Страница 52 из 107
В сентябре 1793-го Маккартни удалось получить аудиенцию у императора, которому он вручил ценные подарки и письмо от короля Георга III, в котором правитель Британии просил у императора разрешения организовать посольство в Пекине. Стонтон-младший просто поразил Цаньлуна знанием разговорного китайского и каллиграфией, и несколько дней спустя посольство в полном составе было приглашено на празднование 80-летия императора — случай, наверное, уникальный в истории XVIII века.
Вопреки ожиданиям Маккартни, император на празднике так и не появился. 3 октября англичанин получил ответ — к его глубокому разочарованию, Цаньлун отказал британцам в посольстве, сказав, что для контактов с глупыми, невежественными европейцами вполне достаточно Кантона. Зная, что еще раз просить о посольстве не имеет смысла, английский посол попросил снять некоторые торговые ограничения с купцов ОИК. Тем не менее император ответил, что все европейцы должны находиться в равных условиях. Нынешние правила торговли с Европой Китай вполне устраивают.
Таким образом, поставки опиума в Китай продолжились, и хотя они росли гигантскими темпами, пока что основным товаром, который закупал Китай, оставался хлопчатобумажный текстиль. Так, в 1805 году в Китай экспортировалось текстиля на 9 452 619 рупий (909 тысяч фунтов стерлингов), а опиума — на 3 294 570 рупий (317 тысяч фунтов стерлингов). Для примера: следующий пункт списка — жемчуг — давал сумму экспорта всего лишь в 470 561 рупии (45 тысяч фунтов стерлингов).
В заключение стоит сказать следующее. Обвинения англичан конца XVIII века в сознательном насаждении наркомании в Китае выглядят глупо. Наркотических свойств опиума тогда не знали, и британцы смотрели на поставки опиума как на китайскую забаву. Ну, нравится мужикам лекарственное средство курить — да ради Бога! Всегда поможем, благо в подчиненных нам областях опиум вполне себе растет. Вспомните афоризм Генриха Гейне: «Чтобы победить самые тяжелые страдания, есть два средства: это опиум и работа».
Первыми забили тревогу наместники в юго-западных провинциях Китая. Так, специальный «антиопиумный комиссар» императора Дао Гуан в 1785 году оценивал число своих соотечественников, пристрастившихся к опиуму, в 4 миллиона человек, и это только на побережье! Описывалось это так: «Торговая и рабочая жизнь в Гуанчжоу встала. Все мужчины средних лет лежат около домов, бессмысленно глядя в небо, и над ними клубится сладковатый запах опиумного дурмана. Рынки не работают, производства встали, все курят опиум». Но людей, подобных Дао Гуану, было мало, чиновники и медики получали немыслимые барыши от продажи опиума внутри Китая. И Поднебесная уже к началу XIX века встала перед выбором — либо она сможет победить коррупцию и заставить своих подданных отказаться от губительной привычки, либо опиум станет гробовщиком Империи.
Эту ситуацию весьма точно охарактеризовал Маркс: «Коррупция, которая пропитала всю систему бюрократии Небесной империи и разрушила оплот патриархального уклада, была вместе с ящиками опиума контрабандным путем ввезена в империю с английских кораблей…»
Часть XI
Вторая англо-майсурская война закончилась по очкам в пользу Типу-Сахиба. ОИК потерпела поражение перед объединенными силами Майсура и французов. И было понятно, что в ближайшее время противостояние с Типу продолжится.
ОИК искала человека, способного переломить ситуацию на сухопутном театре военных действий. Гастингса обвинили в коррупции, фактически — арестовали, и в этой ситуации Компании более всего подошел бы какой-нибудь английский генерал. Такой нашелся — Чарльз Корнуоллис, человек, который воевал с Вашингтоном и Рошамбо в Америке и сдался под Йорктауном.
Естественно, из армии он вылетел на половинное жалование. Битые генералы действующей британской армии не нужны. А вот для ОИК Корнуоллис оказался хорошей находкой. В феврале 1786 года он назначен генерал-губернатором британской Индии, 22 августа прибыл в Мадрас, а 12 сентября — в Калькутту.
Первое, чем решил заняться бывший генерал — это судебной реформой. ОИК получила от наваба Бенгалии административные и полицейские функции, но роль единой судебной системы играло нагромождение индуистских обычаев, мусульманских законов, и обычного произвола на местах. Именно поэтому преступность в индийских городах, в том числе и в Британской Индии, просто зашкаливала.
