Наследство для Венеры

— Что, вы, Людмила Николаевна!

— Да я всё понимаю, Венера и ценю твоё внимание ко мне, ты одна только не сдавалась, все меня хотела замуж выдать. Я много лет проработала в конструкторском бюро, за кульманом всю жизнь отстояла, а потом сократили, я как-то мимо шла, увидела выходившую из нашего агентства женщину. Она улыбалась и у неё словно крылья за спиной. Такая она была счастливая. Я подумала, что может, пригожусь чем-нибудь. Савве всё о себе рассказала, что ничего не умею, а вот женщину увидела и зашла к нему. А он мне и говорит, будете у нас за связь с космосом отвечать. Взял меня и тут же придумал должность. Вот такой у нас Савва!

Встречал их Федор Хромов, Прям торжественно, как делегацию, какую, усадил всех в микроавтобус и повез на заимку к Максиму. Сообщил, что ждут их там и Савва с Шаманом.

Венера разволновалась страшно, руки все потирала и Васька стал кульбиты устраивать.

Мама её успокаивала. Не слишком, правда, это помогало.

У входа в дом выстроились Шаман, Савва и Максим.

Микроавтобус подъехал, народ выходил, а Венера сидела, ей нужна была помощь. Наконец её муж со всеми поздоровался, подошёл к открытой двери и спросил:

— Долго будешь прятаться? Одна осталась.

— Я не одна.

— Кто там ещё?

— Мы с Васькой, помоги нам. Мы очень хотим в туалет.

— Васька? Венера, ты просто невыносима!

— Ну, почему же, я ещё не настолько толстая, чтобы ты не смог меня на руках нести, — засмеялась Венера, обнимая ошарашенного Максима.

Он помог ей выйти и отступил, разглядывая её. Это называется «не ждали»! «Культурный шок».

Все гости смотрели на немую сцену. Улыбались.

А Максим не улыбался. Он был вне себя от злости на свою взбалмошную жену. Пауза затягивалась. Савва хотел что-то сказать, но Шаман дернул его за руку и показал жестом — отойдем.

Гости тоже почувствовали, что лучше уйти, разбрелись, кто, куда и пара осталась одна.

— Когда ты собиралась мне сказать?

— Прости. Мне хотелось это сделать давно, но не по телефону.

— Это мой ребенок?

— Максим. Что ты такое говоришь? Как ты вообще можешь такое говорить? И, в конце концов, я устала, мне надо в дом. Долго будешь меня и гостей держать на улице?

— Ты не ответила.

— На идиотские вопросы отвечать, не намерена!

Венера быстро пошла к дому. Сил терпеть не было, один из «побочных эффектов» беременности.

— Ничего, Васька, твой папашка голову включит, тогда и поговорим.

Савва подошел к Максиму. Шаман отговаривал, но тот не уступил. Он был оскорблен за Венеру.

— Макс, ты что?

— Отойди, Савва, сами разберемся.

Максим пошёл вслед за женой.

— Ты, если собрался с Венерой расстаться, мне скажи, я её заберу себе и с чужим ребенком, — вслед проорал Савва.

Напрасно он это сделал.

Максим вернулся и ударил Савву. Тот ответил.

Они упали и молотили друг друга, молча. Никто не победил, их растащили Шаман, Хромов и Зяблов.

— И что это было? — спросил Шаман.

— Встреча друзей, — пробурчал Максим, — протягивая руку Савве, — давно хотел начистить тебе физиономию.

— Аналогично. Ты чего на Венеру вызверился?

— Защитник! Сами разберёмся.

Максим побежал домой. Венера уже переоделась в домашнее платье, выглядела чудесно со своим выпирающим животом.

— Накувыркались? Максим, мне, конечно, льстит, что ты меня ревнуешь, но это только первый раз, больше не надо это чувство мне демонстрировать. Нравиться ревновать, придумывать себе глупости, ради Бога! Но только не показывай мне. Ты меня попытался обидеть, потому что не ожидал такого увидеть, все понимаю и больше об этом говорить не будем. А не говорила о Ваське, сначала сама не поверила, потом не до того было. Тебе обидно? Прости. Ты и так из-за меня весь извелся, а если бы знал о ребенке, совсем бы сошел с ума. Поэтому, давай просто жить и иди уже, познакомься с сыном.

— Это точно сын? Почему Васька?

