Бессмертная и незамужняя

– Ах!.. Он идет сюда! – чуть ли не взвизгнул Марк. – О Боже… Боже… Боже мой!

– Да возьми ты себя в руки! – прошипела я. – Верещишь, точно экзальтированная девица! Хотя постой-ка!.. – Меня вдруг осенило. Как всегда, с некоторым опозданием. – Так ты гей?! – Последнюю фразу я почти выкрикнула, и все, кто находился в кафе, тут же уставились на нас. А может, на приближающегося к нашему столику типа, от которого прямо-таки веяло опасностью.

– Ну разумеется.

– Что значит «разумеется»? Откуда мне было знать?.. Я думала, ты придерживаешься традиционной ориентации.

– Это потому, что ты натуралка. – Марк по-прежнему таращился поверх моего плеча, без всякой нужды приглаживая свои коротенькие волосы. – Мне же порой кажется, что вокруг одни только геи.

– Заблуждаешься… Согласно статистике, это не так.

– Ну ладно, я не собираюсь выслушивать критику от всяких кровососов, – отмахнулся Марк и тут же проворковал: – Приве-е-ет!

На мое плечо опустилась тяжелая длань. Я уж хотела, подобно взбесившемуся койоту, укусить этого придурка за руку, но передумала и лишь стряхнула ладонь с плеча.

– Добрый вечер, – произнес подошедший вампир. В довершение ко всему он обладал просто убийственным баритоном.

– Вали отсюда, – ласково отозвалась я.

Однако этот наглец невозмутимо уселся рядом с Марком. Мой приятель томно вздохнул – того и гляди, упадет в обморок.

– Ну вот… мы снова встретились.

– И какого хрена тебе надо?

– Насколько я помню, мы так и не представились друг другу.

– Возможно, я бы представилась, если бы ты не запихнул мне в рот свой палец. – Я подумала было плеснуть ему в физиономию чаем, однако тут же отказалась от этой мысли: он вполне мог использовать в качестве щита Марка.

– Ну что ж… Я Синклер. А ты?

– Да пошел ты…

– Это твоя фамилия?

Марк засмеялся, и Синклер одарил его благосклонной улыбкой.

– Это твой друг?

– Не твое собачье дело.

– Я хотел броситься с крыши, а она меня отговорила, – проинформировал Марк моего неприятеля. – А потом мы пришли сюда, чтобы обсудить план возмездия тем, кто плохо обращается с детьми.

– Сюда мы пришли вовсе не для этого, – возразила я.

– И для этого тоже.

У Синклера вдруг расширились ноздри, и он подался к Марку, чтобы получше рассмотреть его шею (там образовался синяк, однако проколы уже затянулись). Затем он взглянул на меня.

– Ты получила подпитку от этого парня?

Я покраснела. Вернее, такое у меня возникло ощущение, ведь неизвестно, способна ли я теперь краснеть.

– Еще раз повторяю: не твое собачье дело!

Синклер побарабанил пальцами по столу. Я старалась не смотреть на них – они были такими длинными, такими изящными… И можно только догадываться, какая в них заключена сила.

– Хм… Интересно, – вымолвил он. – И теперь вы, значит, оба здесь.

– Не хочешь ли к нам присоединиться? – пропел Марк. Я скрипнула зубами, но эти двое не обратили на меня никакого внимания. – Может, выпьешь чашечку кофе или что-нибудь еще?

– Я не пью… кофе.

– Очень смешно, – вставила я. – Ну и чего ты… Сиклер… сюда пришел? Если по поводу компенсации за испорченный костюмчик, то даже не надейся.

Синклер смотрел на меня совершенно невозмутимо. Взгляд его черных глаз буравил прямо-таки насквозь – ощущение не из приятных.

– Насчет возмещения убытков мы поговорим потом. Что же касается твоего вопроса, то я здесь для того, чтобы помочь тебе, моя крошка.

– Не смей меня так называть!

– Ты можешь называть так меня, – тотчас же прощебетал Марк.

– Ностро хочет заполучить тебя для своих обрядов, – продолжил Синклер. – Тот, кто доставит тебя к нему, будет щедро вознагражден.

– И кто он такой, этот… Ноздро?

– Не Ноздро, а Ностро. Он… нечто вроде вождя племени. Иногда… даже, можно сказать, часто… вампиры сбиваются в стаи, и сильнейший становится главарем.

– А зачем им это нужно? – полюбопытствовала я. – Почему бы не гулять самим по себе, как и до смерти?

– Потому что у них нет такой возможности. Как правило, они просто вынуждены присоединиться к той или иной стороне.

– Меня никто ни к чему не принудит.

– Это мы обсудим позднее.

– Что?..

– Ну, в общем, вампиры объединяются в целях самозащиты, для обеспечения собственной безопасности.

– Так, значит, этого Носоро так корежило из-за того, что я нарушила правила игры?

– Именно… И еще из-за твоего истерического смеха в столь важный момент.

Марк, внимательно слушавший наш разговор, повернул ко мне голову.

– То есть главный вампир чего-то от тебя хотел, а ты подняла его на смех?

– Причем смеялась она довольно долго, – пояснил Синклер.

– Ну ты, Бетси, и даешь!.. И он ничего тебе не сделал? Тебе просто повезло, что сейчас ты сидишь здесь.

– Он использовал против нее сильнейшее средство, которое не способен перенести ни один вампир, но она и на это ответила смехом, – сообщил наш новый знакомый. – Так, значит, тебя зовут Бетси?

– Да, Бетси, и что? Хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?

– Нет, не хочу.

Мне почудилось – или в его глазах действительно мелькнула насмешка? Я пристально на него посмотрела, но встретила ничего не выражающий взгляд. Хм… Возможно, и вправду показалось.

– Так ты явился сюда затем, чтобы добыть для Носоро мою голову?

– Не Носоро, а Ностро… Нет, не за этим. Ты слишком привлекательна, чтобы тебя обезглавливать.

– Какая чушь… Слушай, а Ностро – случайно, не сокращение от имени Нострадамус? Неужто у этого недомерка начисто отсутствует воображение?

Синклер поморщился, точно от зубной боли.

– Угадала.

– Фу-у-у…

– Полностью с тобой согласен.

– Так зачем же ты пришел, Сиклер?

– Не Сиклер, а Синклер… Вообще-то я полагал, что ты и так все поймешь. Даже несмотря на уровень своего…

– Но-но!

– Ты только влилась в ряды Бессмертных и представляешь опасность для самой же себя. Ты поднялась из гроба всего лишь пару суток назад, совершенно не знаешь правил, и за твою голову назначено вознаграждение. Поэтому я хочу взять тебя под свою защиту.

– И что я должна взамен? – Я произнесла это таким тоном, словно у меня во рту поселился таракан. Вряд ли можно полагаться на парня, который от твоего толчка тут же улегся отдохнуть. Хм… Забавно. Но вообще мне удалось зашвырнуть Синклера довольно далеко. – Ведь ты же готов это сделать не просто по доброте своего мертвого сердца.