Следак 4

— Вот тут, думаю, будет удобно, — попросил остановить возле автобусной остановки уже мою машину бывший ее владелец.

— Без проблем, — не стал я спорить. Светлое время суток и наличие потенциальных свидетелей меня совершенно не смущало. Я же не собирался совершать преступление. Действовать буду строго по закону.

Ехали мы из комиссионного автомагазина, где я приобрел автомобиль ВАЗ 2101 по государственной цене в 1950 рублей, именно во столько оценили шестилетнюю «копейку» товарища Ильюхина, который сейчас нетерпеливо ерзал на заднем пассажирском сидении.

— Рассчитаться бы, — наконец, озвучил он гложущее его желание.

Мы с Ситникомым удивленно переглянулись, словно спрашивая друг у друга не ослышались ли мы, а затем синхронно развернулись к пассажиру.

— Простите? — я вежливо попросил разъяснений.

Ситников выражением лица показал, что тоже внимательно их выслушает.

— Четыре тысячи, договорились же, — Ильюхин переводил с меня на Ситникова и обратно обеспокоенный взгляд.

— Спекулируем? — очень по-доброму улыбнулся ему новоиспеченный начальник городского ОБХСС. И тут же показал свои корочки. — Так что, гражданин Ильюхин, нажиться решили? Установленной магазином цены вам показалось мало? — строго спросил он, у моментально побледневшего горе-продавца.

— Я это, ничего, — его губы задрожали. — Ошибся я.

При знакомстве Ильюхин заявил о себе как о главном специалисте горпромторга. Контора показалась мне знакомой, а потом я вспомнил, что крыша Фоминых как раз была оттуда. Товарищ Трушков — фамилию ее патрона я запомнил хорошо. О причастности Ильюхина к серым схемам патрона я, конечно, не знал, да и не это послужило причиной того, что мой выбор пал именно на его машину. Все намного проще — выбора особого не было. Из неубитых только его Жигули и ГАЗ-24 1968 года выпуска. А мне нужна была машина поскромнее.

Вот только, похоже, сам того не желая я случайно попал в цель. Судя по рекции товарища Ильюхина на корочки и слова Ситникова, он явно был в теме мутных делишек Трушкова.

— Это хорошо, что вы признали свою ошибку, — покровительственным тоном одобрил такой ответ Ситников. — А еще лучше, что признали ее вовремя, так как добровольный отказ от совершения преступления освобождает от уголовной ответственности. А вот не отказались бы, и присели года на два, плюс конфискация имущества, — поняв, что Ильюхин осознал всю глубину своего падения, начальник городского ОБХСС смилостивился. — Можете быть свободны, гражданин. И больше не совершайте ошибок!

Когда бывший владелец «копейки» вылетел из машины словно пробка из бутылки шампанского Ситников, ухмыляясь, меня спросил:

— Все? Или еще чем помочь?

Ну да, его помощь в этом деле была совсем необязательна. Грозное удостоверение у меня и самого есть. К тому же 154 статью УК РСФСР (спекуляция) расследуют следователи МВД. То есть законные основания прижать продавца автомобиля у меня были. Но, во-первых, сотрудников ОБХСС боятся больше, во-вторых, Ситников банально меня старше, то есть выглядит представительнее, да и должность у него выше моей. Он начальник, а я рядовой следак — разница для обывателя существенная. Да и двое противников на психику действуют сильнее, чем один молодой пацан с сомнительными возможностями.

К тому же Леонид мне обязан своей должностью, и он это прекрасно понимает. А то, что Ситников меня кому-то сдаст я совершенно не боялся. Мы с ним не конкурируем, нам нечего делить, мы служим в разных подразделениях. Кроме того, все считают меня креатурой Шафирова, а он в городе не последний человек, целый начальник отдела кадров областного управления МВД, с которым мало кто из местных решится связываться. И последнее, Ситников знает, что меня тоже можно попросить о чем-то подобном и я не откажу, ведь мы с ним одного поля ягоды, у нас у обоих одинаковая серая мораль, что называется, нашли друг друга. А терять такие связи — это глупость.

— Нет, дальше я сам, — отказался я от предложения.

