Страница 22 из 54
Я быстро сажусь, и мое тело содрогается, когда я подскакиваю к краю кровати. У меня вырывается всхлип, а затем Данте говорит:
— Блеванешь, и я трахну тебя как следует. На этот раз ты проглотишь всю мою сперму до последней капли.
Отец… почему ты оставил меня?
Снова подступает рыдание, но я проглатываю его.
Данте хватает меня за голову, и, хотя это меньшее из двух зол, мне больно открывать рот.
Он грубо толкается мне в рот, издавая садистский смешок.
— Черт возьми, да.
Нет.
Это всегда будет "нет".
Я крепко зажмуриваюсь и молюсь, чтобы это было быстро, но потом Данте говорит:
— Открой глаза и посмотри на меня, пока я трахаю твой рот.
Боже, он даже не позволяет мне скрыться от его взгляда.
Зная, что у меня нет выбора, я делаю, как он говорит, и от вида того, как он смотрит на меня сверху вниз, желчь подкатывает к моему горлу.
Я тяжело сглатываю, в то время как он безжалостно проникает в мой рот, захватывая мои губы.
И это становится невыносимо реальным.
Это отвратительно.
Бесчеловечно.
Душераздирающе.
Жизненно важная часть меня умирает, когда Данте находит свое освобождение, покрывая мой язык и горло. Я с трудом сглатываю остатки своего достоинства... и тогда я остаюсь с тем, что кажется пустой скорлупой.
Последний луч света тускнеет, и тьма вливается в меня, пока не становится всем, чем я являюсь.
Я вскакиваю с кровати и, не узнавая окружающего, замечаю ванную. Вскакивая с кровати, я бросаюсь в нее. Я успеваю в туалет как раз вовремя, и тут мое тело сотрясается в конвульсиях, когда я опорожняю желудок от его содержимого.
В моем сознании крутятся травмирующие воспоминания из моего прошлого.
Мое сердце сжимается.
Моя душа увядает еще немного, и я задаюсь вопросом, когда же она просто исчезнет.
— Елена, – слышу я голос Люциана, и когда он кладет руку мне на спину, я вздрагиваю.
Он убил тех людей. Не задумываясь ни на секунду.
Это только вопрос времени, когда он либо убьет меня, либо превратит мою жизнь в невыносимый ад.
Я пытаюсь дотянуться до рычага, желая спустить воду в унитазе, но не могу дотянуться до него, и Люциан делает это за меня.
— Пойдем, – бормочет он, а затем кладет руки мне под мышки и поднимает меня на ноги. Он помогает мне добраться до стойки, и я наклоняюсь над раковиной. Открыв кран, я прополаскиваю рот прохладной водой.
Меня лихорадит от приступа паники и преследующих меня воспоминаний, и я ополаскиваю лицо водой.
Люциан протягивает мне полотенце, и, когда я вытираю лицо, я отступаю от него. Теперь, когда я знаю, на что он способен, каждая частичка меня находится в состоянии повышенной готовности.
— Где я нахожусь? – я спрашиваю.
— В безопасном доме.
— Как долго… была ли я...– Я не могу закончить предложение.
— Недолго.
Люциан осторожно делает шаг ближе ко мне, и я быстро качаю головой.
— Пожалуйста, не надо.
Вместо того, чтобы проигнорировать мою мольбу, как сделал бы Данте, Люциан поднимает руки в жесте капитуляции.
— Ты в безопасности.
Я никогда не буду в безопасности.
Я качаю головой.
— Если только я не дам тебе повод убить меня. Верно? Это то, что ты сказал.
Люциан тяжело вздыхает.
— Чего ты ждешь от меня, Елена?
От главы мафии?
Порочную жестокость. Смерть. Разрушение.
— Ничего, – шепчу я.
_______________________________________________
ЛЮЦИАН
Я устал.
Я изо всех сил стараюсь не дать горю захлестнуть меня, а Елена напугала меня до чертиков своей панической атакой. Сегодняшний день довел меня до предела, и прямо сейчас во мне ничего не осталось.
