Страница 59 из 74
Глава 41
Громов
Я летел, я надеялся, что Виола соизволит поговорить со мной.
Тет-а-тет, с глазу на глаз, и, естественно, разговор бы перешел в правильное русло. То есть, сначала мы бы хорошенько трахнулись! От души так, и только потом занялись разговорами по душам. Мне казалось, я ей не насытился еще, не натрахался, не взял все, что можно, а нужно было ее брать-брать-брать без остановки!
И только потом — говорить.
Сначала возместить восемь лет почти успешного собственного притяжения к помощнице и только потом — говорить, говорить о том, что она мне нужна, как воздух!
Я же только о ней так долго думаю, только к ней жажду приблизиться и узнать еще больше. И так обидно становится, ну почему… почему я о ней почти ничего не знаю? Так мало… Она знает обо всем, а я о ней — обрывки какие-то. Потому что запрещал себе приближаться, держал дистанцию, отгораживался. Теперь хочу сломать эти стены, но… так хуево и стремно, что Виоле может не понравиться быть со мной. Все эти всплески, взрывы… Мы как на пороховой бочке.
Я хотел секса с ней и получил приговор “между нами только секс”. Крутой секс… Теперь я понял, что хочу большего, но Виола… обиделась.
Смертельно.
Но я же по горячим следам помчался, да? Ожоги после нашей последней ссоры и остыть не успели, как я погнался за ней.
Но дверь никто не открыл.
Я просил, я умолял, я кричал… Я грозился вскрыть эту чертову дверь и продолжал бы кричать до рассвета, если бы соседи не вызвали полицию.
Вот так…
Стыдоба кромешная. Меня воткнули в каталажку!
К обоссанным бомжам, шпане и проституткам, с которыми даже дышать одним воздухом опасно — там такие заболевания, что даже венерологу станет страшно…
В спешке я не взял с собой документы.
Так стремно…
Пришлось клянчить на звонок, чтобы кто-нибудь отозвался.
Виоле! Виоле позвоню… Она, моя умница… И тут я осекся.
Мне же всего один звонок разрешили. Виола на несколько сотен звонков моих не ответила, с чего бы ей ответить на этот?
Нет-нет…
Звонок у меня золотой просто, нельзя разбазаривать его на обиженную красавицу, которая ушла в глубокий игнор.
Ирина с мамой? О нет, спасибо… От их помощи только хуже становится.
Мама пообещала Ирине тепленькое местечко, если она справится со своей задачей. Сестра, мечтающая работать в теплых краях, живо взялась за дело и так старательно, что даже перестаралась!
И тут я понял главное. Я… никому-то на хрен и не нужен. Даже надеяться не на кого!
Ну, кроме самых близких и… друзей.
Гордею звонить бесполезно — в больнице.
— Все, давай телефон! — лениво махнул дежурный.
— Не будь скотом. Ты на время посмотри, а? Все с бабами своими, да по барам. Трезвого товарища в такое время найти сложно! — вцепился я в телефон.
— Какой ты, такая и компания.
— Что, командир, сам бы в паре с пивком посидел, да? С раками…
— Я больше с фисташками люблю.
— А у меня мама такие обалденные фисташки привезла. Турецкие. Здесь такие не найдешь…
Дежурный рассмеялся.
— Меня много чем подкупить хотели. Но фисташками? Блин, ни разу…
— Не хочешь, как хочешь. Тем более, я уже звоню! — сказал я и отвернулся.
— Все, давай сюда аппарат. Будешь пятнадцать суток у меня сидеть! — разозлился полицейский.
Я увернулся, прижал телефон к уху изо всех сил и взмолился, чтобы второй друг, которого я назвал сгоряча “бывшим другом” ответил.
— Алло? — лениво раскатал Дубина.
— Дубина, это Гром. Выручай, я в ментовке без документов. Обо всем перетрем попозже, по-мужски! Номер полицейского участка… — скороговоркой выпалил я и потом вернул телефон.
Приедет или не приедет за мной?
К вонючим отбросам, которые заняли обезьянник, я даже подходить не хотел, висел на решетке, бесил своим видом дежурного.
— Не видать тебе фисташек, — оскалился я.
— А ты отсюда не выйдешь раньше, чем через пятнадцать суток, — ухмыльнулся в ответ.
— Посмотрим.
— Здесь и смотреть нечего. Я за главного… — похвалился дежурный.
Впрочем, похвалился он совершенно зря. Потому что через полчаса меня уже выпустили по ходатайству сверху.
Дубинин подсобил.
— А фисташки — вкусные, реально! — не удержался я напоследок.
— Вали уже…
Дубинин ждал меня с невозмутимым видом.
— Ну?
— Что, ну…
— Где спасибо бывшему другу?
— Спасибо.
— А еще?! — не отступал Дубина.
— Погорячился, признаю! Но меня бесит, что ты к Виоле подкатываешь. БЕСИТ!
— Один раз всего… Че, как у вас там? Лады?
— Не лады. Вообще не ладно все! Дерьмово…
— Эх, жаль. Девка она хорошая, видно, что о тебе печется по-настоящему. Сильно поругались или как? — добродушно уточнил Дубина.
Я чуть не проболтался, но потом усмехнулся, не специально ли он все так пробивает, а потом для своих нужд использует? Превратит мои же слова в оружие!
— Да что ты жмешься? — рассмеялся Дубинин, хлопнув меня по плечу. — Поделился бы… По-товарищески хотя бы, если не по-дружески, — сыронизировал.
— Очень смешно. Мне к Виоле нужно. Ее, по ходу, дома нет. И на звонки не отвечает.
— Давай я ей позвонить попробую. Как друг!
Я чуть не позеленел от ревности.
Но — та же история.
Виола не отвечала.
— А вдруг с ней что-то плохое случилось? Авария, больница, морг… — выдавил из себя едва слышно. — Мне срочно нужно ее найти.
Даже на Дубину, который рядом стоял, уши грел и все-все слышал и видел, стало плевать.
— Не трясись ты так, найдем мы твою Виолку, никуда не денется…
— Давай без тебя, а?
— Давай без меня. Но, если что, ты мне больше не звони, идет? — как будто обиделся Дубина.
— Ладно, сорян! Но бесишь ты меня… БЕ-СИШЬ! Я тебя по-дружески прошу.
— О, все-таки по-дружески…
— Дубина! — чуть ли не взвыл я. — Я тебя прошу, как мужик мужика… К моей бабе не лезь.
