Свет воспылает

– Он действительно желания исполняет, как джинн?

– Нет, говорят: желание в обмен на желание. Больше ничем не могу помочь.

В окошке хижины мелькнула тень. Охотница вновь напрягла зрение – глаза насытились ярчайшим Светом, напугав собеседницу. Горбатая передвигалась по землянке медленно, явно подслушивая происходящее снаружи.

– Жена его? – спросила охотница.

– Немощная она… – ответила Каэла’Сатор.

– Помню, – Сирлия, не убирая клинок в ножны, свистнула сивке, седлала её и кивнула демонессе. Только так она могла поблагодарить ту, кого ей следовало убить во имя очищения земли от тлетворной скверны.

На обратном пути Легкокрылая повернулась: Каэла’Сатор ухаживала за пребывающем в бессознании стариком, шептала ему на ухо. Церковная охотница пыталась напрячь слух, но забыла, что одна из нескольких её сверхспособностей не работала после судилища. Наконец она убрала клинок и пришпорила сивку, рванув по мховому настилу в сторону Пегого рассадника.

Первое, что удивило её – открытые ворота. С помощью зрения Сирлинорэ определила, что внутри крепостцы никого нет. Закрыла ворота за собой, оставила лошадь у часовой башенки и начала осматривать округу. Нашлись свежие следы, кажется, два всадника. Исследовали здесь после неё, но исчезли. Внутри обстановка не поменялась, не считая лежащие не на своих местах книги в хозяйской спальне.

– Либо ехать к связному, либо ждать гостей… – проговорила Сирлия, осматриваясь в комнате. – Если ворота открыты, значит, должны вернуться. Аромат духов знакомый. Морской оттенок, смешанный с горной лавандой… Майра духами не пользуется. Странно.

Глава 2. Пегой рассадник

– Тише! – прошипел Бэнст. – Тише!

– Бежим! – шепнула Майра. – Он нас увидит! Это же мертвец!

– Слушай, я кину вот эту каменюку в тот коридор, когда он рванёт туда, со всей мочи бежим к выходу, поняла?

Девушка кивнула. Юноша бросил булыжник в дальний коридор с саркофагами, неизвестное нечто, напоминающее человека из чёрного тумана, пролевитировало туда, гадко хихикая про себя. Незваные гости ломанулись к выходу, нашли ездовых и сходу рванули с просеки на тропу. Майра обернулась: человекоподобный силуэт стоял на входе в курган, словно ждал возвращения чужаков.

Остановились, казалось, только спустя несколько итт, когда лошади запыхались. Бэнст смахнул со лба поток пота и сказал:

– Я думал, наша епархия – самое страшное, что водится в округе. А тут вона как… Призрак, которого физическое оружие не берёт. Ты же видела? Первый мой камень, когда я даже не понял, кто это, пролетел сквозь него.

– Больше не хочу подобное видеть… – просипела монахиня, доставая из сумки дневник. – Давай дальше по карте, но только не в руины и могильники.

Отдышавшись, он принял книженцию из её рук, пролистал несколько страниц и заявил:

– Тут других построек нету, кроме развалин. А хижины знахарей на картах не значатся. Что же, можно доехать до деревушки Бирр, но надо будет переходить реку Спираль в верхнем течении. Полдня ехать.

– Ох, как долго! Сомневаюсь, что тётушка поехала туда! А почему река так называется?

Юноша помотал головой и продолжил:

– Есть селение Пилигримов, так и называется. Там, конечно, не странники живут, а их потомки. Гхм-гхм… об этом нам лучше не распространяться. Но это селение ещё дальше находится.

– Неужели у тебя, коренного гил амасца, нет ни одного знакомого с болот или из лесов? – удивилась девушка, похлопав пегую по шее.

– Не путай мальчишеское баловство со склонностью к оккультизму. С болотными обитателями только умалишённые общаются, я всё же городской житель. Пусть и знаю, что творится за порогом.

– Что предлагаешь?

– Ты главная в нашем отряде, – он самодовольно огляделся, словно рядом с ними находились ещё спутники. – Предлагаю изучить округу до сумерек. Если не найдём следов, то ночуем в рассаднике. Утром возвращаемся в город, я возьму с нами доброго друга-следопыта. С ним точно твою тётушку найдём.

– У-ух… давай изучим округу.