— Он сам мне как-то передал.

— Мой батя обрадуется, что его внук его имя носит.

— А где твои родители? Почему ты мне ничего о них не рассказываешь?

— Они инвалиды, глухонемые. Я им о тебе рассказывал, но то, что ребёнка ждём, ещё не знают, они обрадуются. У меня и сестра есть, с родителями живёт, тоже познакомлю. Марьяна плохо слышит, но читает по губам, говорит хорошо.

— А сколько ей лет?

— Тридцать один. Не замужем.

— А почему не пригласил?

— Звал, сказали, лучше вы к нам, хотят с твоими познакомится. Так что готовься.

— Надо Савву с собой взять, познакомить их, — глаза Венеры заблестели.

— Даже не думай! Я Марьяну к нему не подпущу!

Мы это ещё посмотрим, подумала Венера, но мужу говорить не стала. Зачем?

— Я совсем о тебе ничего не знаю, — пожаловалась она, — совсем.

— Откуда тебе знать, если я не рассказывал. Смотри-ка, пинается! Сын, ты мамку не обижай, ей больно!

— Не больно мне, а смешно.

Вечером все сидели за столом. Разместились по комнатам, натопили баню, все желающие в ней побывали. Макс запустил свору, псы каждого обнюхали и выбежали во двор.

Савва выглядел изможденным, выздоровление шло медленно, но был жизнерадостным.

Максу и Венере он заявил:

— Второго сына моим именем назовете, а я, если когда-нибудь женюсь, дочку Венерой назову.

— Только не это, — закричала Венера, — папа, не обижайся, но имя крайне неудачно для девочки!

— Зато для женщины хорошо, — шепнул Максим, — как думаешь, Васька возражать не будет, если мы с тобой потренируемся, надо о брате и сестре для него позаботиться.

Венера засмеялась.

Гости до полудня гуляли у озера, ходили в лес, но недалеко, были не экипированы. Женщины готовили на всю компанию.

Были и шашлыки.

Из города то и дело приезжали то Сергей с Настеной, весёлой толстушкой, то Хромовы, один раз привезли гения экономиста Алексея, Вадим приезжа.

Татьяна Васильевна гостила пару дней. Её щен вырос, она его называла Арчи. Объяснила, что лаять не любил, а когда просила подать голос, говорил «ар-рр», на этом все и заканчивалось.

Первыми уехали Зябловы, у Татьяны Алексеевны должен был родиться внук, нужно дочери будет помогать.

Потом отбыли родители и Любочка. Надежда Андреевна не показывалась, лишь иногда звонила дочери, она устраивала свою жизнь.

Людмила Николаевна попросила разрешения остаться, Венера не возражала. Её не было видно и слышно. Она что-то писала, гуляла, помогала по дому и по вечерам сидела у окна.

Венера спрашивала, не скучно ли ей, та всегда смущалась и говорила, что если бы ей было можно, она бы так и провела здесь всю жизнь. Венера и приглашала.

Савва иногда звонил, они с Шаманом жили на кордоне, ходили по вверенному Коле участку, словом, все наладилось.

«Братец молодец, хорошую жену себе выбрал», — думала Марьяна, убирая со стола.

Она сказала родителям, чтобы шли отдыхать. Отец ходил, лучился радостью. Венера сказала, почему назвала так будущего сына. Попахивало мистикой.

Да какая разница, откуда, вот дед радуется, а вместе с ним и мама. Они у неё молодцы, выдержали такую кучу народа. В силу своей болезни, слово «неполноценный» Марьяна ненавидела, они всегда держались особняком, замкнуто. Трудно разговаривать, когда тебя не понимают.

Когда у неё в детстве обнаружилась та же болезнь, она быстро сосредоточилась и научилась читать по губам. По крайней мере, в спецшколе им давали отличное образование.

Она поступила учиться на ветеринара, потому что братец любил и тренировал собак, так и её приучил к миру друзей наших меньших.

Теперь-то она взрослый самостоятельный человек, без всяких иллюзий. А период романтизма у неё быстро прошел. Она увидела, как на вечеринке у знакомой, один хлыщ говорил другому, зная, что она не слышит.

— Интересная девка. Думаю пригласить к себе.

— Зачем?

— Тело у неё хорошеё, люблю справных.

— У тебя же Галька.

— Так я её и не собираюсь бросать. А с этой покувыркаемся и всё.