Страница 1 из 5
========== Единственная часть ==========
Прикосновение жестоко вырвало её из сна.
Грянул удар в груди такой, будто не только сердце, а все органы сжались, содрогнулись и расширились, сбивая дыхание и посылая импульсы по всему телу. Прервав череду неопределённых видений, нечто навалилось справа, лишая возможности пошевелить рукой. Страх моментально сковал мышцы, и спину обожгло холодом.
Гермиона распахнула глаза, но взгляд упёрся в темноту с бордовым отливом.
Она растерялась. Непозволительная заминка.
Некто быстро и легко стиснул её второе запястье, прижав руку к бедру. Хотелось вступить в борьбу, но она была невозможна — хватка оказалась слишком крепкой.
Втянув воздух через нос, Гермиона предприняла последнюю попытку: распахнула рот, готовая закричать, и…
— Теряешь бдительность. — Горячее дыхание обожгло ухо. — Грюм был бы недоволен.
И тут же тело Гермионы ощутимо расслабилось, когда она узнала голос. Прикосновения вмиг стали знакомыми, а тяжесть чужого тела — приятной. Облегчение сменило панику.
«Драко», — подумала она и сказала:
— Малфой.
В её голове и между ними могло происходить что угодно, но привычка называть его строго по фамилии оставалась последним способом сохранять расстояние и удерживать границы. Это было маленькое правило, которого Гермиона придерживалась беспрекословно.
Они никогда не говорили об этом, но он, казалось, знал и посмеивался над ней.
— Гермиона, — протянул он и коротко поцеловал её в челюсть, мазанув носом вдоль кромки волос.
Для него это оказалось удивительно просто.
Так многое было разрушено и сломлено в жизни Драко, через столько пришлось переступить, что её имя на его губах стало мелочью, которую он легко позволил себе.
Оно будто стало финальным штрихом его полного перерождения.
Шествуя в одном направлении по разным берегам, они были пугающе похожи и до смешного отличались.
Под влиянием обстоятельств мир Драко полностью поменялся, как и его отдельные черты, принципы, мысли. Но он всё равно сопротивлялся и в глубине остался собой.
Гермиона же хотела преображения, осознавая недостатки и изъяны своей личности, но всё произошедшее вогнало её в рамки, не допускающие изменений.
Он сгорел и возродился как феникс. Новый, но такой же.
Она медленно тлела, как будто всё чиркала магловской зажигалкой, но пламени никогда не было достаточно.
Магия против обыденности.
Гермиона глубоко вздохнула, и знакомый запах затопил её. Как же она не узнала его сразу?
Драко ещё раз прижался ртом к её щеке, скользнул вдоль скулы, кончиком языка коснулся уголка губ. И отстранился.
Повернувшись следом, Гермиона проводила его движение и почувствовала, как смешиваются их дыхания — он не отодвинулся далеко, всё ещё туловищем прижимая её руку к кровати. Она поёрзала. Отголоски сна, страха, облегчения и предвкушения смешались в крови и ударили в голову.
Освободив её запястье, Драко скользнул ладонью вверх по руке до плеча, и Гермиона потянулась к маске для сна, которая прикрывала её глаза.
— Оставь. — Он торопливо перехватил её кисть. — Я хочу так.
Уважать чужие желания для Гермионы было проще, чем заявлять о своих. Она нахмурилась — он не мог видеть этого под маской — и поддалась.
Убедившись, что она согласилась, Драко выпустил её руку, и Гермиона уронила её на подушку рядом с головой. Пальцы коснулись спутанных волос.
Она не всегда была ведомой в сексе, иногда ей нравилось брать своё и захватывать контроль, используя руки, губы, язык… И Драко встречал её порывы с небывалым энтузиазмом, посмеиваясь лишь над повелительным тоном. Он влияет на рефлексы, говорил Драко и шутил, что иногда у него встаёт, когда она отчитывает первокурсников.
Она могла бы и сейчас с первого движения проявить инициативу, но в этот раз он разбудил её посреди ночи после действительно тяжёлого дня, поэтому Гермиона предоставила ему свободу действий, а себе — время втянуться.
Его ладонь вернулась на её плечо, скользнула по вороту пижамы к шее; большой палец погладил горло в районе щитовидного хряща. Гермиона неосознанно сглотнула, приводя его в движение. Драко почувствовал это, и до её слуха донёсся какой-то неразборчивый звук.
