Три Царя

Мужчина с досадой осматривал разбитый стол и его содержимое в виде каши и луж на полу. Он махнул двум своим дочкам, чтобы они прибрались, а сам направился к компании. Мира полезла в карман, и достала плотную пачку полисовских купюр. Сырник всё еще сидел на плече у Балдура, и не произносил ни слова.

— Конечно начнется, — сдвинув брови, заявил кабачник, но отметив, что шутка удалась, с улыбкой, продолжил. — Осенины гуляем же, да вы садитесь обратно, сейчас вам остальное принесут, как и заказывали.

— Спасибо за щедрость, кабачник, — сказала Мира, перелистывая в руках купюры. — Но сейчас для нас всех лучше будет, если мы уйдем, пока сановники или отряд лагерный не наведался. Можешь всё валить на нас с чистой душой. Если будет для твоего дела полезно, то даю добро сказать, что это мы начали. Не хватало что бы еще доброму человеку ратники докучали.

— А с чего это армия нашего славного короля по вашу душу пойдет-то? Из-за тех двоих королобов чтоль? Так, тьфу на них, чтоб их урсолаки задрали, а свиночёрты кучи смардные в котелки навалили. Никто по их души не придет. Они клиенты завсегдатаи, каждый раз надираются до соплей и в драку лезут, а на следующий день снова знакомятся друг с другом, словно и не было ничего. Я не ведаю, толь уродились такими блаженными, толь котелки у них вместо мозгов то. Поначалу приходили следовики, расспрашивали, рыскали тут как крысы по всей кабацкой, народ добрый пугали, а потом и перестали вовсе. Каждый раз найдется, прошу простить, то рататоска басни сказущая, то волколак под забором.

— Это интересно, но нам всё же лучше уйти, это за проблемы, — Мира протянула человеку деньги.

— Да сидите вы, скоро гулянья начнем, — жестом отказавшись от денег продолжил человек. — Пропитые они насквозь, вот и кроме как за пьянчуг разумом тронувшимся, их ни за кого не воспринимают. Я много кого вижу каждый день, и смело, с позволения богов, могу заявить, что те двое похлеще вашего огненноволосого друга пьют, а я лично наблюдал как он давеча с кузнецом нашим по бочке Березки усосал.

— Похлеще Ярика? — откровенно удивился Балдур. — быть такого не может.

— Может, еще как может. Жизнь кабачника заставляет и ни на таких насмотреться. Присаживайтесь, — указал он на лавочки вокруг стола. — Гости из полиса нечасто к нам заходят, будем рады если останетесь на гулянья и песнопения. Богов ведь славите?

— Славим, — коротко ответил Балдур.

— Вот и радость! Каков бы ни был ваш путь, благословление богов понадобится, а отгулять осенины, выпить да хлеб разделить, удачу принесет.

— В чём-то он прав, — довольно потирая руки, добавил Ярик. — Богов славить нужно, и уж тем более гневить, это нездоровая привычка для организма.

— Да ты нажраться просто хочешь, — запротестовала Дэйна.

— Отрицать не стану, — признался человек, опуская взгляд вниз и поднимая руки вверх.

Мира переглянулась с Дэйной. Действительно, в нынешней ситуации лучше было бы уйти, однако изначально они планировали провести ночь в селе и пополнить запасы перед выходом. Следующее поселение было достаточно далеко, поэтому путь предстоял неблизкий.

— Мы… — Дэйна оторопела, а затем убедившись, что с улицы не доносятся крики солдат, продолжила. — Мы принимаем твоё предложение, но настаиваем оплатить поврежденную утварь.

Они вернулись за свои места, однако время от времени Дэйна всё же поглядывала на дверь, ожидая в любой момент появления царской рати. Мира отломила кусочек свежеиспеченного хлеба, и макнув в подливку нарезанного и приготовленного мяса теленка, откусила.

— Не тяни, говори уже, — убирая оружие в кобуру, бросил Балдур.

— Безрассудно и по-ребячески. Когда мы встретились в Велпосе, ты принял мою клятву, обязался выполнять всё, что я и Мира говорим. Вместо этого творишь то, что тебе вздумается и даже не думаешь о последствиях. За каким чёртом ты схватился за оружие? И не надо меня оскорблять своей ложью, я слишком давно тебя знаю, и знаю этот взгляд. С каких пор два пропитых ратника способны вывести тебя из себя?

