По прозвищу Чумной

— Всё-таки Феликс. Давно не виделись.

— Ну да, в прошлый раз, помнится, я знатно погонял тебя по самым вонючим закоулкам.

— Это ты про тот момент, когда ты в итоге напоролся на мой нож. Сколько раз? Восемь? — даже глядя в спину Александра, Ликс по одной интонации прекрасно понимал, что на лице колдуна расплывается кровожадная улыбка, от которой даже Кост готов поджать хвост и скрыться в темноте зиландской столицы.

— Девять, мразь...

— О, так может добавим десятый для ровного счёта? — некрос повёл рукой, буквально вырывая из земли длинную кость, на мгновение переключаясь на неё. — Даже так? Какой прекрасный состав.

Ликс успел отдёрнуть пса в сторону и вместе с ним рыбкой нырнуть за капсулу, лишь бы уйти от столкновения двух давно не видевших друг друга однокурсников. Выпадами на импровизированных костяных клинках некроманты обменялись лишь на пробу, видимо, посчитав их неподходящим оружием для тёплой дружеской встречи. А вот банальный мордобой оказался куда ближе, особенно с применением бьющих по площадям заклинаний.

— Как думаешь, Кост, мне влезть или пусть сами перебесятся? Чувствую себя главным героем какой-нибудь четвёртой-пятой части фильма, когда появляется легенда из первых эпизодов. И он просто становится героем второго плана... Пойду пока посм...

— Не лезь! — рявкнули в два горла, прежде, чем остатки фонтана обратились в прах.

— Посиди там, мальчишка, пока я разогреюсь перед твоим убийством! — прорычал некрос. — Я зря что ли столько лет ждал, пока сюда переселится кто-нибудь из выблядков!

— Подбирай слова, когда говоришь о моей семье, отщепенец!

Ликс всё-таки выглянул из-за капсулы, как раз чтобы увидеть прицельный пинок по колену — и услышать хруст костей. Басманову тоже досталось — противник, пытаясь восстановить равновесие, ухватился за его плечо, дробя сустав. Рука повисла плетью, но некроманта это не остановило, лишь раздраконило сильнее. Силы уцелевшей руки хватило, чтобы откинуть Феликса к капсуле. Та вошла в землю под углом, создавая неглубокий тупиковый тоннель, едва в человеческий рост.

Кост кидается колдуну под ноги, заставляя потерять без того едва обретённый баланс. Хрящи и осколки костей, конечно, хрустят, вставая на место, но процесс этот — не моментальный, особенно в такой ситуации, где каждая секунда на счету. Ликс выныривает из своего укрытия, в которое его загнали против воли, с уже окутанными голой силой руками, но осколок кости входит в грудную клетку раньше, чем он успевает дотянуться. Для удара заклинанием не хватило пары жалких сантиметров. Он помнил сходящего с ума дряхлого старика, питающегося чужой силой, но колдун перед ним на голову выше — и буквально в том числе — и куда быстрее Астрелиса из воспоминаний.

— Как думаешь, ты переживёшь, если я на твоих глазах высушу твоего щенка? Ты ни одно серьёзное заклинание не сплетёшь, пока нервы не восстановятся, а я выжег много...

— Не боишься, что отдача замучает? — колдун жадно черпал силу на восстановление из амулетов, на глазах покрывающихся коррозией и опадающих за его спиной.

— Не успеешь. Знал бы, что именно в этого мальчишку притянется, придумал бы что иное, не стал бы закапывать...

— Ты ведь застал Зиландскую Чуму? — Ликс, ощущая себя бабочкой на булавке, попытался сняться с торчащего из груди кола.

— Я помню переселение с этой планеты, если ты об этом.

— Ты так много внимания уделяешь разуму, духу, что забываешь кое-что очень важное. Мне казалось, что ты должен был это учесть, но я, видимо, переоценил. Привык мерить чужие планы по окружающим умным людям, — голос булькал, пока кровь с импровизированного орудия казни стекала в сухую землю. — Все Зиландцы приносили клятву на крови, помнишь об этом? Знаешь, что случается с её предателями?

Он чувствовал, как кожу обжигает куда более пристальный взгляд, чем у любого встреченного колдуна, что здесь, что в этом мире. Госпожа ждёт исполнения его части сделки, но из ран пока не натекло достаточно, чтобы запустить откат.

