Самая темная нота

— Типа того? — Я насмехаюсь.

Рик давал всевозможные обещания социальному работнику, а потом плюнул нам в лицо в трудную минуту. Не думаю, что его придурковатость нуждается в прекурсоре.

— То, что я его друг, наверное, тоже не прибавляет мне любви к тебе. — Добавляет Хантер.

— Чего ты хочешь? — Нетерпеливо спрашиваю я.

Он протягивает мне конверт.

Я хмуро смотрю на него. — Что это?

— Я был там, когда ты позвонила Рику и рассказала ему о том, что у тебя отключили электричество.

Пламя унижения вспыхивает на моих щеках. Отлично. Значит, наше семейное белье стало достоянием всей дружной компании Рика?

— Он был с тобой козлом, но ему тоже нелегко. — Он протягивает мне конверт. — Я не уверен, сколько стоит счет, но думаю, этого хватит, чтобы покрыть его.

Я держу руки по бокам. Мало того, что мне приходится иметь дело с Королями Redwood Prep, которые называют меня бедной и обвиняют в том, что я спала с учителем, так теперь еще и совершенно незнакомые люди считают меня настолько жалкой, что наугад протягивают мне деньги?

— Мне это не нужно. — Говорю я, протягивая ему деньги.

— Слушай, я знаю, как это может показаться. Если бы я был на твоем месте, я бы тоже не хотел брать это. Но дело вот в чем. — Он наклоняет голову, и его вьющиеся каштановые волосы падают на глаза. — Я уже был в твоём положении. Старший брат или сестра. Присматриваю за младшим братом. Пытаюсь свести концы с концами, а весь мир дышит мне в затылок. Я понимаю.

Я складываю руки на груди и смотрю на него.

Его губы слегка подрагивают.

— У твоего брата сложные чувства к маме. Неизбежно, что он будет вымещать это на тебе. Это моя попытка попросить тебя дать ему немного поблажки.

— Ты сказал, что был другом Рика?

— Мы вместе росли в приемной семье.

Это заявление выбивает ветер из моих парусов. Рик никогда не рассказывал нам о том, как он рос, и мама, со всей своей бредовой мудростью, тоже не разглашала эту информацию.

Я с подозрением смотрю на Хантера. Он симпатичный, и кажется, что у него добрые намерения, но я не собираюсь поддаваться на эту игру дважды.

— Я ценю, что ты пришел сюда, чтобы сказать все это и бросить в меня деньги, — я жестом показываю на конверт, — но я в порядке. Правда. Так что можешь вернуться к Рику и сказать ему, что я не нуждаюсь в деньгах за вину ни его, ни его друзей.

Захлопнув за Хантером дверь, я поднимаю с пола свою сумку и иду в свою комнату.

Все, чего я хочу, — это плюхнуться на кровать и позволить кому-то более взрослому, чем я, решать мои проблемы. Но это не сработает. Мне нужно приготовить ужин для Виолы, а затем я должна явиться на свою смену в закусочную. Я работаю официанткой в те вечера, когда не играю музыку в лаунже.

Мой телефон вибрирует.

Я напрягаюсь, гадая, не Джинкс ли это снова. Эта жуткая всезнайка преследует меня с первого дня моего пребывания в Redwood Prep. Я понятия не имею, кто он или она, но после того, что произошло сегодня, я определенно не хочу участвовать в ее извращенной игре.

К счастью, это не Джинкс.

Это Бриз.

Бриз: Я слышала, что в Redwood произошел скандал между учителем и учеником. Ты можешь в это поверить? Похоже, даже у богатых есть свои секреты.

Я стону и закрываю лицо рукой. Это плохо. Если новости распространились за пределы Redwood Prep, тихо все не закончится. У мистера Маллиза больше проблем, чем я думала.

Глубоко вздохнув, я сажусь и выкатываюсь из кровати. Виола скоро вернется домой, и я стараюсь приготовить для нее хотя бы пирог с картошкой. Она будет хныкать и отказываться от занятий, если проголодается.

Я намазываю желе на одну сторону тоста, когда открывается входная дверь. Я ожидаю, что войдет моя младшая сестра, но вместо нее вижу ходячий мешок с песком. Мешок с песком опускается на пол, и темные глаза Виолы сверкают на меня.

Я направляю нож в сторону боксерской груши. — Что это?

