Почти идеальная месть

Конечно, вслух я ничего подобного не сказала. Улыбнулась, провела ладонью по щеке Матвея. Он поймал мою руку и прижал к своим губам.

— Неужели и вправду так торопишься, Матвей?

— Да, — серьёзно ответил он. — Я очень люблю тебя. Ты исцелила меня, Милана. Как бы странно это ни звучало, но с тех пор, как ты появилась в моей жизни, моя душа воскресла. Я перестал жить прошлым, поставил на нём жирный крест. Ты полностью возродила меня. Ты и твоя всепрощающая, светлая любовь. Скажи, что любишь меня, пожалуйста! Что не разлюбила меня за прошедший год.

Матвей с волнением вглядывался в моё лицо.

— Я люблю тебя, Матвей, можешь не сомневаться.

Он судорожно прижал меня к себе. Я слышала, как он дышит, как бьётся его сердце. И я чувствовала, как он быстро вытер рукой свои глаза.

В этот момент я едва не утратила решимость довести начатое до конца, но мне удалось взять себя в руки. Я не солгала. Я по-прежнему люблю Матвея. Люблю ничуть не меньше, чем раньше, когда я готова была идти за ним пешком на край света. Но тогда Матвей безжалостно оттолкнул меня и оставил одну на целый год.

Оставил без поддержки, без своей сильной руки, без своей любви. Я была унижена. А любовь моя — растоптана, как придорожный цветок. Я боролась одна со всеми невзгодами и со своими бедами. Я скучала по Матвею и умирала каждый божий день. Я не хотела просыпаться по утрам и начинать новый день, который будет прожит без Матвея. К счастью, Матвей часто снился мне. Мои грёзы были единственным местом, где мы могли встретиться, где Матвей любил меня душой и телом.

А он прекрасно жил без меня и ни в чём себе не отказывал, пока я мучилась, страдала и горела в адовом огне. Потому теперь пришла его очередь мучиться и страдать.

Я знаю, что месть — это ужасное, отвратительное и разрушающее чувство. Месть порождает месть. Матвей отомстил отцу и Ольге, а теперь я буду мстить Матвею.

— Ты не пожалеешь о своём решении, девочка моя, — Матвей покрывал быстрыми и короткими поцелуями моё лицо, мои волосы. — Я знаю, как сделать тебя по-настоящему счастливой, поверь. Я всё для тебя сделаю. Буду жить для тебя, работать для тебя.

— Я верю, Матвей!

— Тогда скажи, каким будет первое задание.

Я задумалась на несколько секунд. Но не потому, что моё задание не было готово. О, нет! Прошедшей ночью я много думала и построила много мысленных конструкций.

— Если ты хочешь, чтобы я стала твоей женой, значит, ты доверяешь мне, Матвей?

— Да, безусловно, — тут же ответил он. — Безоговорочно.

В моей душе опять шевельнулось сомнение, но голос обиды и пережитых унижений вновь заглушил его.

— Тогда я хочу знать, где находится твой дом. Тот самый, в котором мы с тобой прожили две недели. И я хочу, чтобы мы отправились туда.

— Без проблем, — кивнул Матвей. — Хоть сейчас. У тебя ведь каникулы?

— Да. Я, конечно, подрабатываю, но на удалёнке, потому не привязана к месту. Так что я готова ехать с тобой. Только надо сначала забрать мою машину со стоянки гипермаркета.

— Пойдём сейчас за машиной, прогуляемся, а обратно приедем на твоей машине, — предложил Матвей и коснулся пальцем кончика моего носа. — Я не хочу ехать на своей машине, ведь тогда мы потом будем возвращаться порознь. А в дом потом уже поедем на моей.

— Прогуляемся? — улыбнулась я. — На автобусе, ты хочешь сказать? Пешком идти слишком далеко. Или на такси?

— Раньше туда ходил ещё трамвай. Сейчас ходит?

— Ходит. Матвей…

Я замялась. Мне вдруг стало очень тревожно. Одно дело — лелеять и вынашивать план мести самой, и совсем другое — думать о том, что Матвею может угрожать опасность. Я отчётливо поняла, что не переживу, если с ним что-нибудь случится.

— Что? — он опять прижал мою ладонь к губам.

— А тебе не опасно вот так просто передвигаться по городу?

