Страница 55 из 107
И да, за сожжение французского флота кэптена Сидней Смита наградили… денежным призом от Ост-Индской компании, которая всемерно приветствовала уничтожение любых французских кораблей.
Вернёмся в воды Индийского океана.
19 июня 1793 года Корнуоллис узнал, что началась очередная война между Англией и Францией. 19 июля губернатор четырьмя вооруженными «ост-индийцами» начал морскую блокаду Пондишерри. 28-го из Мадраса подошла 12-тысячная армия под командованием полковника Джона Брейтвейта. Губернатору французской колонии полковнику Просперу Клермону предъявлен ультиматум с требованием немедленной сдачи. Клермон на глазах у парламентеров порвал ультиматум и выгнал переговорщиков из города.
30 июля под сильным огнем французских батарей начаты осадные работы. Французский гарнизон насчитывал 645 солдат-европейцев и 1014 сипаев при 167 орудиях, причем большинство из них — большого калибра. Именно из-за насыщенности артиллерией французских укреплений британцы несли довольно большие потери, погиб и командир саперов ОИК — подполковник Джордж Мол (Maule). Однако 22 августа англичанам удалось установить перед городом батареи 24-фунтовых орудий, которые вечером открыли ответный огонь по французам.
24 августа заговорили британские мортиры, которые перекидным огнем начали обстрел уже не стен, а самого города. В 16.30 Клермон предложил заключить перемирие и обсудить условия сдачи Пондишерри. Решение о капитуляции отложено до 8 утра 25 августа, но утром в британском лагере никто не появился. Англичане ничего не поняли и уже решили возобновить обстрел, когда ворота открылись и… оттуда буквально выползла толпа французов и сипаев, пьяная в дым.
Оказалось, что ночью солдаты взломали винные склады и перепились вусмерть, подписать капитуляцию было просто некому, ибо офицеры и губернатор также приняли участие в «массовых гуляниях по поводу сдачи города». Официальную капитуляцию отложили на 8 утра 26 августа, поскольку подписать бумаги физически никто не мог. Пока же англичане взяли под охрану винные склады и штыками и прикладами отгоняли от них французов, чтобы те хотя бы к утру протрезвели.
Британские потери при осаде Пондишерри составили 88 человек убитыми и 131 ранеными.
Французские колонии в Карикале, Маэ, Шандернагоре и Янаме сдались без боя. Остались только острова Иль-де-Франс (Маврикий) и Бурбон (Реюньон). Еще Бурдонэ основательно укрепил эти острова, а французские губернаторы начали выдачу каперских свидетельств. Так, губернатор Иль-да-Франса выдал 25 каперских лицензий, и корсары французов захватили с 1793 по 1802 год 200 кораблей Компании.
Здесь не обойтись без описания такой фигуры, как Робер Сюркуф — этот человек стал для британской ОИК настоящей занозой в заднице.
До 1793 года Сюркуф был первым помощником на работорговце, занимался поставками негров из Мозамбика на французские индийские острова и в Пондишерри. В 1793-м был призван во французский флот в качестве штурмана, принимал участие в бое у реки Нуар, когда соединение Жана-Мари Рено (36-пушечный «Прудан», 40-пушечный «Сибил», 20-пушечный «Жан Бар» и 14-пушечный «Курьер» отогнали британские 50-пушечный «Сенчурион» и 44-пушечный «Диомед») сняло английскую блокаду с Маврикия.
Однако служба на флоте Сюркуфу не понравилась. Слишком много ответственности, слишком мало прибыли. И француз решил вернуться к работорговле, взяв в аренду 4-пушечный бриг «Креол» и направившись к Мозамбикскому берегу. Указ Конвента работорговлю во Франции запрещал, однако рабочие руки на Маврикии и Реюньоне были ой как нужны, поэтому запрет привел только к росту цен на негров. Сюркуф вернулся на Иль-де-Франс в сентябре 1794-го и был арестован по подозрению в торговле людьми. Таможенники облазили все закоулки брига, но так и не нашли следов перевозки рабов. Предусмотрительный Сюркуф продал живой товар до прихода в порт.
Тем не менее губернатор Иль-де-Франса, Анн-Жозеф де Морэ, граф де Малартик, подозревал Сюркуфа в работорговле и контрабанде, поэтому каперское свидетельство выдать ему отказался.
