Семейные Ценности

Я не знала, как помочь ему. Перед Хаято словно возникал невидимый барьер. Единственное, что я могла сделать, — это начать игру сама, стоя за его спиной. Буквально брала его ладонь в свою и нажимала на клавиши. Сначала одну, потом другую… Так Гокудера успокаивался, вслушиваясь в мелодию, а я… даже и заметить не успела, как уже сидела рядом с ним, и мы исполняли мелодию в две пары рук.

Вообще-то, я не хотела играть, но Хаято меня уговорил. Предложил выйти на сцену дуэтом, чтобы показать, что мы та команда, которую ещё поискать надо. В итоге, я согласилась, хотя отчасти понимала, что он просто не хочет играть один. Психологическая травма? Не хочу в это углубляться, так как Гокудере самому эта тема неприятна. Зато он удивил меня плакатом, который нарисовал на следующую же ночь, после того, как услышал мелодию.

Если подумать, то там ничего особенного. Всё даже слишком просто, но… так идеально подходило к музыке. На плакате было нарисовано грозовое светло-серое небо, которое только набирало силу перед предстоящей бурей, а меж этих облаков упрямо летал бумажный самолётик алого цвета. Возникало ощущение, что даже несмотря на то, что близится ураган и проливной дождь, этот самолётик не сломить и он всё также будет лететь вверх.

— Ох, — вздохнула я, рассматривая плакат. — Очень красиво…

— Спасибо, — смутился парень, почесав затылок и отведя взгляд в сторону. — В общем, думаю, будет неплохо, если во время номера ты оденешься во всё белое.

— Что? — удивилась я. — А разве не гармоничнее будет, если основной цвет наших нарядов будет состоять из красных тонов? — указала на плакат. — Как самолётик.

— Нет, — отрицательно покачал головой Хаято. — Самолётик — это… кхм… Это я. Ты же — грозовое облако, — пояснил он, вновь смущаясь от своего сравнения.

— Вот как… — улыбнулась я. — Хорошо.

Так мы решили, что я, в данном случае, воплощаю надвигающуюся грозу, а Хаято — свободный парящий самолётик. Забавно, но мне нравится.

Вообще, я думала, что если мы будем с ним наедине, то начнём испытывать сильную неловкость, после которой никто ничего не сможет сказать, однако, это было только вначале. После того, как страх того, что твои чувства не взаимны, исчез, всё становится проще. Мы много говорили, делясь своим мнением, взглядами или переживаниями.

Должна признать, что время для меня, как понятие, в принципе перестало существовать. Я была счастлива и, наверное, хотела поделиться этим счастьем хоть с кем-то, поэтому при любой удобной ситуации, рассказывала о своих впечатлениях Мукуро. Не понимаю, почему он всё это терпел. Но парень был терпелив. При каждой истории таинственно улыбался, посмеивался и продолжал есть конфеты. А меня уже было не остановить…

— Я вижу, что ты счастлива, пирожочек, — отметил иллюзионист. — И надеюсь, что эти чувства продлятся как можно дольше, ку-фу-фу…

— А разве они могут измениться? — немного насторожилась я.

— Кто знает… — загадочно ответил тот, опустошая чашку чая.

Возможно, именно тогда мне и следовало прислушаться к его словам, но должна признать, что именно в тот момент, я была слепа. И думать о плохом совершенно не хотелось.

И зря…

Где-то в центре города Намимори.

Мукуро слушал истории Вел практически каждый раз, когда заглядывал к ней. И всё время её темы переходили к Гокудере Хаято. Что поделать? Девушка влюблена, и эти чувства взаимны. Мукуро уверен, что если мимо Вели неожиданно пробежит стадо розовых обезьян, она и их едва ли заметит.

Ку-фу-фу-фу, какое удивительное чувство.

Удивительнее ещё было то, как эмоции девушки влияли на погоду. То по всему городу можно было увидеть десятки, а то и сотни радужных дуг, то так сильно потеплело, что сакура начала цвести, а ведь уже давно не сезон… Или мог пойти лёгкий дождик, после которого всегда на лугах раскрывались разнообразные цветы.