***

Сивка неслась во весь опор. Колосья жухлой травы так и стучали по мускулистым ногам и брюху. Сирлия остановилась, сверилась с солнцем – скрылось за облаками, но до вечера оставалось далеко. Достала карту, изучила отметки. Дикая глушь, ни одного условного обозначения вокруг, хотя бы какого-то уникального камня или монумента. Хотя переход через водную преграду находился рядом с леском.

– Нечего удивляться, люди вдоль берега живут, – вновь начала она не то сама с собой, не то с сивкой. – В глуши только дички и безумцы живут… или хозяйственники с горбуньями. Так, кажется, едем в правильную сторону, тут вброд можно перейти реку Спираль. Но, милая!

Степь с редколесьем из башнеподобных деревьев вскоре разрезала бойкая речушка. Ни одного свидетельства переправы или какого-либо природного памятника рядом не виднелось. Потому вайнка не понимала, на севере или на юге находится переход. Рискнула, двинула на север, где редколесье понемногу перерастало в зелёный башенный город с могучими пушистыми кронами.

Повезло, брод находился здесь. Сивка сначала испугалась бурного течения реки, отказалась идти дальше в воду. Сирлия проверила сапоги – лучше не рисковать. Разулась, закатала штанины, повела лошадь за собой, нащупывая дно босым ногами. На середине реки поток доходил до живота, лошадь брыкалась, выражая недовольство. Легкокрылая сильнее потянула за собой, как почувствовалась резкая боль. Кобылка вырвалась и пронеслась по броду дальше, наездница едва успела схватиться за ремень седла и вылететь следом на берег. Отряхнувшись, она взглянула на правую ногу: в большой палец вцепился речной краб в красно-серых цветах.

– Если высшие силы проверяют меня на вшивость, то они глубоко заблуждаются насчёт моей выдержки, – Сирлинорэ оторвала нахала и бросила в реку.

Одевшись и повесив мокрое на круп сивки, вайнка продолжила путь.

Где-то вдалеке на юге показались едва заметные облачка дыма, что вереницей стремились в небо. Она остановилась, посмотрела по карте. Ближайшее к броду поселение называлось Бирр. И именно к северу от него в небольшом лесу на островке посреди огромного озера должна располагаться хижина знахаря.

Когда солнце готовилось скрыться за горизонтом, ей удалось достичь озера. Но даже наступающая мгла позволила разглядеть очевидное: нигде на берегу не виднелось ни следа переправы, а единственный причал в отдалении пустовал. Однако у островной пристани качалась пришвартованной лодка.

– Любит этот чудак уединение… – Сирлия похлопала сивку по загривку. – Значит, нужно зажечь огонь, привлечь внимание. Ну-ка, отдохни пока…

Возилась с огнём недолго, но солнце успело скрыться за куполообразными кронами великанов и мелькало лишь среди крон небольших деревьев. Для верности развела три кострища и стала выжидать. Ангельское зрение определяло на том берегу живую фигуру, но пока охотница не знала, являлся ли он человеком или очередным аборигеном глубин Гил Амаса.

Время проводила в медитации, так силы восстанавливались быстрее. Иногда прерывалась: ни одного ответного сигнала с того берега не мелькало, обитатель острова никуда не двигался, словно находился на одном месте.

Совы пробудили её посреди ночи. Снова напряжение зрения, снова незнакомец пребывал в покое. Сирлия поняла, что так можно ждать неделю, потому проверила кинжал и непромокаемую сумку, разделась до рубахи и бросилась в воду.

Чем дальше плыла к острову, тем сильнее что-то невидимое щекотало её пятки. Слышались потусторонние голоса, будто с ней желали установить связь утопленники. «Так отшельник защищает себя», – подумала она, нащупав наконец песок под ногами у берега.

Из поясной сумки достала кинжал, двинулась вперёд. Заросли кустарника явили грубо сколоченную хижину, отдалённо напоминающую увиденную ранее землянку. Отряхнувшись и прикрыв намокшие интимные места крупными листами репейника, Сирлинорэ постучалась в дверцу. Молчание. Постучала ещё раз, оценила внутренности ангельским зрением: тело почти не двигалось, значит, хозяин спал. Вместо очередного стука отбарабанила руками и ногами, чуть не выбив дверь. Наконец внутри раздался непонятный бубнёж.