Моя идеальная

Взросление — это когда перестаёшь думать только о себе. Когда учишься слышать другого человека. Когда переступаешь через свои чёртовы принципы, чтобы угодить любимой. Когда решение создать семью — это не сиюминутный каприз, как было, когда моя девочка меня бросила, а взвешенное решение. Так же, как и готовность обзавестись ребёнком. Не по залёту или глупой случайности, а потому, что ты этого реально хочешь. Потому что готов взять на себя ответственность не только за свою жену, но и за жизнь, которую вы создали вместе. Когда готов задвинуть на задний план всё, кроме своей семьи. Забыть о ночных клубах, барах и свободном времени. Когда вместо того, чтобы позволить себе расслабиться после учёбы или работы, ты спешишь домой, чтобы прижать к груди самого близкого человека и сказать, что он — твой дом.

И я готов ко всему этому. Я этого хочу. Я об этом мечтаю. И я уверен, что все мои мечты сбудутся, потому что моя девочка даёт мне силы справиться с любыми трудностями и исполнять не только свои желания, но и её.

— Сергей Глебович, — выталкиваю взволновано то, что должен был сказать уже давно, — я так и не сказал вам спасибо за всё, что вы сделали для меня и моей любимой. Принимал всё как должное. Но вы не обязаны были впускать меня в свой дом и в свою семью, но сделали это. Вы бросили все силы на её поиски. А самое главное, что вы всегда поддерживали меня, как своего сына. Спасибо за то, что стали мне настоящим отцом и дали пример, каким должен быть настоящий мужчина. Раньше я вас слушал, но не слышал. Но теперь всё понял.

— Артём... — его голос срывается. Он коротко прочищает горло. — Я рад, что у меня есть такой сын, как ты. — глубокий вдох и улыбка в голосе. — Мы обязательно приедем.

— И ещё, — рассекаю быстро, принимая ещё одно важное решение. Уверен, что моя девочка согласится с ним, — учитывая историю с нашими отцами... Вы не могли бы подвести Настю к алтарю?

Да, мы не собирались играть пышную свадьбу. Любимая постоянно говорит, что никогда не мечтала об этом, но всё же... Раньше у нас на свадьбе должно было быть всего два гостя, но их количество постоянно растёт. Настя позвала родителей Заболоцкой, когда они приехали вместе с Викой к нам. Блядь, Викина мать рыдала так, будто собственную дочь потеряла. Ногиров тонко намекнул, что не против погулять на торжестве. Любимая долго хохотала, когда я ей об этом рассказал, потому что препод реально скала и сама позвонила ему и позвала. Короче, что-то мне подсказывает, что это ещё не предел, а значит, у нас будет настоящий праздник с рестораном, цветами, свадебным тортом и прочей херотенью. Только я пока понятия не имею, как сообщить об этом Насте. А может и не стоит этого делать? Пусть будет сюрприз. Надеюсь, она меня за него не убьёт.

Закончив разговор, поворачиваюсь к другу, который стоит, открыв рот.

— Тоха, знаю, что пиздец как вовремя, но нужна ваша с Викой помощь.

Он неуверенно подбирает челюсть и бурчит:

— Уже понял. Что делать?

В итоге мы едем к Заболоцкой и обсуждаем все подробности сюрприза, распределяя обязанности. Подключаем даже Евгению Сергеевну, которая берёт на себя добрую часть работы и без конца тараторит, как она счастлива, что у её дочки будет такой хороший муж и как ей повезло со мной.

Блядь, тут даже мне захотелось покраснеть и спрятать глаза. Пиздец конечно, но я впервые по-настоящему понимаю, что такое смущение. Дожился...

Бросаю взгляд на часы, прикидывая, сколько ещё времени я могу "заниматься покупками".

Оказывается, что я уехал всего три часа назад, а уже столько всего сделано.

Пока выхожу с Тохой под подъезд покурить, замечаю, что то и дело тянусь к телефону, чтобы позвонить Насте. И вовсе не потому, что собираюсь рассказать ей чем занимаюсь или объяснить причину задержки, и даже не потому, что она всё ещё не начала наяривать мне и спрашивать, почему я так долго, а потому, что начинаю отчего-то волноваться. К тому моменту, как Арипов докуривает, меня уже начинает конкретно накрывать. Всё же набираю её, но в трубке тишина.