Сюркуф же на вырученные от продажи рабов деньги купил себе 4-пушечную шхуну «Эмили» и отбыл к Сейшельским островам, ловить черепах для французской колонии. Поскольку Сюркуф не имел каперского свидетельства, ему запрещалось специально атаковать неприятельские суда. Но не воспрещалось защищаться от атак англичан, чем Робер и воспользовался.
Пират отплыл к Андаманским островам, где купил груз риса, и там же захватил первое английское судно — шхуну «Пингвин», груженую ценными породами древесины. Приз был отправлен на Иль-де-Франс — с запиской: мол, Сюркуф плавал, никого не трогал, но тут на мирных французов английский капер (заметим, совсем без пушек), и вскоре сам достался обороняющимся.
Вскоре Сюркуф продвинулся к дельте Ганга, где в феврале 1796 года встретил бенгальский штурманский корабль «Хэзард» в сопровождении двух торговых судов — «Рассел» и «Сэмболэсс», груженых рисом. После быстрого абордажа все корабли были захвачены. «Эмили» вместе с призами Сюркуф отправляет на Иль-де-Франс, уже не утруждая себя объяснениями. С оставшейся командой в 22 человека он пересел на «Хэзард», который переименовал в «Картье».
28 января 1797 года «Картье» атаковал и захватил 12-пушечный бриг ОИК «Дайана» с 6000 мешками риса. На следующий день Сюркуф увидел настоящий приз — 26-пушечный «ост-индиец» «Тритон». Причем заметил его Сюркуф слишком поздно, чтобы сбежать — ведь имея четыре 6-фунтовые пушки и 23 человека команды включая его самого, атаковать корабль, вооруженный двадцатью шестью 12-фунтовками со 150 матросами экипажа выглядело бы самоубийством.
Чтобы запутать англичанина, Робер приказал поднять Юнион Джек и подошел вплотную. На «Т ритоне» ничего не заподозрили — команда «ост-индийца» прекрасно знала штурманский корабль, и его даже подозвали к себе, чтобы узнать новости. Дальше случилась фантастическая история. Корсары, держа в руках каждый по два пистоля, дали залп и полезли на абордаж по своим же мачтам (высота борта у «Картье» была гораздо ниже, чем у «Тритона»). В одну минуту на верхней палубе «Тритон» потерял 5 человек убитыми и 10 ранеными, причем среди убитых оказались капитан корабля Бернейт и первый лейтенант Пикет.
Артиллеристы англичанина дали пару залпов, но «Картье» находился в мертвой зоне — ядра «ост-индийца» просто пролетали над бортом французского корабля. Понимая, что если на верхнюю палубу придет подмога снизу, то корсарам не поздоровится, Сюркуф приказал просто забить все люки, ведущие вниз. Через 45 минут дело было сделано — «Тритон» против всех законов логики был захвачен.
Но возникла другая проблема — что делать с таким количеством англичан? Сюркуф предложил им перейти на «Дайану», заверив, что французы их отпустят, если будет составлен договор: ОИК за милосердие и сострадание Робера к пленным выплачивает 30 тысяч рупий выкупа. Матросы, которых перспектива сидеть в плену на Иль-де-Франсе совершенно не прельщала, с радостью согласились. Договор составили, все пленные были переведены на бриг, а сам Сюркуф, отягощенный призами, возвращается на Маврикий.
Приведем цитату из книги Можейко «Пираты, корсары, рейдеры»:
«На подходе к порту на обоих кораблях были подняты французские флаги: Сюркуф не хотел попасть под огонь своих же батарей. Брошен якорь. Молодой капитан приказывает спустить шлюпку, а сам внимательно смотрит, стоят ли в гавани его призы? Да, вот он узнает один корабль, другой, третий…
В тот же день Сюркуф был поставлен в известность комиссаром полиции, что по приказу губернатора Маларте все его призы конфискованы и обращены в собственность республики, так как Сюркуф не является корсаром. Правда, ему объявлены прощение и благодарность за то, что с его помощью колония избегла голода и казна значительно обогатилась. Если же Сюркуф будет жаловаться, то губернатор распорядится арестовать его и судить как пирата.
Губернатор, видимо, рассчитывал на то, что пират смирится с потерей: Франция далеко, а большинство денег за продажу трофеев осело в карманах чиновников. Однако возмущенный Сюркуф не сдался и на первом же корабле отправился во Францию.