Сто тысяч миль

— Эффектно, ничего не скажешь, — шёпотом оценил мои старания он.

— Идём, — шепнула я в ответ синхронно с приближающимися к нам шагами обходчика.

Я прижалась спиной к каменной кладке в стенной нише, Аарон тут же последовал за мной. Лестница наверх была в паре шагов влево. Мы оба понимали: чем позже здесь заметят наше исчезновение, тем дальше мы успеем уйти. У землян не было ни видеонаблюдения, ни постоянной связи вроде мобильной в двадцать первом веке. Именно поэтому я выбрала для побега самый лёгкий и известный мне маршрут — тот, которым меня сюда привезли. Я точно знала, где искать ворота третьего и второго кольца, приметила при прогулках привязи лошадей, запомнила самые короткие пути и важные здания.

Обходчик уже подошёл совсем близко и вдруг засмотрелся на внезапные изменения в замках наших комнат. Я не успела запаниковать — Аарон подскочил сзади и двумя резкими ударами в шею лишил его сознания. Землянин повалился на пол без чувств. Мы не придумали лучшего, как синхронно втащить его тело в мою комнату — она была немного ближе. Аарон с трудом пользовался второй рукой — за эти недели она едва-едва срослась — но массивное тело мужчины поддалось благодаря нашим совместным усилиям. Сердце панически застучало только теперь. Нам предстояло ещё покинуть дом.

Мы пробирались на второй этаж максимально тихо, вздрагивая от каждого скрипа лестницы, а затем с облегчением привалились к стене комнаты прямо над комнатой Аарона. Я достаточно долго хотела сбежать отсюда, чтобы успеть заметить: в окнах второго этажа нет решёток, а по вечерам там крайне редко горел свет. В хозяйственных помещениях кипела жизнь только днём. Аарон был не способен карабкаться по кладке. Я предусмотрела это, связав ткань своих простыней прочными узлами, а на концах импровизированной верёвки сделала по петле на всякий случай.

— Может, всё-таки лучше твою взрывную смесь? — скривился горец, глядя на моё изобретение.

— Так делали в фильмах прошлого, — выдала железный аргумент я. — А в прошлом люди очень много умного делали.

— Ага, — скептично хмыкнул Аарон. — Например, разрушили всю человеческую цивилизацию.

Я проигнорировала его, осторожно выглядывая из окна. Вокруг дома колосились деревья, закрывающие фасад от улиц и соседних зданий. При взгляде вниз я поняла, что слегка недооценила высоту. Падать было не меньше трёх метров, а простыни, высунутой из окна, хватало в лучшем случае на полтора. Остальное следовало компенсировать своим ростом и прыгучестью. Петлю с конца моей верёвки мы продели под ножку массивного деревянного стола, заваленного самыми разными бумагами. Аарон должен был лезть первым, я — оставаться его страховать и перехватить верёвку, если вдруг что-то пойдёт не так.

Выглядел он неприлично спокойно, ныряя в оконный проём. Схватился за верёвку одной рукой, второй пытался держать равновесие, шагая вниз по стене. Камни достаточно сильно выпирали и были шершавые, только благодаря этому горец всё ещё прижимался стопами к кладке, а не соскользнул вниз. Чем больше я смотрела на капли пота, что текли по его покрасневшему от напряжения лицу, тем больше боялась.

А затем случился бум. Стол сдвинулся с места и с диким грохотом проехал по полу где-то полметра. Мгновение тишины. Аарон тут же спустился ниже, потерял опору под ногами, удерживаясь только одной рукой. Вторая, больная, как-то неправильно вывернулась, и, сжав зубы, он отпустил верёвку, с глухим стуком приземляясь на траву.

Чёрт. Чёрт. Чёрт!

Я спешно затащила верёвку обратно и засунула её под стол, припорошив бумагами. Пусть ищут. Пока найдут — мы исчезнем. А затем вынырнула в оконный проём, держась лишь руками за подоконник. В ушах безумно стучало сердце. Правая нога с трудом нашла выпирающий камень и зафиксировалась. Левая всё ещё болталась в воздухе. Я нащупала руками отступ в полуметре от подоконника. Схватилась пальцами, перенося вес на ногу. Она почти соскользнула, но я удержалась. Чудом. Попыталась найти опору для следующей ноги, но упёрлась в оконную решётку. Закусила губу от безумной боли в пальцах, что удерживали весь мой вес на себе.

