердца и мозга. После гибели нескольких десятков проституток Коллегия магов ввела запрет на использования «Кражи времени» даже в медицинских целях. Если я попробую силой пробиться через психологический барьер госпожи Тибы, боюсь, последствия будут неутешительными. Я просто убью е ё.

— А проследить, кто дал ей эти чёртовы конфеты вы можете?

— Не знаю, получилось бы у меня это даже при наличии возможности колдовать, — покачала головой чародейка, — у того, кто придумал, как спрятать инкапсулированное заклятие внутрь банальных сладостей, явно предпринял меры, чтобы его не так-то просто было отследить. К тому же заклятие, превратившееся в смердящую жижу уже дезактивировано. Оно сработало, и всё.

— Понятно, — король поглядел на непроглядную темноту за окном, — я дам вам амулет, позволяющей пользоваться магией в Каэ-доно, — сообщил он своё решение. Почему я не вижу удивления и не слышу вопросов, как такое вообще возможно?

— Господин коррехидор предположил, что нечто подобное должно существовать из соображений банальной безопасности, — ответила чародейка.

— А ты догадлив, Вилли, — хохотнул король, — возможно решение назначить тебя верховным коррехидором было и не так уж плохо? Что скажешь, Гевин?

— Скажу, что дети Дубового клана не подведут меня!

Глава 4 СЛУЧАЙНОСТИ НЕ СЛУЧАЙНЫ

Рика разглядывала амулет, который ей выдал его величество Элиас: естественно, кленовый лист, сплетённый из тончайших серебряных, золотых и медных проволочек. В беспорядочном на первый взгляд плетении застыли словно насекомые в паутине маленькие драгоценные камушки, по одному на каждую стихию. Девушка надела амулет на шею и спрятала под платье. Тотчас ощутила покалывание, холодком пробежавшее от амулета по всему телу, это означало, что теперь она может колдовать.

— Я никак не пойму, — проговорил коррехидор, — как погиб дайнагон. У меня в голове не складывается картина преступления.

— Мне всё ясно, — пожала Рика плечами, — придворная дама, находясь под заклятием, после неудавшейся попытки реализовать приказ испытывала жуткий дискомфорт и пыталась вырваться, дабы довершить начатое. При этом она размахивала свободной рукой, в которой сжимала вторую шпильку, ведь заклятие предписывало ей воспользоваться именно этим оружием. Один из беспорядочных взмахов и приходится случайно по глазу маркиза Буны. Неудачное стечение обстоятельств, его величество случай, или, если угодно — её величество вероятность, и всё, готово дело!

— То, что вы описали очень похоже на версию, которую нам любезно подсовывают.

— В вас говорит сейчас ваша природная подозрительность? Или это потому, что камеристка не враждовала со своей госпожой? — ядовито поинтересовалась чародейка, — но нам об этом известно лишь с её собственных слов. Ведь это леди Камирэ утверждает, будто бы у них были прекрасные отношения.

— Почему вы сомневаетесь в словах наречённой его величества? — искренне удивился Вил, — да ещё говорите о ней в столь недоброжелательном тоне? Леди Камирэ вам чем-то не угодила?

Рика сама не понимала той стойкой неприязни, что порождало в её душе одно воспоминание об подправленном косметической магией овальном лице с сочными пухлыми губами и глазами глубокого серого цвета. А особенно, многозначительный взгляд, брошенный из-под полуопущенных ресниц на коррехидора.

— Я далека от мысли в чём-либо подозревать нашу будущую королеву, — наклонила голову чародейка, чтобы упавшие завитки волос скрыли порозовевшие от нежданно накатившего смущения щёки, — а вот что вы можете сказать о молодом человеке, который безуспешно пытается добиться руки госпожи Тибы? Может, предположение вашего батюшки и его величества по поводу политической подоплёки ошибочны, и у нас на руках дело об обычной бытовой мести? Шон Крейг, получив очередной отказ, на этот раз бесповоротный и окончательный, смертельно обиделся и решил отомстить капризной придворной даме.

— И я это слышу от чародейки, да ещё посвящённой богу смерти? — шутливо удивился Вил, — куда делась ваша рассудительность, чёткость мышления и хвалёная интуиция?

— Я просто пытаюсь рассмотреть все возможные варианты, — огрызнулась Рика, — месть отвергнутого кавалера — вполне себе стоящий мотив. При этом неважно, попадёт по леди Камирэ удар или нет. Репутация Эдаби Тибы будет погублена навсегда. Да что там репутация! Девицу ждёт тюрьма. Там в её распоряжении будет довольно времени поразмышлять, так ли плох был брак с Шоном Крейгом. А для этого ему и надо-то всего-навсего найти чародея, который поместит в конфеты запрещённое заклятие. Вы ведь не считаете, что все маги — сплошь люди высоких нравственных качеств и незыблемых моральных устоев? — она вернула коррехидору издёвку назад.