Страница 36 из 52
— Я так рада, что ты додумалась прийти сюда.
Ана отстраняется.
— Мужчины пришли на конспиративную квартиру сразу после нападения на особняк. Я схватила девочек и воспользовалась подземным туннелем, чтобы сбежать.
На моем лбу появляется морщинка.
— Как выглядели эти мужчины?
Ана начинает спускаться в подвал.
— Они засняты на записях с камер наблюдения.
Когда я вхожу в комнату, на моих губах появляется улыбка, потому что Ана установила системы безопасности точно так, как я ей показывала.
Она показывает отснятый материал, а затем я наблюдаю, как Карсон и Дэмиен обнюхивают дом. Я выдохнула, чувствуя облегчение от того, что это были они.
Ана бросает на меня взгляд.
— Кроме того, у меня есть это. – Она нажимает кнопку воспроизведения, и мне приходится наклониться ближе, потому что отснятый материал зернистый и темный. Внезапно две старшие девочки бросаются вперед, и на мгновение Алексей выходит на свет. Он наблюдает за девочками, вероятно, чтобы убедиться, что они благополучно добрались до меня, а затем снова исчезает в темноте.
Значит, это был он.
Алексей пошел за двумя старшими девочками.
Выпрямляясь, я встречаюсь взглядом с Аной.
— Эти двое мужчин пришли в дом за девочками, потому что я пострадала. Я не думаю, что они знали о тебе и хотели помочь девочкам.
У меня щемящая боль в сердце, и я не хочу думать о том, что Алексей сделал что-то хорошее. Это заставит меня смягчиться по отношению к нему, а он этого не заслуживает.
— Ты в порядке? – спрашивает Ана, вставая со стула.
Я киваю.
— Да. – Я указываю на лестницу. – Давай поднимемся в гостиную и избавимся от этого алтаря. Тогда я расскажу тебе, что произошло.
Пока я убираю со стола свечи, четки, цветы и свою фотографию, Ана приносит нам что-нибудь выпить.
Когда мы устраиваемся поудобнее на диване, я делаю глоток воды, затем говорю:
— Хьюго выстрелил в меня, и я упала с вертолета. Алексей отвез меня в Лос-Анджелес.
Глаза Аны скользят по мне.
— Ты, должно быть, сильно пострадала, если тебе потребовалось так много времени, чтобы прийти в себя.
Я качаю головой.
— У меня была амнезия.
Шок отражается на лице Аны.
— Что?
— Я потеряла все свои воспоминания о последних четырех годах. – Я делаю глубокий вдох, мое сердце ноет. – Алексей солгал и сказал, что у нас были отношения. Я не знала ничего лучшего, поэтому осталась с ним.
Ана качает головой, черты ее лица напрягаются, как будто она чувствует мою боль.
Я опускаю глаза на стакан в своей руке.
— Он одурачил меня, Ана. Я влюбилась в этот спектакль и действительно думала, что он любит меня в ответ.
— Изабелла, – бормочет она, а затем забирает у меня стакан, когда я начинаю разваливаться на части.
Я падаю духом в объятиях моей подруги, зная, что это безопасное место.
— Я чувствую себя такой униженной, – плачу я ей в плечо.
— Я знаю, – шепчет она, проводя рукой по моей спине. – Мне жаль.
— Я действительно… любила его. – Рыдания разрывают меня, когда я позволяю сердечной боли проходить сквозь меня, признавая вслух свои истинные чувства.
— Шшш... – Ана дает мне утешение, в котором я нуждаюсь, и когда падает последняя слезинка, она отстраняется и вытирает влагу с моих щек. – Это только сделает тебя сильнее. Хорошо?
Я киваю и прерывисто выдыхаю.
— Мне просто нужно было выплеснуть это, чтобы я мог оставить это в прошлом.
Она кивает.
— Я знаю.
Мгновение мы пристально смотрим друг на друга, а затем по лицу Аны расплывается умопомрачительная улыбка.
— Я так рада, что ты вернулась.
Ее улыбка оживляет мое разбитое и растоптанное сердце, и она проливает свет сквозь тьму.
— Ана, – шепчу я в полном благоговении, – ты улыбаешься.
Она что-то бормочет, а затем снова обнимает меня.
— Конечно. Ко мне вернулась моя подруга. Ты моя единственная семья, и я была так потеряна без тебя.
