Страница 2 из 95
Нет, ну правда, бочонок меда не такая уж и большая плата за спокойствие. Тем более я его купила по себестоимости. Интересно, на что потратит мои деньги те пчелы? Да и не буду же я устраивать старушке скандал? Может, и вправду за квартирой присмотрит, пока я в отлете.
- Ну, хоть ложечку медку, добрая фея! Ночная бабочка, мотылечек! Пожалуйста! Или конфетку, но тогда уж мятную. А я взамен дом беречь буду.
- Иду, - зарылась я в чемодан. Шоколадка, косметичка, а это что? По виду напоминает к-хм удобрение. Вспомнила! Приправа из Саудовской Аравии! Дорогущая! Зачем купила, сама не знаю. Выкинуть или подарить? Кого мне настолько не жалко? Ладно, потом решу. Вот он, спасенье мое, бочонок меда. Цельных пять кило. Пока тащила от такси, чуть рука не оторвалась. Надеюсь, «милая» старушка им до смерти не объесться. А даже если, мне же не припишут убийство по неосторожности?
- Иду-иду!
Вдох-выдох, нацепила на лицо улыбку отзывчивого бортпроводника. Под кодовым названием «Чтоб вы провалились! Только без самолёта! Потому что на нём лечу я и куча другого народа!». Изредка пассажиры даже бывают похожи на адекватных. Не каждый раз, конечно. Но такое тоже бывает. В этом месяце вообще повезло – всего-то три раза просили остановить самолет во время полета и дать выйти наружу. Нет, не с целью самоубийства, что вы! Просто некоторые люди очень боятся летать. И от страха теряют последние крохи разума. Даже если до посадки на борт его, разума, я имею в виду, было много. Это же очень логично, с перепугу представить, что самолет – это маршрутное такси. Попроси остановиться и сразу на земле окажешься.
Главное, думать о приятном. Например, представить, что у Марии Федоровны отросли спаниэльи уши. Ей пойдет. Из-под платочка они будут выглядывать с особым кокетством. Эх, была не была. Отобьюсь. Распахнула дверь, похожую, скорее, на дверь шкафа, чем на межкомнатную. Впрочем, в этой квартире все является совсем не тем, чем кажется поначалу.
- Мария Федоровна! Как я рада вас видеть! Как здоровье? А я думаю, кто там стучит?
- Я не стучала! Это удел неупокоенных душ, чтоб им обходить твой дом тринадцатой дорогой по следам копыт самого Диавола! - она так и сказала с неповторимым акцентом купца века девятнадцатого приблизительно.
- Это вам! - достала я из-за спины пузатый бочонок эксклюзивного меда. Контрабанда, она такая увесистая бывает.
- Мне? - старуха шагнула, зашелестели неуклюже нижние юбки. Смешное у нее платье, все в крупный белый горох, в этот раз на красном фоне.
- Этот бочонок целиком ваш. Думаю, на месяц его хватит? – с надеждой спросила я. Все-таки в полночь я искренне люблю спать. Я, вообще, серийный засыпальник в это время суток, подушкофил, не побоюсь сказать. Может быть, даже одеяломан.
- Мне? Весь? Целиком? И мед и бочечка?
- Вам!- решительно кивнула я головой, - И крышечка тоже! Дубовая! И заклепки. Все. Может, на два месяца растянете? Нет? Ну ничего. В Перу пчел много. Я через месяц опять туда полечу.
Старуха дернулась обеими руками, шатнулась сильнее, ухватилась за сердце, в глазах ее затрепетал шальной огонек. Мне пришлось подхватить под локоть соседку, чтоб не упала и чуть потянуть на себя. Благо, одного шага хватило, чтоб Мария Федоровна удержала равновесие и даже вцепилась в дубовую кадку своим маникюром.
- Спасибо, хозяйка, - засияла старушка. Все же приятно иногда делать добро.
- Да, не за что.
- Как же ж. Ты бы мне пожелала ещё чего, а? Ну так, чтоб побольше? Чтоб мне к тебе в этом месяце не заходить, - ещё одна причуда. Но мне вроде бы и не жалко. Подумаешь, несколько слов.
- Счастья вам. Денег побольше. Здоровья. Любви. Безмятежных свиданий.
- Спасибо тебе, фея ночная.
- А почему вы меня так всегда называете?
- Ну а как тебя ещё назвать-то? Кто ты есть, тем и кличу!
- Вообще-то я стюардесса.
- Хто? - у соседки пальцы сильнее сжались на пузатых боках подарка. Хоть бы не лопнул, все же дубовый.
- В небе летаю!
- Придумает, тоже. Ты ещё скажи, что ты человечка!
- Ну, да, - откровенно смутилась я напору.
- А я тогда, по-твоему, кто? Тоже человек?
- Наверное? - почему то окончательно смутилась я, - Соседка моя. Мария по отчеству Федоровна, - глаза соседки округлились до размера двух чайных блюдец.