Иллюзионист знал, в чём причина. Знал, что это всё благодаря его подарку. И осознавать это было очень даже приятно. Эта девочка таит в себе такую мощную силу, что в одно мгновение способна уничтожить целый город. Опасно… И эта опасность слегка заводит. Чего только стоит её ревность! Оя-оя! Итальянские женщины страстны во всём, ку-фу-фу…

Но чем дальше иллюзионист шёл, тем чаще задавался вопросом, а зачем он вообще это делает? Нужна ли ему Риччи Велия как оружие? Или он использует её в других целях? Если быть до конца откровенным, то Мукуро и не собирался заходить так далеко. Но что-то явно пошло не по плану. Ему просто нравилось радовать её. Например, есть ли у людей особая причина заводить питомцев? Если от собак ещё есть какая никакая польза, то что касается различных птичек или хомячков? Как считал иллюзионист, то от них больше мусора, нежели пользы, но ведь люди продолжают их заводить, верно?

Оя-оя, Рокудо Мукуро определённо привязался к Велии. Вначале он планировал её убить, как только ему станет скучно, но скука всё никак не наступала. Зато появлялось нечто иное. Стоило девушке искренне улыбнулся, как тепло становилось и самому Мукуро. Хотелось сделать что-то ещё, чтобы эта улыбка просуществовала как можно дольше. Ку-фу-фу, кажется парень случайно вырыл сам себе яму… Надо же! И когда всё так далеко зашло?

Сейчас Мукуро стоял на крыше одного из зданий, оглядывая город и задавая самому себе вопрос: чего же он хочет дальше? И как удивительно было услышать этот же вопрос со стороны.

— Ну? И что ты намерен делать дальше?

— Оя-оя, как неожиданно видеть тебя здесь, Кёя-кун, — усмехнулся Мукуро, оборачиваясь назад.

— Неожиданно? — переспросил Хибари, в голосе которого чувствовалась строгость и раздражение. — Это вообще-то мой город. Скорее тебе здесь не место, Рокудо Мукуро.

— Ку-фу-фу… Ну раз ты так говоришь… — с усмешкой отозвался он, вновь оглядываясь назад, в сторону города. — Красивый вид, так не считаешь?

— Было лучше, до того, как здесь прошлась недавняя гроза, — с вызовом отметил Кёя. — Дисциплинарный Комитет до сих пор разбирает последствия. И вначале я хотел, чтобы за всё содеянное отвечала Риччи Велия, так как уверен, что это последствия её способностей. Но потом понял, что их контролировать она не может, а вот кое-кто спровоцировать — вполне.

— Оя-оя! — воскликнул Мукуро. — Так это ты теперь на меня намекаешь? И что теперь? Нарушим условия Савады Тсунаёши и сразимся? — смеялся иллюзионист, после чего в его руках появился трезубец.

— Хм! — фыркнул Хибари, даже не шелохнувшись. — Когда-нибудь я определённо забью тебя до смерти, но это мне не принесёт сейчас никакой пользы.

— Ку-фу-фу, и что ты тогда предлагаешь?

— Мои люди принесут к тебе в Кокуё счёт, — усмехнулся Глава Дисциплинарного Комитета.

— Деньги⁈ — вот этого Мукуро определённо не ожидал. — Оя-оя, Кёя-кун, ты меня удивляешь! Может, также в кого-то успел влюбиться и изменить своим принципам?

— Не мели чепухи! — раздражённо бросил Хибари. — Мне некогда заниматься подобной ерундой. — На это Рокудо лишь пожал плечами. Мол, на нет и суда нет. Что же он тогда может сделать? — Скажи лучше, что теперь будет дальше?

— Ты о чём? — не понимал иллюзионист.

— О твоей глупой игре, — фыркнул парень. — Дал простоватой девчонке оружие и оставил её одну. Теперь она не умнее обезьяны с гранатой. Однако учится быстро, этому я был свидетелем лично. Но что дальше? Хотел чтобы Гокудера Хаято и Риччи Велия были вместе, так всё готово. Игре конец?

— Ку-фу-фу-фу, естественно нет, — усмехался Мукуро. — Игра будет закончена тогда, когда я скажу. А что? — задумчиво перевёл взгляд на Главу Дисциплинарного Комитета. — Заинтересован? Хочешь знать, что будет дальше? Оя-оя, а заверял, что не собираешься принимать участия.

— Участия я принимать не собираюсь, но лучше быть готовым к очередному грозовому штурму. Да и тем более, — Кёя оглянулся. — В последнее время у меня возникает ощущение, словно я стал персонажем детского мультфильма про радужных пони. Раздражает…

— Ку-фу-фу-фу… Ха-ха-ха! — Иллюзионист схватился руками за живот и принялся долго хохотать, согнувшись пополам. Вот уж точно, от кого подобного сравнения Мукуро не ожидал. Но этот смех явно разозлил гордого Главу Дисциплинарного Комитета, поэтому он резко развернулся к иллюзионисту спиной и направился к выходу, через плечо бросив: