Страница 78 из 107
Причем и из самих федеральных банков, которые тогда еще этого не понимали. Что случилось? Банки штатов, пользуясь свалившимся счастьем, начали крупные инвестиционные проекты, бездумно тратя деньги, а потом предсказуемо залезли в кабалу к иностранным банкам-кредиторам.
В 1837 году начался кризис, который накрыл банки во второй половине 1838 года. Когда пришел черед платить по долгам — денег не оказалось. Пришлось просить федеральное правительство взять долги на себя. И вот тут хук справа и нокаут — федералы сказали, что никогда в жизни не возьмут финансовое и долговое обеспечение банков штатов на себя. Долги вы, ребятки, делали сами, вот и платите тоже сами.
И банки начали лопаться. А они, в свою очередь, назанимали денег в Англии, и английские банкиры, у которых тоже, извините, кризис, требовали оплат покруче любых нынешних коллекторов. Где взять реальные деньги? Британские экономисты посоветовали мексиканскому президенту Санта-Анне начать чеканку облегченных серебряных денег, чтобы покрыть перепроизводство бумажных банкнот, «в результате медь оказалась относительно переоцененной, а золото и серебро — недооцененными, эти металлы и начали покидать Мексику (естественно, в США и Британию), пока совсем не вышли там из обращения». Но это полумера. Ответ и англичане, и американцы нашли в Китае. Поставки опиума были резко увеличены.
Если раньше европейцы соблюдали видимость честной игры и законности (ибо формально опиум поставляли в Китай не они, а пираты), то начиная с 1837 года на честность откровенно забили. Настала пора спасать святое — капиталы банков.
Так, Ричард Кушинг в письме своим торговым партнерам в Ките писал достаточно честно:
Причина нынешнего положения дел — сверхактивность и спекуляции дикими землями, а также строительство железных дорог, в которые вложили баснословные суммы, а прибыль они принесут нескоро. Однако проценты по кредитам Англии надо платить, а как? Цены на хлопок упали, другие товары вообще никто не покупает. Слава Богу, есть опиум, и есть Китай.
Надо сказать, что в 1838 году в Китае тоже начался экономический «серебряный» кризис. Из страны фактически исчезла серебряная монета, что заморозило всякую финансовую деятельность. Нечем было платить зарплаты чиновникам и армии, рассчитываться за товары, и т. д.
Император созвал совет, на котором наместники обвинили в сложившемся положении вещей а) опиум; б) европейцев. Из-за отрицательного сальдо платежного баланса все серебро, говорили они, утекает в Европу.
На вопрос «что делать» наместники разделились на два лагеря. Первые предлагали легализовать продажу и потребление опиума. Нет, ну а что? Раз не можем предотвратить, надо возглавить! Обложим повышенным налогом, казна начнет получать прибыль, профит!
Другие говорили — опиум запретить. Запретим ввоз наркотика, европейцы будут вынуждены, как раньше, покупать наши товары за серебро. Быстро наполним кубышку. Профит!
После долгих раздумий решили принять второй вариант. Решение спорное. Понятно, что в теории оно выглядит лучше. Но такое решение могло бы сработать только с сильной властью на местах, а как мы видели, власть в Китае была слаба. Поэтому разумнее было бы, наверное, легализовать, но это уже альтернативная история.
Чуть ранее, в 1834 году, в Кантон на фрегате ОИК «Андроманш» прибыл лорд Уильям Непир, которого королева Виктория назначила главным суперинтендантом по торговле в Китае. Приехал он с дипломатической миссией — попытаться договориться с императором отменить «Кантонскую систему» (то есть торговлю через единственный порт, где было разрешено торговать европейцам). Однако англичанину не удалось встретиться даже с наместником провинции, куда уж там с императором. В ответ Непир заявил, что Англия тогда предпримет демарш — закроет представительство в Кантоне и будет торговать с Китаем только через Макао и остров Вампоа. Губернатор Кантона пожал плечами и сказал, что британские купцы могут делать, что пожелают, а американский консул, узнав об этом заявлении, смеялся до колик. Ну, если этот напыщенный дурак хочет увести собственную торговлю из Кантона — свято место пусто не бывает! Значит, у американских торговцев есть шанс заместить англичан в торговле опиумом.
