Омела для Амели

— Почему ты не сказала мне ещё тогда? — Кристиан тяжело опустился на стул. — Всего этого могло не быть…

— Я тогда и сама не могла понять, что не так, — Адель отвернулась, прислонившись затылком к стеклу. — Потребовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах и желаниях.

— Это ничего не меняет. Я не смогу помочь тебе ничем, кроме своих личных средств. Вопрос с отцом ты должна решить сама.

— Так любишь её, Крис? — девушка грустно улыбнулась, поймав его удивлённый взгляд. — Что ты так смотришь? Это же очевидно. Даже когда мне казалось, что мы действительно счастливы, ты никогда на меня так не смотрел.

Адель обхватила себя руками и растёрла плечи. Кристиан смотрел на неё и уже ничего не понимал. Кто перед ним? Тонкий манипулятор или одинокая девушка, внутри которой так много боли, что проще ставить цели и идти к ним, чем дать себе быть слабой. Адель оттолкнулась от подоконника и села напротив. Теперь их разделял только небольшой овальный стол.

— Я говорила с отцом, Крис, — едва слышно произнесла она. — Он не отступится, и деньги тут уже ни при чём. Если я снова махну хвостом, он разрушит мою жизнь. И твою жизнь он тоже разрушит. Но мы ведь дети своих родителей, да? Мы привыкли. А вот твоя Амели-Кристин… — Адель усмехнулась. — Надо же какое милое совпадение… Что будет делать Амели, когда её карьера и жизнь пойдут под откос?

— Пусть только попробует…

— Он не просто попробует, Крис. Он сделает то, что обещал. Выкинет её с работы, как собачонку с чёрной меткой, — Адель устало прикрыла глаза, начав массировать виски. — Я не знаю, почему он так вцепился именно в наш брак. Не понимаю, какая роль уготована нам в его планах, но… Господи, осознавать, что твой отец — настоящее чудовище, оказывается, больно…

— Адель, это глупо… Я поговорю со своим отцом и всё решу. Что касается Амели… — Кристиан стиснул кулаки. — Во-первых, существует закон, а во-вторых… я откручу Гроссо голову, если он даже посмотрит в её сторону.

— Не будь ребёнком, Крис… Закон существует для тех, у кого нет денег, — мрачно изрекла Адель. — А твой отец встретил меня со словами: «Рад, что ты вернулась, дорогая. Кристиан скучал…» Так что, как понимаешь, деваться нам некуда. Или всё, или ничего.

Кристиан с силой растёр лицо. Голова снова горела, будто её засунули в жерло вулкана. Взрослый, самодостаточный мужчина оказался пешкой в чужой непонятной игре. Разбираться, какими благами сулит отцу его брак с Адель, не хотелось, но девушка была права. В ситуации, когда диалог невозможен, а здравый рассудок отключен, особого выбора нет. Или ты вступаешь в игру, получая всё, кроме искренности и любви, или ты вырываешь вилку из розетки и выходишь из зоны комфорта. На одной чаше весов стояла привычная жизнь, на другой то, что он познал совсем недавно. Именно тогда, когда целовал мягкие вишнёвые губы в узкой кабинке офисного лифта. Любовь, которая хрустальным сердцем лежала на другой чаше весов, отметая все остальные доводы. Кристиан представил себе жизнь с Адель. Гостевой брак, в котором ему будет открыт доступ ко всему. Привычная роскошь, должность, красивые умелые женщины.

«Ты хороший мальчик, Кристиан… Я рада, что ты пришёл…» — прозвучал в голове низкий голос Беатрис Дюваль, и внутри стало тепло, а рой мыслей наконец успокоился. Забота и любовь. Вот чего ему не хватало всю жизнь. То, чего он так желал, ему дали не деньги и родительские связи, а крошечная квартирка, напоминавшая музей. Кристиан вдруг отчётливо ощутил невозможность отказаться от этого, а ещё, что безумно хочет обнять Амели, забыть обо всём на свете, вдыхая вишнёвый аромат её волос и глядя в её нереальные глаза-карамельки. Он убрал руки от лица и уверенно произнёс:

— Значит, ничего.

— Кажется, ты не понимаешь, что говоришь, Крис, — Адель встала и снова подошла к окну. — Ничего — значит ничего. Ни карьеры, ни денег, ни будущего. Ещё и Амели за собой потянешь. С чего ты взял, что её любовь не растает на солнышке, когда она лишится работы и вынуждена будет поселить у себя безработного экс-принца без привычного стального коня?

