Прекрасная лилия

– Ты так уверена в этом, дитя?

– Ч-что?!

– Магнус пролил то, что было в кубке. Я сам видел это. И видел, как он потом снова наполнил его до краев. Мы не знаем, конечно, сколько яда там осталось, не знаем даже, сколько его нужно, чтобы убить человека вроде Нилла – могучего воина, сильного телом и духом и любовью, пылающей в его сердце.

– Тогда, может быть, еще есть надежда? Если бы только я могла спросить матушку, что делать! Случалось, она ставила на ноги тех, кому никто уже не мог помочь! Но до аббатства пять дней езды. И пять обратно. К тому времени будет уже слишком поздно.

Придется рассчитывать только на себя. Ей вдруг стало страшно. Кэтлин лихорадочно перебирала в памяти все, чему научили ее монахини. Не забыла ли она чего?

– Но я… я ничего не знаю об этих местах, не знаю даже, где растут целебные травы!

Друид кивнул.

– Неподалеку от камня друидов есть хижина. Как-то раз я заглянул в нее – там полным-полно всяких трав. Возьми все, что тебе нужно. Позаботься о своем возлюбленном, дочь Финтана. Ему пришлось немало выстрадать, этому человеку, и он заслужил будущее, которое светится в твоих глазах.

Осторожно опустив тело Нилла на помост, Кэтлин повернулась к толпе и окинула взглядом бледные встревоженные лица.

– Я – дочь Финтана, Кэтлин-Лилия!

Благоговейный вздох послышался в толпе. Сотни изумленных глаз уставились на Кэтлин.

– Перенесите своего нового повелителя в постель, – приказала она. – И пусть до моего возвращения Деклан не отходит от него ни на шаг.

– До возвращения?! – Деклан протолкался вперед. Его иссеченное шрамами лицо при виде беспомощного тела Нилла потемнело от горя. Но достаточно было одного взгляда на Кэтлин, как на лице старого воина появилась твердая решимость. – Куда это вы собрались?

– В хижину возле камня друидов, где хранятся целебные травы, которые могут спасти Нилла. Я должна отыскать это место, иначе у Нилла не останется ни единого шанса.

– Нилл, будь он в силах, велел бы мне ехать с вами!

– Ты должен остаться с ним! – возразила Кэтлин. – Ты – единственный, кому я могу доверить его!

– И единственный, кто может указать вам дорогу, – вспыхнул Деклан. – Я могу найти ее даже с закрытыми глазами. Это ведь там, в тени этого камня, ваш отец передал мне вас, когда вы были еще крошкой. И оттуда я отвез вас в аббатство!

– Ты?!

– Да. И это мои руки каждый год клали на него лилию – дар вашего отца, символ любви Финтана к единственной дочери.

– Деклан! – Бард решительно выступил вперед, и они замолчали. – Об этом еще будет время поговорить! Нужно спешить! Я сам буду охранять Нилла! И никто не посмеет причинить ему вред, пока я жив. Иди, Кэтлин-Лилия! Только в твоей власти сделать так, чтобы у этой легенды был счастливый конец.

Опустившись на колени, Кэтлин в последний раз обняла Нилла. Потом взяла Деклана за руку, и они исчезли в ночи.

Глава 23

В комнате царила тишина. Сидя у постели Нилла, Кэтлин с тревогой вглядывалась в изможденное лицо любимого, со страхом и надеждой ловя каждый вздох, срывавшийся с его пепельно-серых губ. С того дня как она в первый раз дала ему целебный отвар, прошло уже четверо суток.

Шли дни, а Нилл так и не открывал глаз, и с каждой минутой отчаяние все больше овладевало ею.

Кэтлин вдруг показалось, что она слышит спокойный, уверенный голос аббатисы, склонившейся к молоденькой послушнице, вот уже несколько дней не приходившей в сознание. «Кажется, чем дольше они спят, тем ближе становятся к вечности. Боюсь, она уже никогда не проснется».

Нет, этого она не перенесет. И все-таки, даже если ей суждено потерять Нилла, она будет счастлива, что хотя бы немного продлила ему жизнь. Может быть, если он проживет еще несколько дней, то Фиона с матерью хотя бы успеют попрощаться с ним. Деклан уже позаботился отправить гонцов в Дэйр – людей, которым он полностью доверял, кто любил Нилла, хотя тот и не подозревал, насколько глубока их верность приемному сыну тана. И все же Кэтлин боялась, что судьба не окажется столь милостива, подарив им хотя бы еще один день.

