Семейные Ценности

Вздохнув, я принялась собирать разбросанные парнем предметы. Он-то погневается и успокоится, а рисовать плакат нам все же нужно. Хотя я до сих пор не знаю, что бы нарисовать. Даже ума не приложу. К тому же необходимо приготовить какой-нибудь прощальный номер от нашей команды. Что придумать? Эх…

— Оставь где лежат! — бросил Хаято, а после более спокойным голосом добавил: — Я сам соберу.

— Ладно, — отозвалась я, также присаживаясь на один из стульев. — Если хочешь, я могу забрать ватман и краски домой. Чуть позже сама что-нибудь нарисую, хотя не гарантирую, что получится качественно.

— Тц! — фыркнул парень. — Лучше нашим номером займись, а плакат я возьму на себя. Согласен на всё, что угодно, так как у меня идей вообще нет. Даже если скажешь, чтобы я станцевал в розовой балетной пачке, и на это буду согласен.

— Чт?.. Ха-ха-ха, — неожиданно я засмеялась, представляя себе парня в данном одеянии. Он исполняет различные «па», при этом курит и материт всё, на чём свет стоит. — Ха-ха-ха!

Хаято вначале бросил на меня суровый взгляд, полный раздражения, но уже через мгновение смягчился и сам улыбнулся, расслабившись. Понял, что сказал нечто глупое, но при этом забавное. Однако ещё через мгновение в его бирюзовых глазах возникла грусть и сильное переживание.

— Вел… — начал он, посмотрев на пол перед собой. — Вел, ты… хм… — Он хотел что-то спросить, но, похоже, не мог подобрать подходящих слов. — Эх, чёрт… — вздохнул он, резко взъерошив свои белоснежные волосы, чтобы привести мысли в порядок. — Вел, ты и Мукуро… — Стоило этому имени прозвучать, как я перестала улыбаться, готовясь к чему-то серьёзному. Хотя прекрасно понимала, что этого так или иначе не избежать. — Короче, — сам для себя махнул рукой Хаято, сбрасывая все ограничения. Уверенно посмотрел мне в глаза. — Вел, не общайся с ним! Рокудо Мукуро не тот человек, которому можно доверять. Да, в прошлом, в будущем и в настоящем он косвенно помогает Вонголе и является Хранителем Тумана, но чёрт подери! Этот тип всегда вёл свою игру! Я не доверяю ему. Не доверяю его банде. Я даже Докуро Хром не доверяю. Они тебе помогут только в том случае, если от тебя есть какая-то польза. А в конце, если ты не оправдаешь их надежды… Они просто убьют тебя, Вел!

— Я всё это знаю, Хаято, — спокойно отозвалась я, стойко выдерживая взгляд парня. — Более того, Мукуро мне это и сам говорил неоднократно.

— Что⁈ — воскликнул Хаято, окончательно впадая в шок. — Тогда почему? Почему ты с ним общаешься? Почему? Объясни, так как я не понимаю!

— Это трудно, — вздохнула я, вспоминая всё то, что Мукуро для меня уже сделал. — Я знаю, что он нехороший человек. Знаю, сколько зла он совершил другим. Знаю, что даже сейчас высока вероятность, что он делает что-то плохое. Но мне всё равно. Мне он ничего плохого не сделал.

— Это пока, а что потом?

— А там и увидим, — мягко улыбнулась. — Не хочу загадывать на будущее. С недавних пор я предпочитаю жить здесь и сейчас, не думая о том, что будет после. После для меня и вовсе может и не быть.

— Что за глупость⁈ — злился Гокудера, вскакивая со стула. — А как же?..

— А как же, что? — не понимала я, но тут краем уха услышала шаги, доносящиеся из коридора. По равномерному стуку каблуков нетрудно догадаться, кто это. — Хибари…

— Чёрт! — шикнул Хаято, также услышав приближающиеся шаги. — Как всегда не вовремя… У него что, чутьё на это? Иди сюда! — приказал под конец парень, резко подходя ко мне, хватая за руку и введя в сторону небольшого школьного шкафчика, который был встроен в стенку и имел двери-купе. — Залезай, — бросил он, открыв первую дверцу и примяв там все бумаги, что лежали внутри.

— А? — удивилась я. — Но, Хаято!..

— Давай, быстрее! — поторапливал парень. — Иначе этот тип вновь заставит нас работать.

Самое безумное то, что помещение в шкафу было небольшим и там в полный рост точно не спрятаться. А уж двоим людям… Однако я всё же послушно села на полку, поджав к груди колени, как только могла. Хаято полез в шкаф следом, встав на колени и как бы нависая надо мной сверху. Более-менее уместившись, Гокудера попытался закрыть дверь, но не всё так просто. С его стороны дверь закрывалась, а вот с моей… мешала свисающая нога, которая определённо не помещалась в такой тесноте. Хаято заметил это, но сдался ли он? Нет.