— Знаю, — коротко ответил человек. — однако уверяю тебя, что использовать его я не собирался.

Дэйна некоторое время молча смотрела на человека, а затем глубоко вздохнув, произнесла:

— Я попробую поверить тебе на этот раз.

Ярик сделал глубокий глоток, и хлопнув по плечу воительницу, поспешил её успокоить:

— Да не переживай ты так, Дэйна. Мне отец сказал, что вылазка пройдет удачно. Всё будет…

— Нет! Заткнись! — в один голос закричали все, а потом три раза сплюнули через левое плечо, и постучали по деревянному столу.

— На что же мне горе такое, еще один. Теперь я вспоминаю почему вас королобов нужно контролировать как детей малых. Ты, Ярик, хватит заливаться, впереди вечер долгий, и всё еще не исключаю варианта визита грозных и славных ратников. Ты нужен нам в трезвом… насколько это возможно состоянии.

— Ну выпить то за встречу можно же! — улыбнулся мужчина. — Сколько лет прошло, когда мы последний раз так собирались? Жуть как много.

Все промолчали и посмотрели на содержимое чарок.

Дэйна едва заметно улыбнулась, и жестом наказала кабачнику принести небольшой боченок.

— Выпить можно, но Балдур, я прошу тебя, подумай о моих словах.

— А я просить не буду, — резко выпалил тот. — Я требую ответов. Я ждал пока мы соберемся вместе, как вы и просили, так что настало время, и с места не сдвинусь, пока не услышу всё.

— Справедливо, но перед этим мы должны соблюсти ритуал, это важно. Ярик, заключи договор и произнеси клятву.

Рыжеволосый мужчина, что смачно жевал кусок мяса, а обугленными кончиками пальцев другой руки тянулся к чарке, откинулся на кабацкой лавке и улыбнулся. В одной руке еда, в другой выпивка, а я рядом с ним его верные друзья. Он не ощущал себя настолько хорошо уже очень долгое время, что уже начал забывать какого это. Поэтому Ярик осушил чарку, закусил сочным куском мяса, а затем с улыбкой на лице бросил.

— Псу под хвост клятву, куда идем?

Глава 6

6

В кабацкой становилось шумно. Солнце алым заревом уходило за горизонт, а местные жители словно мотыльки стягивались на огонь заведения. Село, которое носило неброское название Кокоевка состояло в основном из людей, поэтому Мира и Дэйна бросались в глаза с порога.

Появились и мужчины со свежими синяками и ссадинами. Они с довольной улыбкой на лице, распевая местные песни вернулись с ристалища, готовы были вкусить особой медовухи кабачника. За ними заходили женщины, что носили платки, которые свидетельствовали о том, что где-то бегает юный отпрыск, а возможно даже и несколько.

Заиграла музыка. Одинокий музыкант на импровизированной сцене меланхолично бренчал на гуслях, готовясь к выступлению. Зазвучали первые тосты, зазвенели чарки, и послышалось раскатистое «Э-э-х». Группа холопов за дальним столиком, не дожидаясь начала празднования, уже допивали первый бочонок, и после каждого глотка, звонко стучали пустыми чарками о стол, сопровождая громкой отрыжкой и звучным словцом.

Кабацкая пропиталась запахом алкоголя и жареного мяса. Последнего явно не жалели в честь празднования Осенин, с благословления богов под нож пустили половину живности села. Били всех – коров, гусей, куриц, а кто-то даже крикнул «Фазана мне!», на что кабачник кивнул и метнулся на кухню.

Это действительно было не самое обычное село. Таковым его делало не только присутствие ратников царя да наличие кабацкой. В подобном месте, что насчитывало обычно пару дюжин изб, да колодец в центре, что можно было встретить во всех царских владениях. Холопы занимались собирательством, разводили скот, да кормились от земли, время от времени сношаясь и плодясь. В этом и состояла обычная сельская жизнь. Выживание, потребление, размножения, без какого-либо того намека на прогресс. Село, в свою же очередь, находилось довольно близко к Велпосу и периодически принимала гостей из полиса. Кабачник хоть и ругался с сельским акцентом, однако не понаслышке был знаком с полисовской речью, а если постараться, смог бы сымитировать порядочного гражданина.