— Я нашла его прислоненным к нашей двери. Я думала, ты его заказала.

Сердце бешено колотится, я бросаю нож на стойку и спешу к сумке.

— Похоже, у нас есть деньги, чтобы заказать что-нибудь прямо сейчас?

Я осматриваю загадочный предмет и замечаю сбоку записку. Выхватив ее, я читаю мужской почерк, похожий на крабий.

Возможно, это лучшее средство от стресса,

чем крики. Мне это помогло.

— Охотник

Мои брови поднимаются.

Виола берет записку и читает ее, на ее лице появляется медленная улыбка.

— Кто такой Хантер?

— Друг Рика. — Бормочу я, поднимая боксерскую грушу и осматривая ее. Есть несколько обесцвеченных участков, но в остальном она выглядит целой.

— Рик? — Выражение лица Виолы мгновенно меняется. — Он теперь с нами разговаривает?

— Не совсем.

— Ох.

Ее плечи опускаются, и она смотрит на землю.

— Что скажешь, если мы попробуем? — Предлагаю я, надеясь подбодрить ее.

— Правда? — Ее голос скрипит. — Я думала, ты точно выбросишь его на помойку.

— Он не совсем подходит к здешнему декору, но... —Я оглядываюсь по сторонам в поисках места, куда можно было бы положить боксерскую грушу, и решаю повесить ее на крючок в гостиной, на котором никогда не висела рамка для фотографий.

— Можно я попробую первой? — Спрашивает моя сестра.

Я киваю и жестом приглашаю ее вперед.

Она подпрыгивает на месте, как опытный борец, и поворачивает шею назад и из стороны в сторону. Ее хвостики подпрыгивают на плечах.

Поскольку в школе, где учится Виола — моей старой школе, — не требуется носить форму, она может выбирать все, что захочет. Сегодня она надела футболку с ромашкой в центре, джинсы с высокой талией и чисто белые кроссовки.

Удивительно, как она заставляет одежду из магазина выглядеть так дорого. Я знаю, что если она продолжит выкладывать свои посты с постоянством, то, возможно, начнет набирать просмотры. Но я не верю, что эти просмотры могут превратиться в деньги.

Вырвавшись вперед, Ви ударяет кулаком по боксерской груше и издает гортанный рев.

— Это тебе за то, что назвала мой макияж дешевым, Тиффани!

Боксерская груша кружится вокруг нее, как убегающая пиньята.

Я с беспокойством смотрю на сестру.

— Кто такая Тиффани?

— Эта позерка из моей школы, которая считает себя лучше всех только потому, что у нее тысяча подписчиков. Неважно. — Виола закатывает свои карие глаза, как это делают молодые подростки.

Затем она жестом указывает на меня.

— Продолжай. Твоя очередь.

— Моя очередь? — Я качаю головой. — Мне нужно на работу.

— У тебя есть время. — Она упирается подбородком в боксерскую грушу.

— Я не...

— Ты знаешь, что хочешь этого, Кейди.

Я нерешительно делаю шаг вперед.

— Ты не можешь подходить к этому так.

Виола стоит у меня за спиной и массирует мне плечи. У нее длинные и тонкие пальцы, идеально подходящие для игры на пианино. К сожалению, она не интересуется музыкой.

— А как я должна подходить к этому?

— Как будто она тебе принадлежит. — Она выпячивает грудь и задирает подбородок. — Как будто это твой злейший враг, и сегодня настал день, когда ты растопчешь его в землю. — Наконец, она опускает руки и возвращается к милой, кипучей тринадцатилетней девочке, которую я практически вырастила. — Вот так.

— Хорошо. — Я вдыхаю и смотрю на мешок с песком, представляя себе красивое, самоуверенное лицо Датч. Отведя кулак назад, я выпускаю удар в мешок. «Придурок!» думаю я, вспоминая смех Датча, когда он говорил мне, что ему понравится разрушать мою жизнь. — Ублюдок! — Я бью по мешку снова и снова. — Придурок! Мусорный кран!

— Эй, эй, сестренка. — Рука опускается мне на плечо. — Ты собираешься расколоть штукатурку. — Она кивает на боксерскую грушу, которая врезается в стену.

Я неловко выпрямляюсь и убираю с лица длинные каштановые волосы. Я покраснела, кулак немного болит, но мне уже легче.

— Ты была права. — Я улыбаюсь Вай. — Это помогает.