— Не суди по себе, Адель! — Кристиан снова стал закипать. — Не все смотрят на мир через призму денег.

— Ну, конечно, Крис, конечно! — Адель всплеснула руками. — Мы же теперь благородные до тошноты! Знаешь, не буду тебя ни в чём убеждать. Ты просто подумай на досуге. Взвесь все «за» и «против». Может, тебе в голову придут какие-то умные мысли. Тогда и поговорим.

— Господи, Адель… Как заводная, честное слово, — Кристиан встал и опёрся кулаками о стол. — Думаешь только о себе и своей заднице!

— В целом, конечно, ты прав, — парировала девушка. — А о ком я должна думать? О влюблённом идиоте и его девочке-простушке? Я не настолько великодушна, Крис, но даже мне было бы жалко подставлять это невинное создание из-за твоей горячей головы и уверенности, что сейчас ты возьмёшь меч и разрубишь злого дракона на части. Детский сад!

— Разговор закончен, Адель. Мы друг друга услышали.

Кристиан развернулся на пятках и вышел из переговорной. Амели стояла напротив двери. Бледная и растерянная, она наскоро вытерла тыльной стороной ладони мокрые дорожки со щёк и улыбнулась, помахав мужчине папкой с бумагами. Тело окатило адреналиновой волной. Сколько она тут стояла? Что слышала? Кристиан стремительно подошёл к девушке и, спрятав её в объятиях, нежно коснулся губами лба.

— Ты что, Кристиан? — мягко отстранилась она со странной, растерянной улыбкой. — Вы закончили? Едем?

— Амели…

Их глаза встретились в немом диалоге. Он просил, нет, умолял дать ему возможность всё решить, она… кажется, уже всё решила сама.

— Я запрошу машину, — ворвался в их тишину голос Адель.

— Нет! — воскликнула Амели, и от отчаяния, плеснувшегося в этом коротком слове, у Кристиана оборвалось сердце. — Прошу, мадемуазель Гроссо, не нужно. Мы тоже уезжаем, поедем вместе, верно, Кристиан?

— Если ты считаешь это правильным…

— Считаю, — оборвала она. — Идём.

Всю дорогу воздух в салоне автомобиля дрожал от напряжения. Кристиан практически не помнил, как высадил Адель у офиса, только рука крепче сжала ладошку Амели, и вовремя. Она тоже попыталась ускользнуть. Когда автомобиль затормозил в знакомом переулке, мужчина заглушил двигатель и повернулся к девушке. Она сидела с абсолютно прямой спиной, взгляд был опущен вниз.

— Амели, — настойчиво произнёс Кристиан, — нам придётся поговорить.

Девушка по-прежнему не произнесла ни звука, только крепче сжала кулачки на коленях.

— Амели… — он протянул руку и коснулся её щеки. — Как много ты успела услышать?

— Разве это важно, Кристиан? — наконец ответила Амели. — Ведь, в сущности, Адель права.

— В чём, интересно?

Кристиан и сам не понимал, как ему удавалось сохранять спокойствие в голосе. Сердце колотилось так, что, казалось, видно через толстый слой одежды.

— Во всём, — Амели судорожно вздохнула и зажмурилась. — Мы из разных миров, у каждого из нас свои обязанности. Свои свободы и ограничения. Разрушить всё из-за минутной слабости — полнейшее безрассудство.

— Ты хочешь сказать…

— Отвечая на твой поцелуй, я знала, на что иду. Понимала, что, скорее всего, эти отношения разобьют мне сердце, но упорно ползла к пропасти… А сейчас не могу… — слёзы всё-таки сорвались с пушистых ресниц. — Я не могу, а главное, не хочу разрушать твою жизнь, а она будет разрушена, Кристиан. Ты не знаешь, что такое по семь часов стоять на ногах, обслуживая столики, а ночами зубрить материал к семинарам. Вкалывать как проклятой, и быть на передовой всего университета, только чтобы не вылететь из государственной программы. Не знаешь, что такое браться за любую работу, чтобы закрепиться на должности, и всё равно не иметь возможности просто взять и поехать в отпуск… Невозможно за какие-то две недели перепаять ценности в голове, и я не хочу видеть, как твоё разочарование растёт день ото дня.

Амели замолчала, тяжело дыша. Её руки тряслись, а по щекам, не прекращая, катились слёзы. Кристиан так хотел прижать её к себе и обещать, что всё будет хорошо, но, судя по всему, она слышала каждое слово, а значит, что бы он сейчас ни сказал, это не возымеет эффекта.