Страница 43 из 107
Изначально две трети колоний были настроены лоялистски, но треть возмутителей спокойствия оказалась лучше организована и мотивирована.
Можно сказать, что революционерам помог… король Георг III, который 31 октября 1775 года, после стычек у Конкорда и Лексингтона, издал прокламацию следующего содержания:
Так как многие из наших подданных в различных колониях Северной Америки, откликнувшись на призывы злоумышленников и нарушив верность защищавшей их верховной власти, совершили множество незаконных деяний, ведущих к нарушению общественного спокойствия, обрыву торговых связей, и вылилось все в открытый бунт, в отказ подчиняться постановлениям властей и законам и во враждебные военные действия, мы решили, по согласованию с нашими советниками, выпустить королевскую прокламацию, объявляющую, что не только наши официальные лица, военные и гражданские, должны приложить все усилия к подавлению бунта и привлечь изменников к суду, но также все подданные королевства обязываются направить все силы к разоблачению преступных заговоров, устроенных против нашей короны и достоинства, и сообщать имена и действия злоумышленников соответствующим властям.
И вот здесь революционная масса не на шутку испугалась. Ибо одно дело — бросать в народ лозунги о налогах без представительства и тирании, а другое — отвечать за эти лозунги своей головой. Ошибка Георга здесь состоит в том, что он своим манифестом даже совершенно нейтральных жителей колоний приравнял к бунтовщикам. Ведь от прибывших войск страдать будут все — и лоялисты, и патриоты.
Тем не менее до 1777 года дело висело на волоске. Экспедиция революционных отрядов в Канаду провалилась, Вашингтон потерпел поражение в Нью-Йорке и Нью-Джерси, британский экспедиционный корпус смог без проблем высадиться на Статен-Айленде и в устье реки Гудзон. Но все совершенно изменила нечаянная победа под Саратогой.
Пока на западе Вашингтон проигрывал одно сражение за другим и отдал врагу и Нью-Йорк, и Филадельфию, на севере 9-тысячная группировка британского генерала Бургойна спустилась по озеру Шамплейн вниз, атаковала и захватила форт Т икондерогу, и далее совместно с Хоу могла отрезать северную армию восставших от Континентальной, а Новую Англию от остальных штатов.
Американцами командовал Горацио Гейтс, но по сути Саратогу выиграли два человека — полковник Даниэл Морган и генерал-майор Бенедикт Арнольд.
Первый укрепился со своим полком на холмах Бавис, и Бургойн решил обойти эти позиции по основанию холма, через лес. Арнольд с двумя полками вопреки приказу Гейтса атаковал британцев в лесу, «навязав противнику индейскую войну», и Бургойн был вынужден отступить.
Бургойн решился на фронтальную атаку 7 октября 1777 года — выбора у него не осталось, солдаты сидели на половинном пайке и голод был не за горами. Колонисты, пользуясь основательно укрепленными редутами, смогли отбить два штурма, стреляя сверху вниз (идеальная позиция), но к третьему штурму у них кончились патроны — и в ключевой момент, когда американцы уже готовились бежать, так как британцы приблизились опасно близко, на позиции прибыл выпивший бутылку виски Бенедикт Арнольд (позже термин «drinken fury» — «пьяная ярость» — официально укрепился в американской историографии при описании кампании у Саратоги), разругавшийся напрочь с Гейтсом (тот как раз уже собирал бумаги и седлала коня, чтобы смыться побыстрее), и организовал контратаку, в результате которой был ранен пулей в колено, но американцы — первый раз! — победили англичан в открытом бою. Вернее, они отбросили англичан на исходные позиции.
У Бургойна не оставалось выбора, ибо провиант подходил к концу. Выбирая между голодной смертью и капитуляцией, британцы выбрали плен.
Эхо победы под Саратогой обернулось для англичан ужасными последствиями. Европейские державы, ранее с опаской смотревшие на восставшие колонии, решили их поддержать, и 17 июня 1778 года сначала Франция, а потом и Испания с Голландией объявили Англии войну. В результате бунты поселенцев на краю ойкумены переросли в новую войну по переделу мира.