Вслушиваясь, она поджала губы, и рука тут же оказалась выше, ладонь обхватила её щёку, а палец надавил, слегка оттягивая нижнюю губу. Тело Драко переместилось; он наконец-то выпустил из плена её вторую руку, приподнявшись и склонившись к лицу Гермионы. Она сделала вдох, выдох и ещё один вдох — глубокий, чтобы набрать побольше воздуха. Она приготовилась.
Но касание сомкнутых губ Драко было коротким, призрачным.
Он собирался поиграть.
Гермиона глухо рыкнула, в чём можно было уловить одновременно и раздражение, и нетерпение.
Первый раз он посмотрел на неё на суде, когда она давала показания в его пользу. Это был осмысленный и внимательный прямой взгляд, предназначавшийся только ей. Она была одним из ключевых свидетелей защиты, но Драко был предупреждён и выглядел невозмутимо. Как только Гермиона закончила, он переключил внимание на Гарри, больше ни разу и не взглянув на неё.
Они были там по просьбе Нарциссы Малфой, готовой на всё ради сына. Гарри пошёл на это без сомнений, согласилась и Гермиона.
Рон не пришёл на суд, сказав, что уже делает одолжение, не высказываясь против Драко. Джинни во власти Воландеморта, нападения на Артура в министерстве, шрамы Билла, оторванное ухо Джорджа, Фред — слишком через многое прошло семейство Уизли в том числе по вине Малфоев. Молчание было лучшим ответом, который они могли предложить.
Первый раз он коснулся её, когда Гермиона споткнулась на лестнице за горгульей у директорского кабинета. Драко поддержал её: ладонь прижалась к пояснице — никакой ласки, наоборот, жёстко и практично. Он почти подтолкнул её, когда она начала заваливаться, и Гермиона чуть было не сменила направление, полетев вперёд, но смогла удержаться на ногах. Глянув через плечо, она изумлённо поблагодарила его, но Драко ничего не ответил. Он стоял на две ступеньки ниже, и их глаза оказались на одном уровне — его взгляд неожиданно обжёг Гермиону.
На том собрании Макгонагалл назначила их главными старостами.
Первый раз он поцеловал её у книжного шкафа в их общей гостиной. Она молчала, потому что ругань с ним за какие-то жалкие недели измотала её сильнее месяцев скитаний по всей Британии. Молчала и напряжённо наблюдала, как Драко пересёк комнату, разъярённый, с заалевшими скулами и лёгкой одышкой от того, что бежал по замку. Была идея наложить Силенцио или даже сразу обездвижить его, но Гермиона не успела. Он ринулся вперёд, схватил её за отвороты мантии и коротко прижался губами к её губам. Отстранившись, пробормотал что-то про победителей, дежурства и чёртово упрямство, а затем поцеловал снова глубоко и с неожиданной страстью: скользнул языком по рту, обхватил ладонью шею и выдохнул с шумом, похожим на стон. У Гермионы подкосились коленки.
Через месяц после первого поцелуя, через две недели после второго, через четыре дня после третьего и через час после четвёртого — они ушли на дежурство и, вернувшись, сорвались — Драко впервые трахнул её. Она не планировала подпускать его к себе, это просто случилось. Он толкнул её к столу, и Гермиона правда попыталась отбиться и накричать на него, но было что-то такое в его взгляде, прикосновении и поцелуе, от чего она сдалась. Драко отступил бы — она видела это в ладонях, на миг неуверенно зависших у кромки её юбки, и немом вопросе на лице, прежде чем он сделал резкое и неисправимое движение бёдрами. Но она не остановила его.
Это был их первый и последний раз на столе. Больше Гермиона не позволяла так осквернять свящённое место для учёбы.
Но других ограничений почти не было.
Гермиона помнила, когда он в первый раз по-настоящему рассмеялся над её шуткой, и при воспоминании о беззаботно закинувшем голову Драко её живот до сих пор сводило от смутного волнения. Она помнила их первый совместный успех во время проекта по трансфигурации и его нахально взметнувшиеся брови, когда Макгонагалл объявляла результаты. Она помнила первый разговор без единого пререкания — таких, конечно, было мало.