Ана – моя семья.
— Отныне мы будем держаться вместе, – добавляет она.
Я киваю.
— Только мы двое. Всегда.
Мне не нужен Алексей.
Глава 23
АЛЕКСЕЙ
Стоя перед окном в нашей спальне, я проверяю устройство слежения, которое я вставил между бриллиантом и ободком обручального кольца Изабеллы. Оно показывает, что она в Панаме.
Она не сняла кольцо.
— Что в Панаме, детка? – шепчу я, наблюдая за мигающей точкой. Она не двигалась последние двадцать четыре часа.
Вздохнув, я засовываю телефон обратно в карман и смотрю на сад, где встает солнце.
Что за гребаный бардак.
Я стискиваю зубами нижнюю губу, пытаясь придумать способ убедить Изабеллу, что не все было ложью.
Раздается тихий стук в дверь спальни, и когда я оглядываюсь через плечо, входит Дмитрий.
— Как ты держишься? – спрашивает он, подходя и становясь рядом со мной.
— Я выживу.
Как-то.
Мысль о том, что Изабелла больше не будет частью моей жизни, слишком невыносима, чтобы даже думать об этом.
— Я найду способ вернуть ее.
— Возможно, у тебя это не получится, – предупреждает Дмитрий.
— Я найду способ, – говорю я с уверенностью. – Она не может ненавидеть меня вечно.
— Как бы ты отреагировал, если бы оказался на ее месте? – спрашивает Дмитрий, скрещивая руки на груди.
— Я не принуждал ее, – бормочу я.
Я – не мой отец.
— Ответь на вопрос.
Вздохнув, я пытаюсь поставить себя на место Изабеллы. Затем я качаю головой и свирепо смотрю на Дмитрия.
— Я бы не был так зол из-за этого, как она.
Дмитрий приподнимает бровь, глядя на меня.
— Что, если бы ты был на месте Изабеллы, но вместо того, чтобы быть Изабеллой, к тебе вернулась память, и ты столкнулся лицом к лицу с Соней?
— Какого хрена? – рявкаю я на него. – Это просто извращение, брат. Кто угодно, только не Соня.
— Изабелла считала тебя врагом, а потом провела два месяца, влюбляясь в харизматичную версию тебя, пока ты с ней возился. Я могу только представить, каким гребаным шоком это, должно быть, было для нее. Я же говорил тебе не делать этого.
Ярость разливается по моим венам. Поворачиваюсь лицом к Дмитрию, и черты моего лица напрягаются. Он принимает ту же позу, и затем мы пристально смотрим друг на друга, напряжение между нами нарастает.
Затем мое тело содрогается, когда воспоминания из моего прошлого выползают на поверхность, как гнилые трупы.
Я слышу, как папа дает пощечину маме. Это единственный звук, эхом разносящийся по дому, потому что она никогда не плачет вслух.
Я бросаю взгляд на своего младшего брата, радуясь, что он спит, а затем крадучись выхожу из комнаты. По мере того, как я приближаюсь к лестнице, ужасные звуки папиных ударов становятся все громче. Добравшись до перил, я присаживаюсь на корточки и заглядываю вниз.
Папа держит в руке свой любимый пистолет и бьет им маму. Я прикусываю нижнюю губу, когда вижу всю кровь.
Остановись.
Мое лицо искажается, и я почти кричу папе, чтобы он остановился, но тут он направляет пистолет на маму. Она поворачивает ко мне лицо, и мне больно видеть, как сильно папа избил ее.
— Закрой глаза, – кричит она, не сводя с меня глаз.
Я не могу, мама.
Хлопок заставляет мое тело вздрогнуть, а затем мое сердце выпрыгивает из груди, когда я вижу, как папа свирепо смотрит на меня.
— Ты никогда не колеблешься, прежде чем нажать на курок, Алексей. Когда кто-то предает тебя, ты убиваешь его. Понял?
Я не могу кивнуть, когда мои глаза обращаются на маму.
— Ты понял? – Папа кричит.
Мои движения отрывисты, голова качается вверх-вниз.
Я понимаю, что папа убил маму.
Я возвращаюсь из ада с прерывистым вздохом, и мои глаза фокусируются на обеспокоенном лице Дмитрия.
Он не просто сказал то, что я думаю.