Страница 67 из 107
10 июля 1806 года 1500 сипаев форта Веллур (Веллор), что в шестнадцати милях от Мадраса, восстали. Ситуация усугублялась тем, что в форте в качестве почетных пленников жили сыновья Типу-сахиба, а большая часть сипаев гарнизона были из Майсура. В два часа ночи индусы ворвались в казармы европейцев и буквально в считаные минуты убили 14 офицеров и 115 солдат. На рассвете форт захватили, и над ним взвилось знамя Майсура — с изображением тигра. Части европейцев (69 человек) удалось заблокироваться в пакгаузе, который был осажден, и белые яростно отстреливались.
К 11.00 появились британские части из Аркота и Мадраса. 20 человек из 19-го полка легких драгун перебрались по веревкам через стену, атаковали охрану у входа и открыли ворота, куда ворвались солдаты 69-го пехотного полка и драгуны. Вмиг убили до 100 сипаев, пленных не брали — расстреливали на месте. Этому способствовали прекрасные виды внутри форта — разрубленные зверским образом белые тела с отрубленными головами, выколотыми глазами, отрезанными половыми органами.
Штурм закончился через полчаса. 350 сипаев убили, еще 350 — ранили. Трибунал 6 человек осудил быть разорванными выстрелом из пушек, пять — к расстрелу, восемь — к повешению, пять — к каторге на Андаманские острова. Сыновей Т ипу перевезли в Калькутту. Губернатора Мадраса Бентинка, генерала Крэддока и офицеров, которые проводили его политику, выслали из Индии в 24 часа. Руководство ОИК прекрасно понимало, что нельзя подходить с европейскими мерками к азиатам. Мятеж, по сути, возник на пустом месте, и слава Богу, что его удалось быстро подавить.
Ну а теперь давайте вернемся к действиям на море.
Бомбейское представительство ОИК с одной стороны и Мадрасское с Калькуттским с другой совершенно по-разному организовывали торговые и коммерческие перевозки в Европу и Китай. Как мы помним, до недавних пор остров Сальсетт, фактически контролирующий гавань Бомбея, принадлежал маратхам. Оттуда постоянно действовали индийские корсары и пираты. Кроме того, практически все Малабарское побережье принадлежало Маратхской конфедерации. И атаки мусульманских и индийских каперов были обычным делом. Соответственно, в Бомбее еще со времен Ангриа ввели конвойную систему. Купеческие суда ОИК и частных торговцев собирались в большие караваны, которые эскортировались кораблями Роял Неви до южной оконечности Цейлона или до Джибутти, откуда дальше следовали либо в Европу, либо в Китай.
После завоевания Бенгалии и изгнания французов из Пондишерри у Мадраса и Калькутты такой проблемы не стояло. Уже в прошлой войне Сюркуф это наглядно доказал, а в новом противостоянии в Бенгальском заливе собрали богатую жатву и Потье, и Перро, и Линуа. Лишь из-за граничащей с трусостью осторожности Линуа не захватил богатейший караван судов в Китай. И все же судовладельцы из Мадраса и Калькутты просто презирали конвойную систему, хотя и терпели большие убытки от захватов французских корсаров. Они упорно посылали в море одиночные корабли без сопровождения, увеличивая трафик на морских путях и мешая военным организовать эффективную оборону купцов. Естественно, что только за два месяца (сентябрь и октябрь 1807 года) французы захватили 19 торговых судов в качестве призов. Захваты упали тяжким бременам на арматоров и страховщиков. Только страховые компании выплатили за эти захваты 291 256 фунтов стерлингов. Поэтому 10 декабря 1807 года они послали очень сердитый мемуар в Адмиралтейство, обвиняя в сложившейся ситуации всех и вся кроме себя. Писалось помимо прочего: «Эти захваты, произведенные всего двумя французскими фрегатами, производились в 400 милях от Калькутты и в 100 милях от Мадраса, а ведь последний — главная база нашего Адмиралтейства в регионе. Несмотря на постоянное присутствие нашей морской силы каперы врага с успехом грабят наши корабли и наше побережье, а это настолько разрушает торговлю, что моряки отказываются выходить в море, и страховые компании — выплачивать ущерб».