— Я не преступник, в розыске не нахожусь. Единственный человек, который может быть для меня опасен — твой отец. Но вероятность встретиться с ним, просто прогуливаясь по городу, ничтожно мала. К тому же, на его яд у меня есть противоядие. Не так уж выгодно Валере устраивать мне экзекуцию. Так что не бойся за меня.

— А в чём ты пойдёшь? Неужели в чёрной рубашке?

— Нет, вчера я принёс из машины рюкзак с вещами и повесил воооон там, у входной двери. А ты даже не заметила. Там джинсы, футболка и даже кроссовки в специальном пакете.

— Ещё бы я заметила, — пробормотала я. — Как мы с тобой в подъезде не начали раздевать друг друга, вот вопрос!

— А я заметил кое-что, — загадочно сказал Матвей. — Ты была вчера в тех чулках, которые я подбросил в твои вещи год назад.

— Да. Это мои единственные чулки.

— Мы займёмся этим вопросом в ближайшее время. Купим ещё.

— Зачем? — удивилась я.

— Знаешь, — Матвей смущённо улыбнулся. — Так приятно думать, что я единственный в своём роде, не такой, как все, неповторимый. Но когда я вижу тебя в чулках, у меня реакция обыкновенного среднестатистического мужика. Почему-то именно чулки действуют на нас магически.

— А мне нравится такая реакция с твоей стороны.

— Не дразнись, а то я сейчас опять не выдержу. Мысль о тебе в чулках меня слишком сильно заводит. Давай будем выбираться из кровати.

Матвей отпустил меня, встал и подал мне руку. Прежде, чем встать, я несколько секунд любовалась его телом. Какой он всё же красивый и гармоничный… Всего в меру.

…Мы ехали в трамвае. Сидели рядом и смотрели на залитые летним солнцем улицы и дома. Всё происходящее было настолько нереально и прекрасно, что я опять терялась в пространстве и во времени. Матвей казался совсем молодым, почти ровесником мне. Ему необычайно к лицу была светлая футболка без всякого принта. Брендовые джинсы красиво облегали его бёдра и ноги.

Когда в нашем разговоре возникла пауза, Матвей вдруг сказал:

— Расскажи мне о Егоре.

— Зачем?

— Хочу знать. Я же рассказал тебе об Ольге, когда ты попросила.

— Ольга была твоей невестой, ты любил её. А я никогда не любила Егора. Возможно, полюбила бы, мы совершенно точно были увлечены друг другом. Но появился ты, и я забыла обо всех других парнях.

— Но потом вспомнила?

Офигеть! Сам написал мне письмо, в котором уверял, что я должна найти себе мужчину, создать семью и родить детей, а теперь предъявляет! А он именно предъявляет, надо видеть его напряжённое лицо и слышать напряжённый голос!

Что ж, тем лучше. Матвей ревнует, а значит, моя месть будет осуществлена в лучшем виде!

— Егор сам ко мне подошёл. В университетской столовой, зимой. Мы с ним поболтали, а потом он пригласил меня в кино. Начали встречаться. Даже в Новый год были вдвоём. Именно тогда я и поняла, что не могу быть ни с кем, кроме тебя.

— Этот гад хватал тебя? Прикасался к тебе? Целовал?

— А сам ты как думаешь?

— Чёрт, как я мог это допустить? Олух! — Матвей сжал зубы и закрыл глаза.

— Ты же сам сказал, что я должна кого-нибудь встретить и полюбить. Это был твой наказ, — я уже не пыталась скрыть свою язвительность.

— Но я не думал, что ты такая послушная и исполнительная!

Должно быть, со стороны мы выглядели очень забавно. Хорошо, что в трамвае было мало пассажиров. Мы сидели в самом конце вагона, а впереди ехали несколько пожилых женщин.

Я не выдержала и захохотала. Матвей с укоризной посмотрел на меня, встал и пошёл у выходу. Как раз объявили остановку, и я едва успела выскочить из вагона и догнать Матвея уже на улице.

— Матвей, ну что за детский сад?! — я схватила его за руку, и он вдруг остановился.

— Прости, — тихо ответил он. — Я с тобой скоро совсем с ума сойду.

— Прощаю, — не обращая внимания на любопытных прохожих, я обняла Матвея и поцеловала его.

Он отвечал мне, горячо и страстно.

— Ты только моя, — прошептал он. — Я тебя никому не отдам.

А вот это мы ещё посмотрим! Я бы не была столь уверенной.

— Долго ещё ехать? — спросил Матвей.

— Две остановки. Можем и прогуляться.