Сто тысяч миль

— Может, это свои?

— Ты смеёшься?!

— Чёрт тебя дери!

— У нас новый план, — быстро проговорил Беллами, когда мы с Уэллсом замерли. — Эвелин, по твоей карте через несколько миль река делает большой поворот, так? Восточный берег там — это болотистые заросли. Наш плот зайдёт, а их огромные баркасы — чёрта с два. Гребём вниз по течению.

— Ты чокнулся?! — возмутилась Эвелин.

— Есть предложения получше? — гневно сверкнул взглядом он. — Быстрее! Гребите! Нам нужно набрать скорость. Их лодки тяжелее, инерция позже даст им преимущество!

Мы достаточно неплохо разогнались к моменту, как проплывали ту самую Южную пристань. Ещё никогда в жизни я не видела столько кораблей и лодок самых разных размеров. Причалы располагались на самом южном конце острова, течение проносилось дальше вниз, а там было что-то вроде тихой заводи. За спиной я снова услышала тревожный вой сигнального рога и знала: погоня уже отчалила за нами. Теперь в самом центре огромной реки мы ускорились ещё сильнее, скользя по водной глади, будто по льду.

Вскоре я рискнула обернуться ещё раз. За нами устремились две лодки, паруса на их мачтах были убраны. Без ветра они скорее затормозили бы, чем ускорили. Солнце только скрылось за кронами деревьев западного берега. Совсем скоро стемнеет. Я понимала: будет проще скрыться, но как Беллами с Эвелин собирались ориентироваться в темноте — не представляла. Боль в руке только нарастала, заставляя меня сжимать зубы. Стоило бы рассказать им про лодочный мотор, если мы выберемся из этой задницы.

Дневной свет окончательно потух. Перед глазами застыла сумеречная дымка. Баркасы преследователей только сокращали расстояние — они неслись по воде под собственным весом, что был в сотни раз больше веса нашего плота.

— Нагоняют, — зло бросила Эвелин. — А нам пора тормозить и брать левее!

— Если не замедлимся — пролетим удобный момент, — отозвался Беллами. — Нужно рискнуть.

— Вообще-то мы только это и делаем, если ты вдруг не заметил, гений стратегии!

Наша скорость стала меньше, а пульс застучал в ушах втрое громче. Плот приблизился к берегу, поворачивая вместе с течением, и тут я поняла, о чём говорил командир. В эту реку впадала ещё одна, более узкая и мелкая. Здесь была её маленькая дельта, с наносами из ила и земли. Она уходила куда-то вглубь на северо-восток. Нам нужно было завернуть именно туда.

— Сейчас будет трудно. Но делайте, как я говорю. Сейчас вправо, — командовала землянка. — Теперь влево. А теперь изо всех сил прямо.

Правая рука от напряжения превратилась в сплошную судорогу, а от боли в левой на глаза навернулись слёзы. Я гребла дальше. Если нас поймают, жалеть себя будет уже поздно. Я предпочту умереть на месте. Медленно, но верно наш плот зашёл в русло притока. Тяжёлое дыхание остальных членов команды хрипло звучало в унисон с моим. В темноте теперь едва можно было различать силуэты.

— Сейчас оплывём мангровые заросли и заходим со стороны течения, — сказал Беллами, указывая на деревья посреди русла.

Казалось, деревья растут из самой воды. Но это впечатление было обманчивым — на деле почва там была, твёрдая, глинисто-илистая. Островок был оплетён воздушными корнями, в сумерках похожими на змеев. Уэллс с Беллами едва втащили плот в углубление на острове так, чтобы привязать его к стволам густых деревьев. Я села на землю, переводя дыхание. Потёрла ноющую рану. В зарослях стало совсем темно — видны были лишь силуэты. Я слышала только голоса: в нескольких шагах от меня Эвелин препиралась с Уэллсом, распекая его за безответственное отношение к съестным припасам. Водную совсем не устраивали его навыки парковки плота, потому что, затаскивая его в заросли, Уэллс умудрился отправить в плавание часть наших вещей, лежавших с его стороны. Ей пришлось их вылавливать. И молча она это делать не собиралась.

— Как твоя рука? — услышала я тихий вопрос Беллами, присевшего рядом со мной. — Сильно болит?

— Нормально, — отозвалась я, едва чувствуя её от боли. — Только нужна перевязка.