Нилл лежал так тихо, что, казалось, почти не дышал. Лицо его напоминало холодный мрамор. Кэтлин заставила всю комнату букетами цветущей бузины, надеясь, что ее аромат напомнит ему о матери, а сама дни и ночи напролет говорила с ним – то рассказывала сказки, то пела баллады. Порой, чтобы пробудить его, выкрикивала на ухо команды, не раз слышанные им на поле боя, надеясь, что боевой приказ сможет отыскать его в призрачном мире, где он блуждал в одиночестве. Кэтлин напевала мелодию, под которую они когда-то танцевали у костра, шептала Ниллу, как сильно любит его; говорила и говорила бесконечно, пока губы не отказывались ей повиноваться.

Но он так и не открыл глаза.

Кэтлин послышался какой-то шорох, и, обернувшись, она заметила Деклана. Сам себя назначив сторожем, он бессменно стоял на часах возле комнаты Нилла.

С трудом выдавив из себя улыбку, Кэтлин махнула ему рукой.

– Ты не откажешься побыть с ним немного? – спросила она. – Мне кажется, ему спокойнее, когда он знает, что ты рядом.

– Вы думаете, ему это известно? Известно, что я… что я с радостью отдал бы за него собственную жизнь? Ведь он не только наш тан. Он еще и мой друг!

– Мне кажется, он знает.

– Кэтлин, теперь мне уже нет нужды охранять эту дверь. Вряд ли кому придет в голову оспаривать права Нилла на трон. Если бы вы хоть ненадолго покинули эту комнату, то услышали бы, что говорят люди. Новости быстро распространяются по Гленфлуирсу. История о том, как Конн предал отца Нилла, а потом и его самого, распространилась со скоростью лесного пожара. Многие нашли в себе мужество рассказать, как все эти годы Конн мучил и истязал их, как заставлял корчиться от стыда, приказывая такое, что они готовы были сами наложить на себя руки.

– Скольким же людям он сломал жизнь так же, как Ниллу! – с грустью прошептала Кэтлин.

– Трудно даже представить, сколько их было, этих несчастных. Смерть Конна – величайшее из благодеяний, которые Нилл мог оказать Гленфлуирсу. Он освободил людей из паутины лжи. В первый раз за все эти годы они вздохнули спокойно.

Кэтлин осторожно коснулась щеки Нилла.

– Он самый лучший из всех, кого я знаю. – Она сама удивилась, услышав свой звонкий смех. – Нилл бы сказал: «А скольких мужчин ты вообще видела, если выросла в аббатстве?» Но ведь это не важно, правда, Деклан? Все равно он лучше всех!

Нахмурившись, Деклан кивнул.

– Как странно, что именно ты отвез меня туда!

– Только не таите на меня зла, хорошо? Каждый раз, бывая возле аббатства, я взбирался на дерево и смотрел, как вы играете.

– Я помню, как рассказывала сестрам о великане, который живет на дереве. Мне казалось, что я тебя просто выдумала.

– Вы были прелестным ребенком. Ваши родители были счастливы знать, что все сестры души в вас не чают.

– Так они знали?

– Это было единственное, что я мог сделать, чтобы смягчить их горе. Образ маленькой девочки всегда жил в их сердцах. Конн запретил мне говорить о том, где вы, и даже пообещал, что прикажет казнить, если я окажусь там еще раз. Но я… у меня ведь у самого дети. Как я мог видеть боль в глазах Финтана и его жены? Отец ваш, хоть и знал, что навеки лишен счастья видеть вас, хотел, чтобы вы всегда чувствовали его любовь. Поэтому каждый год в день вашего рождения я привозил вам в подарок лилию.

– Так это был подарок отца?

– Да. Когда этой зимой он умер, я не решился сделать это снова. Знал, что должен, но так и не смог. Я все думал о Финтане, о вас – ведь теперь вы потеряли его навсегда, никогда не услышите его голос, не заглянете ему в глаза, – и чувство вины стало невыносимым. Я попытался выбросить вас из головы, забыть. Что сделано, то сделано, повторял я себе, ведь никто ничего не мог изменить. – Старый воин опустил глаза. – Простите. Простите за то, что я оставил вас там, что так и не сказал вашему отцу, где вы. Я ведь верил клятве Конна, понимаете? Но если бы я хоть на миг заподозрил, что он хочет сделать, то сам выкрал бы вас из аббатства и отвез в безопасное место!