Что такое конвойная система во времена парусов? Да то же самое, что в Первую или Вторую мировую. Большие массы купцов собирались либо в порту, либо в точке рандеву в единый ордер, где определялся порядок и скорость следования. В зависимости от значимости и размеров конвоя ему назначался эскорт из военных кораблей. По ситуации охранение могло быть ближним или дальним.
Что давала система конвоев? Здесь лучше всего процитировать признанного мастера крейсерской войны — Карла Деница, держа в уме, что роль подводных лодок во времена парусов играли каперы:
«Во время Первой мировой войны немецкий подводный флот достиг больших успехов. Однако введение конвойной системы лишило его возможности стать решающей силой в войне. Моря сразу же опустели. Теперь подводные лодки, действовавшие в одиночку, могли долго не встретить ни одного судна, а потом неожиданно наткнуться на внушительное скопление судов (30–50 сразу), окруженное мощным эскортом военных кораблей всех типов. Одиночные подводные лодки обычно замечали конвои по чистой случайности, после чего предпринимали попытку атаки, причем обычно не одну. Они упорно нападали снова и снова, а если командир обладал крепкими нервами, преследование могло затянуться на несколько суток и прекращалось, только когда и командир и команда валились с ног от усталости. Одиночная подводная лодка вполне могла потопить одно или два судна, иногда даже больше, но эти результаты не впечатляли. Да и конвой продолжал следовать своим курсом. В большинстве случаев ни одной другой немецкой подлодке больше не удавалось наткнуться на этот конвой и он в положенный срок прибывал в Великобританию, доставив туда продовольствие и жизненно необходимое сырье».
Каперы были в том же положении, что и подводные лодки Первой мировой — связь только на расстоянии видимости либо посыльными судами, разведданные — отрывочные, и т. д. Причем даже конвой без военного эскорта сам по себе был большой силой, в чем мы могли убедиться на примере боя Дэнса.
А какие же тогда минусы у конвоев? Чисто экономические. Формирование конвоя занимало время. Допустим, ранее из Калькутты торговцы отсылали в Китай суда раз в два дня. А теперь — раз в две недели. Это требовало и больших вложений (надо нанять больше кораблей, чтобы компенсировать вынужденный простой), и новой системы финансового планирования (часть покупателей, привыкших оперативно получать товары, уходили к другим поставщикам), и больших вложений в систему складирования (для больших партий грузов нужны большие склады, либо свои, либо арендованные).
Траты совершенно не устраивали купцов из Калькутты и Бомбея. И в результате капер, попадавший на оживленные торговые пути, почти гарантированно снимал жатву и уходил до прихода военных кораблей. Флоту в этом случае, чтобы гарантированно избежать потерь среди торговых судов, надо было к каждому судну прикрепить по кораблю в качестве охранения, и тут проблема даже не в баснословной стоимости таких мероприятий, а в их полной невозможности. Ибо торговых судов в разы больше военных.
Но что недостаток с точки зрения коммерсантов, для военных было однозначным достоинством. Смотрите сами — капер приходит в зону действия, крейсирует две недели, и… ничего. Ни одного судна, на которое можно напасть и захватить. Наконец, он видит паруса, приближается — а там 30–40 торговых кораблей с охранением. Атака такого каравана — чистое самоубийство.
Морское командование раз за разом пыталось объяснить эту проблему генерал-губернатору Бенгалии и губернатору Мадраса, однако на тех давило лобби администраторов и арматоров Ост-Индской компании. Каждый раз бабло побеждало доводы разума. Однако решать проблему флоту все же пришлось. ОИК, разозленная потерями торговых судов, грозила снять моряков с денежного и продуктового довольствия. В связи с этим Эдвард Пэллью принял план захвата ключевых точек, способных контролировать морской трафик, а также морских баз французских и голландских каперов. Если у капера нет базы — значит, негде ремонтироваться, пополнить экипажи, провиант, боеприпасы. Такой капер — потенциальный мертвец. Захвати базы — и корсаров в регионе не останется. Все логично.