— Могу помочь с этим. Этот тип ран мне знаком. Меня учила бинтовать их одна знакомая. Тоже после сплава по реке, кстати. Совпадение? — с улыбкой в голосе ответил он. Не забыл наше первое совместное приключение. Ещё бы.

Я улыбнулась, глядя в темноту. Пары слов хватило, чтобы ослабли сжимавшие моё сердце цепкие когти страха. Эвелин надоело ругаться с Уэллсом, она плюхнулась на землю рядом с нами, вздыхая.

— Кажется, твой план был не такое уж и дерьмо, — признала она. — А из нас получилась неплохая команда.

— Мы в безопасности? — с нотками недоверия спросил Уэллс, тоже подходя ближе.

— Они смогут начать искать нас не раньше рассвета. А на рассвете, надеюсь, мы уже уйдём отсюда дальше, — ответил ему Беллами.

— Дальше — это куда? Где мы? — спросила я.

— На землях Озёрного Клана. Хорошая новость в том, что здесь очень легко скрыться, а плохая…

Плохую я знала сама. Озёрный Клан присягнул Роану и его «Второму Рассвету». Ждать помощи было всё ещё неоткуда. В пустошах мы по-прежнему были одни.

========== Глава 17. Беллами ==========

Болота за время своих странствий я успел повидать самые разные. Торфяные считал самыми мерзкими и опасными. Там вся земля являла собой либо чавкающую жидкую грязь, либо огромные провалы вглубь, с виду слишком похожие на полянку для привала. Соваться туда без знающего тропы опытного проводника — форменное самоубийство. Наредкость негостиприимное место, но Клан Голубого Утёса каким-то образом неплохо там обжился. Торф они использовали как в качестве удобрения, так и в качестве теплоизоляции для своих жилищ. Ну, и как горючее. Но я бы предпочёл туда не возвращаться. Лучше уже севернее, где были болота мшистые, укрытые кочками с зелёным или красным мхом, поросшие травой и кустарниками с дикими ягодами. По таким шагать по большей части было приятно. Почва под ногами почавкивала и пружинила, как естественный матрас. И не пыталась убить. Почти.

Но теперешнее болото не относилось ни к тем, ни к другим. Водянистое, низинное, заросшее осокой и тростником. Кое-где цвели кувшинки, по воде шустро бегали водомерки. Почти все болота в этом районе были именно такими — глубиной примерно по пояс, с вязким дном. Они образовались от чрезвычайной влажности. Грунтовым водам некуда было стекать, кроме как скапливаться здесь годами. Идти через это великолепие следовало не менее аккуратно, чем через торфяной ад: непременно прощупывать днище перед собой длинной палкой. Иначе можно было однажды ухнуть вниз в прореху в иле и больше не всплыть.

От большого плота пришлось отказаться. Он попросту перестал вмещаться в узкие промежутки между деревьями, так что мне пришлось соорудить плотик поменьше, чтобы сложить на него наши сумки. Идти дальше предстояло на своих двоих. И если привычную к этому Эвелин не смущал ни запах, ни всяческая живность, ни погрязающие в донном иле ноги, то наши гости из космоса её спокойствия не разделяли. Решив, что мы никого здесь не встретим, они снова облачились в свои костюмы, по их словам, полностью непромокаемые, вывернув их наизнанку. Серебро сменилось тёмным хамелеоном.

Смотреть на Кларк стало попросту невозможно, будь прокляты эти новые технологии. Ткань облегала каждый изящный изгиб её фигуры, стройной и гибкой. Само собой, сделано это было для удобства хозяйки костюма, чтобы тот сидел, будто вторая кожа. И ей-то наверняка было комфортно, а вот мне… Мне не слишком. Вообще нет. Я пялился на неё, будто мальчишка, который впервые увидел красивую девушку. Девушку, которую ему скорее всего никогда не заполучить. Такая вот извращённая пытка.

Именно поэтому я решил идти во главе процессии. Отобрал у Эвелин вырезанный из молодого деревца шест высотой почти в мой рост, а та даже особо не возражала — выпустила из рук с усмешкой и ждала, как я облажаюсь. Но смотреть на ряску и мутную воду было намного проще. Ничего лишнего в голову не лезло. Я сосредоточился на исследовании дна. Мокрая одежда неприятно липла к телу, особенно раздражала обувь — в ногах всё хлюпало и булькало. Но риск подцепить пиявок или ещё какую дрянь перевешивал дискомфорт в десятки раз.