Слишком знакомое это предчувствие пиздеца, поэтому без слов запрыгиваю в тачку, даже не отреагировав на крики друга, и лечу домой.

После ещё нескольких звонков меня топит паникой. Понимаю же, что любимая дома и ей ничего не угрожает, но на душе кошки скребут. Предпринимаю попытки успокоить себя тем, что она может быть занята готовкой, быть в душе или просто спать и не слышать телефон, потому что он у неё на беззвучном, а эту ночь мы опять провели без сна. Да и, блядь, мог просто приехать Егор. До прихода гостей осталось всего полтора часа, а брат должен был явиться ещё раньше. Они могут сейчас разговаривать, но, сука, чутьё подсказывает мне, что это не так. Происходит что-то ужасное.

Мотор за рёбрами гремит похлеще подкапотного, перекрывая все посторонние звуки. Цепляюсь дрожащими руками в руль. Спасает только то, что сейчас день, и я преодолеваю весь путь всего за пятнадцать минут. Да, превышаю скорость и игнорирую сигналы светофоров. Правда, на некоторых "красных" приходится постоять, чтобы не угробить и себя, и других людей.

Из машины выпрыгиваю, даже не глуша двигатель и не вынимая ключей. Залетаю по ступенькам, и ужас усиливается, когда входная дверь оказывается незаперта. Прежде чем толкнуть её, сбавляю обороты паники до минимума, хотя дыхалка пашет на пределе.

Может, Настя просто забыла защёлкнуть замок, когда приехал Егор. Она же у меня такая рассеянная.

Тихо открываю дверь и обвожу сосредоточенным взглядом пространство. Грязные мокрые следы от мужских ботинок на полу выбивают меня из равновесия.

Не мог же он явиться прямо к нам домой. Не мог. Он, сука, не настолько безумен. Или настолько?

Захлёбываясь кислородом, сбрасываю обувь, чтобы не издавать шума, и вынимаю из комода кастет.

Не позволяю мыслям о том, что он мог сделать с моей девочкой, пока меня не было, разорвать меня на куски.

Во-первых, она ни за что не даст себя в обиду. Она сильная.

Во-вторых, если бы с моей второй половиной случилось что-то ужасное, я бы это почувствовал.

Тоха был прав, мы будто связаны, как близнецы.

Собираю в кучу все навыки опера, в том числе хладнокровие, отсутствие эмоций, умение вести переговорный процесс и бесшумную ходьбу.

Иду по следам, которые ведут в спальню.

Блядь! Нет! Сука, нет!

Держись, маленькая... Всё будет хорошо...

Обещаю...

Блядь, какого хрена я храню ствол в спальне, а не у входа?

Вдох-выдох.

Я спокоен. Я уверен.

Вдох-выдох.

Я способен трезво оценивать ситуацию.

Вдох-выдох.

Мотор не ломает мои рёбра.

Вдох-выдох.

Тихий, но уверенный шаг.

Вдох-выдох.

Толчок двери.

Вдох-выдох.

Я готов увидеть, что угодно.

Вдох-выдох.

Нееет!!!

Я не готов видеть Настю, сжавшуюся на постели в одном нижнем белье с дулом у виска, которое к ней приставил абсолютно безумный Должанский.

— Явился всё таки. — хрипит эта мразь. — Мы с твоей невестой ждали тебя немного позже. Думали, что успеем развлечься.

— Если ты, сука, хоть пальцем её тронешь... — рычу, делая шаг вперёд, но тут же замираю, потому что он тычет ствол в голову моей девочки в упор.

Забываю, как дышать. Забываю, как двигаться. Сердце забывает, как биться.

Она сидит, подтянув колени к груди и обняв их руками. Вся дрожит, а слёзы без остановки вытекают из её глаз.

Не плачь, любимая. Всё будет хорошо. Обещаю. Только не плачь. — молю мысленно, захватив её перепуганный взгляд. — Всё будет хорошо. Верь мне.

— Что тебе от нас надо? — шиплю ровно, хотя в груди всё дрожит от страха.

— Ничего особенного. — бросает лениво, будто светскую беседу ведёт. — Просто хочу лишить тебя всего, как ты меня. Эта маленькая шлюшка, — снова толкает её пистолетом, — опозорила меня. У меня ведь было всё. Да за мной очередь из баб стояла, а я оказал ей честь стать моей женой. Два года ждал, потому что эта недотрога... — проводит пальцами по краю её бюстгальтера.