Проходя мимо нее, я бормочу:
— Здесь есть еда, если ты голодна. Если нет, то можешь поспать. Спальня твоя.
Когда я подхожу к двери, она умоляет:
— Отпусти меня.
Я останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Я пытаюсь спасти ей жизнь, но она все равно видит во мне дьявола.
Я медленно поворачиваюсь к ней лицом. Наши взгляды встречаются, и я говорю:
— Если я отпущу тебя, ты будешь мертва еще до полуночи. Это то, чего ты хочешь? – Когда она просто смотрит на меня, я спрашиваю. – Ты хочешь вернуться к Данте?
На этот раз я получаю реакцию, вспышку паники, искажающую ее черты, и это заставляет меня продолжить:
— Ты видишь во мне монстра, потому что я убивал людей, которые хотели лишить нас жизни при первом же удобном случае. Это были либо они, либо мы. Ты это понимаешь?
Елена кивает и облизывает губы, прежде чем сказать:
— Я не хочу быть частью этого мира.
Качая головой, я делаю шаг к ней.
— Ты родилась в нем, маленькая птичка. Другого выхода, кроме смерти, нет.
Ее черты напрягаются с выражением отчаяния.
— Я никогда не хотела такой жизни.
Я испускаю вздох.
— Это единственное, что у тебя есть. Чем скорее ты смиришься с этим, тем лучше.
Отводя от меня взгляд, она смотрит на полотенце, которое мнет в руках.
— Что ты собираешься со мной делать?
Я не знаю.
Когда я не отвечаю ей, она снова поднимает на меня взгляд, ее глаза полны того же ужаса, что и тогда, когда я поцеловал ее ранее.
Боже, это было сегодня? Так много всего произошло, что я потерял счет времени.
Желая немного успокоить ее, я говорю:
— Я не собираюсь тебя отпускать. Я не причиню тебе вреда, и, хотя при нашей встрече я говорил по-другому, я не убью тебя. – Я сокращаю расстояние между нами и, подняв руки, обхватываю ее лицо. – Самое безопасное место для тебя – рядом со мной. – Я наклоняюсь и целую ее в лоб. – Иди немного поспи.
На этот раз, когда я отворачиваюсь от нее, я выхожу из комнаты, мне нужно провести немного времени наедине. Я падаю на диван и вздыхаю, снимая пиджак. Я расстегиваю пуленепробиваемый жилет и бросаю его на кофейный столик, а затем откидываюсь назад и закрываю глаза.
— Алексей и Дмитрий приземлились. Они будут здесь через двадцать минут, – бормочет Карсон, сидя на диване напротив меня.
— Спасибо.
Подняв руку, я провожу пальцами по лбу, где начинает зарождаться головная боль.
Отец поправляет лацканы моего пиджака, хотя они и так были в порядке. Его глаза встречаются с моими, и я пользуюсь своим шансом попросить:
— Позволь мне остаться, папа. Я не хочу оставлять тебя одного.
Заботливая улыбка смягчает его черты.
— Это всего на два года, сын мой. Наслаждайся этим, пока можешь, потому что, как только ты присоединишься ко мне, твоей душе больше не будет покоя. Не будет, пока ты не встретишься с нашим создателем.
Я работаю со своим отцом последние два года, с тех пор как занял свое место рядом с ним.
Я убивал. Четырнадцать мужчин и одну женщину.
Убивать женщину было труднее всех, хотя она этого заслуживала. Виола была нашей экономкой. Мы поймали ее на продаже информации о нас тому, кто был готов заплатить самый высокий гонорар.
Я вздыхаю, затем наклоняюсь, чтобы обнять своего отца. Меня убивает мысль оставить его одного в этом большом доме.
Руки моего отца крепко обнимают меня.
— Ti voglio bene7.
— Ti voglio bene, папа, – говорю я ему, что тоже его люблю.
Боль обжигает, клеймя печаль на моей душе.
Я погружен в свое горе, пока стук в дверь квартиры, в которой мы остановились, не выводит меня из этого состояния.
Конспиративная квартира принадлежит связному Алексея. Когда мы приехали, у меня не было времени осмотреться, потому что я слишком беспокоился о Елене.