Чумной не помнил об этом, пока занимался расчётами, и подозревал, что вряд ли бы вспомнил, если бы не прилетел сюда, на эту планету. В конце концов, не только у костяных псов часть знаний подвязана на место и происхождение, у местных некромантов тоже. Ликс дёрнулся, срываясь с осколка, хрипя и булькая кровью. Если кто-то думает, что разборки некросов — это полчища поднятых трупов, хруст костей и стенания неупокоев, он сильно ошибается. Всё это — лишь мелкие ссоры, показуха. Настоящая магия творится в тишине алтарных комнат, в храмовых залах, на кладбищах. С огромным количеством крови — прежде всего своей собственной.

— У нарушителя вассальной клятвы нет шанса на посмертие, нет возможности призвать кого-то себе на помощь в короткий миг выхода их тела.

— Мне сказали, что твоя родня создала чуму...

— А что одна сторона семьи создавала её для другой? Прослушал? — ноги и руки начали подрагивать, рана не закрывалась, правда, к этому приходилось прилагать усилия. — Помоги мне встать...

Александр вздёрнул его за ворот, поднимая на ноги. Аккуратнее бы не вышло, не одной рукой, но зато придержать — хватит и этого.

— Мы ещё можем договориться...

— За покушение, даже за неудачное, наказание только одно. И, поверь, смерть твоя не будет быстрой или лёгкой. Наша Мать слишком зла на тебя. А ты ведь не собирался просто мне угрожать, нет, ты хотел меня убить.

— Какой целеустремлённый ребёнок, — женский смех был слишком чужеродным в этом царстве кости, — а главное, очень послушный.

Домой?

Волна магии, поднявшаяся от напитанной кровью земли, развеяла прахом чужое, присвоенное некромантом, тело, заставляя голову прокатиться вглубь распахнутой капсулы. Ликс осел следом, наконец позволяя ранам затягиваться, пережидая бунт скрученного болью организма, пока всё ещё однорукий Басманов шагнул к голове старого, ещё буквально школьного, врага. Кост, недовольный тем, что такое увлекательное и весёлое метание заклинаний так быстро закончилось, заурчал, наклоняясь к багровой луже под хозяйскими коленями, принимаясь лакать.

– Тебе дай волю, ты и меня сожрёшь что ли? – колдун потянул животное за густую шерсть на загривке.

– Силы не трать. Тебе ещё его окончательно развоплощать.

Александр держал голову, словно заядлый баскетболист – мяч, и в целом выглядел заметно живее остальных. Как ни странно, даже при прямом столкновении, досталось ему меньше всех. Во внутреннем рейтинге Чумного предводители Горгулий низводились до ранга зубров, а гордое звание динозавра намертво – лучше слова и не подберёшь, да? – закреплялось за колдуном.

– Прямо сейчас? Я этот ритуальный круг сейчас разве что своей кровью и потрохами выложить могу. Блядское ребро!

– Что там?

– Осколки из лёгкого дрейфуют. Сейчас, две минуты, выйдут и я встану.

– Мы вроде не слишком спешим, да, Феликс? – мужчина обратился к голове.

– Вот ты как был сукой – сукой и остался. И ты тоже, – недобитый некромант скосил глаза на младшего в их внезапной тройке. – Надо было придушить, когда была возможность.

– Хорошая мысля, как известно, приходит опосля, – вместо обычной ухмылки у Ликса получилась болезненная гримаса, а тяжёлый кровяной дух забил и нос, и горло. – Как говорил один мой товарищ, то, что нас не убивает, однажды пожалеет, что всё-таки оставило в живых. Подозреваю, что Андрей цитировал, но хуже от этого выражение не становится.

– Проклясть бы вас обоих, – голос у Феликса был тихий и дребезжащий, пусть и очень злой, голосовые связки ему повредили знатно.

– Опять же, надо было раньше об этом думать, – произнёс Александр, тяжело усаживаясь плечом к плечу с Чумным. Голову заклятого врага он устроил рядом, специально или нет – но лицом в землю. – Надо же, а казалось, что всего ничего прошло…

Ликс нашёл взглядом хронометр внутри капсулы. Ну да, по его ощущения они приземлились с полчаса назад, а выходило, что прошло раз в пять больше. Всё-таки сильной стороной некросов было чувство направления, но никак не времени.