Непир отбыл в Макао, и 11 сентября 1834 года умер от тифа. Перед смертью он успел настрочить в Англию доклад, в котором писал: надо с помощью оружия заключить с Китаем удобный торговый договор, и для этого рекомендовал захватить «остров Гонконг, расположенный в восточной дельте реки Кантон, который превосходно приспособлен для контрабандной торговли с Китаем».
Непира сменил кэптен «Андроманша» Чарльз Эллиот.
Тем временем при дворе императора вопрос о запрете опиума был поставлен ребром. В 1838 году наместником Хугуана и Гуандуна стал Линь Цзэсюй, который объявил наркоторговцам войну. Первый его указ после назначения:
Любой иностранец или иностранцы, привозящие опиум в Поднебесную, так же как и перевозчики, и чиновники, их покрывающие, должны быть обезглавлены, а их товары сожжены. Все их имущество, вплоть до того, которое находится на судах, подлежит конфискации. Мы даем полтора года всем иностранным агентам для поиска на своих складах и кораблях опиума и изделий из него. Тот, кто добровольно сдаст запасы наркотика, будет освобожден ото всех обвинений и подозрений, а его бизнес сохранится в неприкосновенности.
Срок ультиматума истек 21 марта 1839 года. 24 марта Эллиот приказал всем английским кораблям идти к острову Гонконг, на котором он поднял британский флаг и заявил, что отныне Гонконг принадлежит Англии и все пребывающие на остров купцы находятся под защитой британского правительства. Но это касалось тех, кто еще в пути, торговцы же, находившиеся в Кантоне, попали в ловушку.
Линь же меж тем писал:
Мы слышали, что в вашей собственной стране опиум запрещён со всей строгостью и серьёзностью, — это доказывает, что вам прекрасно известно, сколь пагубен он для человечества. И если ваши власти запрещают отравлять свой народ, они не должны травить народы других стран!
В Кантоне остались гигантские склады ОИК, которые оцепили таможенники и солдаты. Торговцы, пойманные с поличным, согласились отдать со складов весь опиум, которого было 20 000 сундуков, или 1321 тонна. Англичане надеялись, что теперь их склады будут расконсервированы, однако Линь Цзэсюй объявил, что не уберет оцепление до тех пор, пока все европейцы, в том числе американцы, голландцы, французы, индийцы, русские — не отдадут весь опиум. Французы говорили, что у них вообще в Кантоне нет представительства. Индийцы и американцы утверждали, что у них своего опиума на складах нет, они вообще если и торгуют, то чужим. А голландцы оскорбились, сообщив, что вообще никогда не торговали опиумом с Китаем. Тем не менее в следующую неделю нашли еще 283 сундука и 200 мешков с опиумом.
Всего опиума конфисковали на 2,5 миллиона фунтов. К 21 мая весь наркотик свезли на остров Чуанби. 24-го Линь Цзэсюй написал европейским торговцам, уличенным в торговле опиумом, предписание — покинуть Китай навсегда. Эллиота, яростно спорившего с наместником, вообще объявили персоной нон грата. Ну а далее приступили к уничтожению опиума.
Территория была огорожена бамбуковым частоколом, там вырыли три ямы, которые обложили досками, в которые начали скидывать опиум, перемежая его известью и солью.
Один человек, пойманный на том, что пытался вынести несколько таблеток, был обезглавлен на месте и кинут в яму. Наконец, ямы соединили протоками с морем, и весь наркотик ушел на корм рыбам Южно-Китайского моря. При этом Линь читал молитву, извиняясь перед природой за такое загрязнение местной среды.
Ну а далее произошло прекрасное. Большинство конфискованного опиума принадлежало контрабандистам. Те кинулись к британским купцам с просьбами компенсации. Торговцы, в свою очередь, — к Эллиоту. Англичанин, совершенно растерявшийся от такого развития событий, обратился к правлению ОИК. ОИК — к британскому правительству с просьбами о компенсации, сумма которой, напомним, составляла 2.5 миллиона фунтов стерлингов. Парламент Англии, рассмотрев вопрос, постановил — в момент экономического и производственного кризиса государство не может себе позволить выплатить такие большие компенсации предпринимателям, торговавшим в Ките опиумом в обход запрета.