Не теряя драгоценные секунды, Хаято приподнял мою ногу, выгибая её в коленке, и закинул себе на бедро, тем самым уменьшая между нами расстояние и увеличивая его же между мной и дверью. Теперь шкаф закрылся полностью.

В этот момент… я даже думать боялась, не говоря уже о чём-то большем. Единственные слова, которые проносились у меня в голове, были: «Это нереально! Это не может быть правдой! Это нереально! Нет-нет-нет!»

Тело бросило в жар. Сердце заколотилось так сильно, что своим стуком оглушало меня. Хаято так близко и… Боже милостивый! Я чувствую его тепло, чувствую его руку, которой он придерживает мою ногу за бедро, чтобы та не скользила. А ведь держит именно за саму кожу, так как юбка при неудобном положении задралась.

О господи, как же жарко. Воздуха определённо мало. Он нависает сверху, другой рукой облокотившись о внутреннюю стенку шкафа за моей спиной. Чувствую, как его белоснежные пряди касаются моего лица, но посмотреть на него страшно. Чего стоит только его глубокое дыхание, которое горячей волной покрывает мою шею.

О боже! Боже! Боже!

Мысли путаются. Чувствую исходящий от него запах табака. Он словно окутан им с ног до головы. Кажется, парень стал ко мне только ближе, так как его пряди теперь уже касаются не только лица, но и плеч. Поднять веки и посмотреть на него всё равно страшно, так как в эту минуту я… могу сделать что-то неправильное.

Но зато я прекрасно всё чувствую. Чувствую, как его горячая и уже вспотевшая ладонь опускается по моему бедру ниже. Медленно, словно он сам толком не осознавал, что делает. На другую ногу, которая была до сих пор согнута в коленке, его тело принялось давить сильнее. Чувствовала стальную бляшку его ремня и то, как она слегка царапала мне кожу ноги. Дыхание парня стало более шумным. Я чувствовала его в своих волосах. Кажется, он вдыхал их аромат и опускался ниже, к шее, ключицам…

Голова окончательно пошла кругом. Слышала, как собственное сердце отстукивало не просто обычный ритм в виде «ту-дум», а целое слово: «Хаято». И это было настоящим безумием, но я слышала удар за ударом… Хаято, Хаято, Хаято, Хаято… Словно сама душа требовала закричать, совершить что-то взрывное, опасное, подобно Урагану, но я не могла себе этого позволить, даже если очень хотелось.

Нет, я не могу позволить себе кричать. Не могу…

Прижала собственную ладонь ко рту, нервно кусая нижнюю губу. Мне хочется большего. Намного большего, но эмоций так много, что я просто не знаю, как с ними совладать. Где та грань моим хотеньям? Где то, что нельзя пересекать? Всё размыто…

Сердце разрывается на части, оглушая меня с каждым ударом:

Хаято… Хаято… Хаято…

Почему-то кажется, что теперь, заперевшись в этом шкафу, мы не сможем прожить раздельно и минуты. Во всяком случае, я так точно. Но это же неправда, верно? Такого не бывает.

— Хаято… — всё же не сдерживаю свой голос, вторив стуку сердца. — Хаято…

Школьный шкаф.

Несколько мгновений ранее.

Гокудера Хаято сам до конца не понял, что подвигло его на этот поступок. Запер и себя, и Вел в том пыльном шкафу, в котором полно различных бумаг, хоть и в хаотичном порядке. Осознание того, что он совершил ошибку, пришло не сразу. И даже не впервые секунды. А только после того, когда он всё же закрыл дверь и, услышав удаляющиеся шаги Хибари, хотел уже сказать Вел, что всё в порядке, повернулся в сторону девушки и… замер.

Она казалась такой хрупкой, мягкой, нежной и беспомощной под ним. Он держал её ногу, закинув к себе на пояс, чтобы та не соскользнула, и от этой мысли в внизу живота всё разгоралось.

Чёрт! О чём он только думал? Хотя… Думал ли? Его тугие пальцы, привыкшие к боли и постоянным взрывам пороха, теперь буквально утопали в женской мягкости. Дышать стало трудно. В голову словно влили свинец, а перед глазами только она… Не смотрит на него, но дышит так же шумно, прижимая к груди руки. Её кудри тёмным плащом покрывали плечи. Причём каждый локон напоминал Хаято виноградные усики, которые спиралевидной формы росли до созревания ягод.