- Придумала тоже. Или ты вправду? - я робко кивнула. Этот странный разговор посреди ночи в полусвете усталого ночного солнца, мажущего окно, все больше озадачивает, смущает.
- А мед тогда зачем притащила? Хороший же? Ещё и нажелала столько всего. И что мне теперь с тобой делать? Может, тоже чего пожелать?
- Ну, давайте. Мне как раз пора собираться.
Старуха подбоченилась, тряхнула юбкой, оперла бочонок себе на бедро, прижала его покрепче левой рукой и воздела к химере на потолке скрюченный палец.
- Готова внимать?
- Угу, - зевнула я.
- Прозрей!
- Звучит как проклятие. Может, вы мне лучше что-то другое пожелаете?
- Только если добавкой. Эх, была не была! Ты мне жениха! А я тебе! Тоже! Богатого! И чтоб помер сам годик через один. Ну, как надоест.
- Не надо! Замуж я уже сходила. Мне там не понравилось.
- Да? А чего тебе тогда надо?
- Чтоб на работе деньги платили. Много-много, а работать было не нужно. Только для удовольствия.
- Чудная! Ох, чудные фейки нынче пошли. Замуж не надо! Работу ей надо! И такую, чтоб не работать! Как есть чудная! Ну, будь, по-твоему. Три желания исполнятся, хозяйка. И это. В следующий раз пирог приготовь. С апельсином! Я так их люблю!
- А когда?
- Желания когда исполнятся? Так сегодня. Чего ждать. Вон химера свидетель, я ничего не забываю, никогда, - тряхнула женщина волосами и скрылась за дверью.
Странное утро. Ночь. Для нормальных людей сейчас ночь. Пора собираться на работу. Форма отглажена, туфли только надеть. Позевывая, собрала вещи в чехол, чтоб переодеться уже в здании аэропорта. Мало ли, кто по пути обольет из лужи грязью, да и вообще.
Чем бы позавтракать? Молока нет. Кофе варить так не хочется. Может быть, обнаглеть и позавтракать по пути в кофейне? Можно же себя баловать, изредка. Точно. Куплю роскошное пирожное с облаком сливок, чтобы целиком извозиться, несмотря на все ухищрения и потом в ужасе оттирать перед зеркальцем губы и щеки, и еще закажу для лучшей симфонии махонькую чашку двойного эспрессо. И мне будет совсем не стыдно. Ни за детское баловство, ни за погибшую недостойной смертью диету, ни за поздний час, который я встречу посреди неспящего города.
Чтобы совесть окончательно замолчала, бросила в сумочку яблоко. Надёжный способ. Совесть его хватает и молчит потом ещё долго. Яблоко же это очень полезно. И низко калорийно, в особенности, если его не есть, а только натыкаться на непонятный мяч в сумочке и каждый раз доставать с неизменным удивлением. Главное, потом вовремя его подарить. Пока не испортилось. Или на случай особого буйства совести, всё-таки съесть.
Джинсовая юбка, белая кофточка, кроссовки на босу ногу. Покрашусь уже не здесь. Или в такси, если будут пробки, и мы медленно поползем, или в аэропорту, если сквозь центр проскочим быстро.
Босиком, чтоб не грохнуться, сбежала вниз по скрипучей лестнице. Может быть, я и фея, но крыльев в комплект мне не досталось. Привычно сунула ключ в замочную скважину. Совсем старый, длинный с петелькой на конце. Когда я возвращаюсь поздно ночью с работы, всегда зажимаю его в кулаке перед тем как нырнуть под арку. Мало ли, кто может здесь поджидать случайного путника. Времена никогда не меняются. Оживленный проспект дышит праздником, чист и аккуратен как жених перед свадьбой. Нырни в темноту подворотни, и ты очутишься совсем в другом городе. В мрачном, сыром, живущем три сотни лет по законам сильных и ловких. Это сейчас лето и совершенно не страшно, тьма отступила, дожидаясь зимы и полярной ночи. Это будет ещё так не скоро, что кажется сном. Ночным кошмаром, отголосками пугающей сказки.
Звякнула крышка люка. Из подземного города высунулась сначала рука, а следом и голова. Дремучий, взлохмаченный бомж тряхнул бородой и попытался собрать глаза в кучу. Подожду. Все же в Питере это особая порода людей. Это может быть кто угодно, нет, я сейчас не шучу. Поэт, художник, философ, музыкант, известный в прошлом юрист или просто-напросто грузчик. Помогать радикально бессмысленно, да опасно, ограбят, убьют. Можно только оставить небольшое подаяние в качестве платы и сбежать. Те, кто выбрал такую судьбу, к жизни обычной уже никогда не вернется. Если просто попросит денег, пойду себе дальше, а если сделает комплимент, то засуну под камень купюру. Хорошая примета перед полетом на другой край земли, дань богам подземелья, хихикнула я про себя.