Оглянулась. Трава. Я. И где-то полтора метра между нами. Вдох. Выдох. У меня есть секунды, чтобы оказаться на земле. Все мышцы напряглись, сгруппировались, и я оттолкнулась от стены, теряя опору. Миг — и земля с болью вбилась в мои ступни. Голени почти затрещали от нагрузки. Я повалилась на траву, не удержав равновесие и с трудом сдерживая стон. Аарон тут же помог подняться, схватив за руку, и потащил в кустарники у массивного ствола.

Я не чувствовала себя. Я чувствовала ноги и то, как волнение скрутило каждую мышцу.

— Как ты?

— Живой. Ты?

— Нормально.

— Тогда шевелись, — почти рыкнул он, видя свет ламп, появившийся в окне второго этажа.

— Сюда, — махнула рукой я в сторону узкого переулка, укрытого тенью ночи.

Фонари освещали только широкие улицы, поэтому мы быстро слились с окружающим мраком. Я вела почти наугад, всё время держа в уме нарисованную карту. Налево у трёх больших вазонов с цветами. Через широкую улицу, а затем в переулок рядом с пекарней. Прямо два перекрёстка. Пока ожидаемые направления совпадали с действительными. Я не могла перестать прислушиваться к шуму позади, каждый покатившийся от нашего бега камушек впивался в мозг нестерпимой тревогой. Нашли? Догнали? Но позади никого не было видно. Только наши размытые напуганные тени.

Свернув с главной дороги от ворот на одну из улиц промышленного квартала, мы устало привалились к стене склада и отдышались. Свобода была близка как никогда. Хвоста мы по-прежнему не заметили, хотя вглядывались во всех проходящих мимо землян из своего укрытия почти до рези в глазах. Не считая моих почти переломанных голеней, ушибленных пяток и снова травмированной руки Аарона всё было даже слишком просто.

Мы решили отказаться от идеи поездки на лошади. Ни один из нас не был уверенным наездником, и в случае чего мы привлекли бы только ненужное внимание. Ноги и всё тело болели нестерпимо, но мы шли по протоптанной и укатанной телегами дороге к главным воротам. Вдоль проезжей части по столбам плёлся провод с редкими тусклыми лампочками. Мы, будто мотыльки, шли на свет протянувшегося впереди первого кольца стен. Огромная, почти полная серебристая луна равнодушно взирала на нас с дегтевого неба.

— Ты не говорила, как мы пройдём эту стену, — нарушил наше молчание Аарон.

— Я и не верила, что мы зайдём так далеко.

Далёкие огни внутреннего кольца за спиной будто пылали осуждением. Я предала их. Увела с собой Аарона и собираюсь отпустить его, горца, который попал в самое сердце их цивилизации и сбежал живым, здоровым и полным разведданных. Но я делала это ради всех в нашем лагере. Ради Уэллса, живого или мёртвого. Протокол однозначно ставил их благополучие выше моих чувств и эмоций.

— Мне кажется, стоит попробовать отвлечь их твоей взрывной смесью. Сколько их там, говоришь? Человек пять-десять? — я кивнула. — Можно выманить по двое-трое, развести суматоху и выскользнуть.

Большие ворота были слегка приоткрыты, но освещались настоящим прожектором, а не тем жалким подобием ламп на улицах города. У самой стены не было ни души, только в стойлах всхрапывали лошади, переминаясь с ноги на ногу. Гончих тоже не было видно. В домике постовых у самой стены не горело даже лучины. Пугающая тишина стянула нервы в тугой узел.

— Судя по твоему виду, здесь так безлюдно быть не должно, — заметил Аарон, медленно проходя вперёд.

— Что-то не так, — подтвердила я, мягко ступая в полумраке в обход ореолов яркого света охранных ламп. Казалось, стоит наступить в кружок света — и он сожжёт меня не хуже термитной смеси.

Мы почти поравнялись с пристройкой. От тишины пульс казался оглушающе громким. Все мышцы в теле замлели. Дверь домика заскрипела, покачиваясь туда-сюда от лёгкого сквозняка. Что-то просвистело мимо, а затем у моих ног в землю воткнулась стрела. Затем тут же вторая. Третья оцарапала Аарона. И только тут мы решились бежать обратно, в полный мрак бескрайних полей, как перед нами снова просвистели ещё стрелы, проносящиеся всё ближе и ближе. Мы остановились. Неужели это конец? Аарон обернулся к постройке, закрывая меня своим телом, и долго вглядывался в темноту. Я тоже вглядывалась, даже не зная, что надеюсь там увидеть. В окнах зажегся свет. Он же осветил дверной проём, к косяку которого привалилась знакомая высокая и широкоплечая фигура.