Естественно, запылала Индия, причем индийская кампания поставила англичан на грань краха. Правда, начиналась она вполне за здравие. Из книги Каплана «Путешествие в Историю. Французы в Индии»:
Новый губернатор французской Индии Белькомб пытался укрепить Пондишери. Однако ров не был дорыт до конца, насыпь и стены недоделаны. Закончить земляные и строительные работы не удавалось: не хватало денег. Напрасно Белькомб писал в Версаль, что Пондишери открыт с нескольких сторон для неприятеля. Его просьбы попадали в архив. В августе 1778 года английские войска подошли к городу, их было в пять раз больше, чем французов. Белькомб не испугался, он мобилизовал население на строительство бастионов. В это время в Пондишери появился французский авантюрист и начальник сипайского отряда Мадек, который организовывал вылазки. Но перевес противника был слишком велик, французский флот не принял сражения.
Новая война сразу привела к потере многих французских колоний. Шандернагор, детище Дюпле, вновь сдался без боя. Губернатор Шевалье, бежавший из города, был вынужден искать пристанища и сразу же попал в плен. Последнюю надежду жители Пондишери возлагали на свой флот. Действительно, эскадра французского адмирала Тронжоли значительно превосходила силы англичан. Белькомб, чтобы поднять настроение в городе, громогласно заявил о победе французов в морском сражении. Был даже заранее отслужен благодарственный молебен. Но адмирал Тронжоли, подобно многим своим предшественникам, уклонялся от рискованных сражений. Наконец 20 июля подошла английская эскадра. Город замер в ожидании, все готовились увидеть величественное зрелище — морской бой недалеко от города. Наступила ночь. Утром Белькомб, выйдя на веранду губернаторского дворца, не увидел ни одного французского военного корабля. Он отбросил лорнет, схватил самую большую подзорную трубу. Корабли исчезли. Оставалось лишь надеяться, что битва идет где-то вдали. Но это была напрасная надежда.
Английский морской десант мог почти беспрепятственно захватить незащищенное побережье. Англичане медленно, но упрямо усиливали свое давление, их бомбардировки становились все опаснее. Осколок снаряда ранил, правда не опасно, Белькомба. 13 октября началось генеральное наступление на Пондишери. К вечеру главный ров, опоясывавший город, был взят. 15 октября англичане находились в 30 метрах от последней линии обороны. Белькомб 16 октября собрал военный совет, который принял решение о капитуляции. 18 октября 1778 года англичане вошли в город. Все офицеры и солдаты-европейцы были отправлены в Мадрас.
Среди осажденных в Пондишери находился человек, чье имя приобрело большую известность в период французской революции, — граф Баррас, впоследствии глава Директории, стоявший во главе французского правительства с 9 термидора до 18 брюмера. На склоне лет Баррас написал мемуары, в которых много страниц посвятил своей ранней молодости, в частности пребыванию в Индии.
Но тут в естественный ход событий ворвались два человека, в корне изменившие весь расклад дел в Индии. Об одном из них мы говорили в прошлой части — это Хейдар-Али.
Вторым был адмирал Сюффрен. Он вез в Азию еще одного француза, которого англичане боялись, как огня — речь о генерале Бюсси, а он причинил британцам много проблем и неприятностей в 1740–1759 годы.
Поговорим сначала о морской части сражений за Индию и о Сюффрене. Итак, Пьер Андре де Сюффрен, называемый еще бальи де Сюффрен, был веселым, жизнерадостным саркастичным толстяком, который просто умел воевать на море. Умел, как бы это было ни прискорбно для подданных британской короны, лучше самих англичан. Родился он в Сен-Канне, в Провансе, в 1729 году. С 1743-го — во флоте. Принимал участие в войне за Австрийское наследство, в Семилетней войне, учился морскому делу у Мальтийских рыцарей, сражался с алжирскими и тунисскими пиратами, во время русско-турецкой войны 1768–1774 годов находился в качестве советника и наблюдателя при турецком флоте.