Прежде всего Корнуоллис решил упорядочить долговую систему и создал коллекторскую службу для сбора долгов и решения финансовых тяжб. Бенгалия разделена на 4 судебных округа — Дакка, Патна, Калькутта и Муршидабад, окружными прокурорами назначены европейцы, сотрудники компании, а их заместителями — муфтии-мусульмане. Запрещено рассмотрение религиозных споров, за основу взято англосаксонское право. В 1793 году все эти новшества закреплены в «Кодексе Корнуоллиса», которым Индия в значительной степени пользуется и по сей день.
Дальше наступил черёд административной реформы. Сотрудникам Компании подняли зарплату чуть ли не в два раза, но при этом (наконец-таки!) запретили заниматься собственными торговыми операциями. Теперь клерки должны работать исключительно на Компанию. Для контроля введена служба инспекторов, подотчетных суперинтендантам полиции. Кстати, эта мера сильно оздоровила ситуацию с индийскими ткачами, которых клерки до того просто обворовывали ради своей наживы.
Зато Компания ввела очень большие налоги (примерно 89 % с прибыли), и чтобы население не разбежалось, Корнуоллис решил ввести систему «постоянных поселений». По сути, реализовал крепостное право на отдельно взятой территории, чтобы стабилизировать собираемость налогов. Понятно, что другими мерами 89 % налога не собрать, ибо это настоящий и неприкрытый грабеж.
Наконец, заключены субсидиарные договоры с Пенангом и Непалом, и власть компании расширяется на север.
А что же Типу-Сахиб? Типу укрепляет свою империю. Начато строительство флота, который должен защитить корабли с паломниками и морскую торговлю от нападений пиратов. Еще не высохли чернила на Мангалорском договоре, а Типу начал войну с маратхами. При этом, в отличие от Хейдара, Типу был мусульманским фанатиком. Он решает из мультирелигиозного Майсура сделать монорелигиозный. Индуистам и христианам предлагалось принять ислам либо в прямом смысле, либо в переносном. Для второго случая заготовлены различные способы — посадить на кол, скормить тиграм, сжечь заживо, затоптать слонами. Изобретена даже высокотехнологичная казнь — обвязать неверного ракетами и запустить в небо. Конечно, чаще всего осужденный не взлетал, но земля после взрыва в радиусе 10 метров покрывалась ровным слоем крови и ошметков.
В Малабаре казнено до 30 тысяч человек, в Кистне 2000 брахманов убили себя, чтобы не попасть в руки к извергу Типу. Примерно 70 тысяч человек в Серингапатаме согнали к реке и потребовали сменить религию, а после отказал просто забили камнями и утопили.
Естественно, отношения с маратхами, индуистами по вере (и возможными союзниками в войне против англичан), после этого не упростились. Теперь Маратхские княжества заняли жестко проанглийскую позицию.
Понимая, что в одиночку он вряд ли сможет справиться с войсками Компании, Типу в 1787 году шлет посольство в Мадрас. Заключен следующий договор: Майсур платит 45 лакхов рупий отступных за допущенные нападения на английских союзников в регионе, и при посредничестве британцев подписывает мир с маратхами.
Корнуоллис же заключает широкую коалицию с Низамом, маратхами и Пуной, тем самым окружив Майсур со всех сторон.
Фигуры расставлены, осталось только ждать случая. В 1789 году на Малабарском берегу поднялось восстание против Майсура — индуистам надоели казни и террор. Типу прислал армию, восстание подавил, но часть мятежников сбежала в Траванкор — союзный англичанам город на самом юге Индии, который Типу вскоре осадил. Это и стало поводом для второй англо-майсурской войны.
Изначально Корнуоллис сам командовать войсками не хотел и назначил главным генерала Уильяма Медоуза, губернатора Мадраса. Медоуз раньше служил с Корнуоллисом в Америке и разработал амбициозный план вторжения в Майсур с трех сторон — из Бомбея на севере, из Мадраса на востоке, и из Карнатика на юге. Этот план сработал бы во Вторую мировую с её развитой связью, позволявшей синхронизировать усилия. Но в конце XVIII века — нет. Всё пошло не так.