Конечно я мог попросить его помочь с квартирой, долг у него передо мной выше, чем помощь в покупке машины по госцене, но все же лучше решать свои проблемы самому. Выглядеть в чужих глазах беспомощным — значит подставляться, а для равноправного сотрудничества партнеры должны быть относительно равны. Да и дело с пропиской уже решалось. Я предоставил коллегам, а именно органами внутренних дел производится прописка и выписка граждан, нужные документы, то есть мое заявление и свидетельские показания соседей о моем проживании в этой квартире уже более шести месяцев, раз у меня нет согласия ее владельцев. Следующим этапом будет — выписка этих самых владельцев, но он уже намного сложнее. Вот тогда Ситников может мне и понадобиться.

— Тогда подкинь меня до управы.

— Без проблем.

Механику я, спасибо Мамонтову, который меня натаскивал, уже освоил. Не автомат, конечно, но мы советские граждане не разнеженные капиталисты, нас ручным переключением скоростей не напугать.

В отдел я вернулся аккурат к вечерней оперативке. Меня встретил пустой кабинет. Семен теперь работал с Ситниковым, как и Скворцов. Так что остался я в одиночестве, если что, даже спину некому будет прикрыть. На Журбину рассчитывать нечего, она себя-то не в состоянии защитить.

— Альберт, ты чего не идешь? — ко мне забежала запыхающаяся Ирочка. — Курбанов тебе звонил, а ты трубку не берешь, вот и отправил меня посмотреть закрыт ли у тебя кабинет.

— А Журбина где?

— А она отпросилась на час раньше. С зубами у нее проблемы. К стоматологу побежала.

— Уже иду, — я повесил пуховик на вешалку, шапку с шарфом закинул на самый ее верх и пошел узнавать какие проблемы мне готовит будущее руками ВРИО начальника следствия.

— Тоже, скажешь, повестки разносил? — с насмешкой поинтересовался майор, как только я переступил порог кабинета начальника следствия.

Присутствующие здесь следователи в предвкушении представления замерли.

— Ездил к новому начальнику городского ОБХСС. Надо было ответить на пару вопросов.

— Почему мне не доложил⁈

— Виноват, — решил я сразу признать вину и покаяться, иначе придется пререкаться, выслушивая в ответ нелицеприятные о себе вещи.

— И когда ты к ним перейдешь? — тоже не стал нагнетать Курбанов.

— Я к ним не перейду, — удивился я вопросу, а заодно удивил ответом начальника, впрочем, как и всех присутствующих, судя по их вытянутым лицам.

— Почему? — спросил Курбанов.

Безусловно городской отдел БХСС — отличное место службы, куда перспективнее районного следствия. Но я что дурак, на три месяца что-то менять?

— Мне здесь нравится, — я выпятил подбородок. — Люди здесь хорошие, начальство понимающее и всегда готовое прийти на помощь, работа интересная. Карьерные перспективы опять же имеются.

— На мое место метишь? — не всерьез спросил Курбанов, чисто поглумиться.

— А почему нет? Следователь я результативный, поощрения имею. Самим министром МВД был отмечен. Так что через год вполне буду готов, Руслан Тахирович, вас подвинуть.

В кабинете установилась тревожная тишина. В самый напряженный момент Акимова ее нарушила — икнула.

Я посмотрел ей в глаза и ухмыльнулся, невербально передавая послание — метила на место зама ты, а займу его я.

Курбанов шумно прочистил горло.

— Но пока ты еще мой подчиненный, а не наоборот, — не повелся на провокацию майор, — так что предоставь-ка мне завтра с утра все свои дела на проверку. Буду лично оказывать помощь перспективному следователю.

Хотелось материться, ведь теперь мне до самой ночи придется тут сидеть готовить дела для проверки, но я лишь беззаботно кивнул, в знак понимания приказа.

Акимова мстительно хихикнула.

Как и предполагал, домой я приехал уже за полночь. Закрыл машину, сигнализаций здесь еще не было, и пошел к подъезду. Вообще-то опасно вот так на улице ее оставлять, но до приобретения гаража придется рисковать. Может к будущему тестю обратиться, поможет мне по-родственному — выделит место в своем гараже для моей тачки? Правда, тогда придется постоянно туда кататься, что тоже так себе решение. Как все-таки неудобно жить при социализме.