Сто тысяч миль

Когда мы вышли из таверны после ужина, Кларк восторженно замерла. Несколько снежинок упали на её волосы, ещё пара почти сразу растаяла на щеке. Она задрала голову, вглядываясь в снежный вихрь, а потом наблюдала, как он заметает дороги и тротуары. Я недовольно морщился от холодных капель, а Небесная, будто маленький ребёнок, подставила ладонь и ловила снежинки, чтобы их рассмотреть.

— Если ты сейчас собираешься смеяться надо мной, то не смей портить момент, — строго предупредила она, похоже, рассмотрев на моём лице что-то похожее на веселье. — Я впервые в жизни вижу снег вживую, а не смотрю на него на экране. И впервые в такой момент никто не хочет меня убить. Я в восторге.

— Что ж, оказывается, тебя довольно легко впечатлить. Идём. Хочу добавить к твоему восторгу ещё немного.

— Идём? Куда?

Нашу башню не стоило даже сравнивать с той, что величественно украшала Полис — маловата, низковата и совсем не так красива — но обзор с неё в самом деле открывался отличный. Кларк пальцами вцепилась в каменные перила смотровой площадки, несмотря на холод, и наслаждалась видом. Стемнело рано. Город мягко светился тёплым светом уличных фонарей. В чёрном небе завис серп молодой луны, а снежинки сверкали в полёте, будто следы гаснущих звёзд. Снег поблёскивал мириадой искр, укрыв крыши и улицы. Стоя здесь, я тоже будто бы видел всё это впервые. Мир рядом с ней был совсем другой. Полнее. Ярче. Невероятнее.

— Тебе нравится здесь?

— Здесь — это где? — уточнила она с мягкой улыбкой. — На Земле? В вашем городе? На этой смотровой площадке?

— А есть разница?

— Разумеется. Прямо сейчас я всё ещё в восторге, пусть наблюдаю весьма тривиальное явление кристаллизации водяного пара в воздухе. Это невероятно. С остальным…

Кларк осеклась, внезапно погрустнев. Ей не нужно было договаривать, чтобы стало ясно, что именно она имела ввиду под «остальным». Эту чёртову войну. Весь этот кошмар. Не так её должна была встретить эта планета. Это всё не должно было случиться с ней. С ними.

Но оно случилось. И это значило только одно: она никогда об этом не забудет.

Против воли вырвалось:

— Ты бы хотела вернуться домой?

Часть меня отчаянно не хотела знать ответ, другая — не могла не задать вопрос. К этому новому яркому миру с ней было так легко привыкнуть.

Небесная тихо вздохнула.

— У нас нет корабля.

— А если бы был?

Глупый вопрос. Она молчала, но я увидел ответ в том, как она замерла и сжала губы. Конечно, она вернулась бы. Это её дом. Её всё. На что я вообще рассчитывал? Что она скажет, что бросит там родных? Про всё забудет? Я бы не смог. Глупо было ожидать, что сможет она. Впервые понимание этого оказалось настолько раздражающим. Ещё и проклятый снег задувало ветром прямо в лицо.

— Беллами…

— Не стоит, — покачал головой я. — Ты не обязана отвечать. Это был просто вопрос из любопытства. И всё.

— Послушай, — её холодные пальцы коснулись моих. — Я не сразу ответила не потому, что давно что-то решила и боялась сказать. Скорее наоборот. Я молчала потому, что не знаю. Правда не знаю ответа. Может, да. Может, нет. Я не понимаю. Боюсь загадывать. Больше не хочу. Знаешь, на «Ковчеге» все были бы в ужасе, услышав, как я говорю, что… — Небесная вдруг запнулась, — …что пусть между Землёй и станцией двадцать тысяч миль, а между нашими мирами… мне казалось, что тысяч сто, не меньше… я уже не знаю, в какую сторону мне ближе. Ещё пару месяцев назад я точно знала. Но не теперь. Больше нет.

Нет, ну как у неё это получалось? Пару минут назад я был зол и раздражён, а теперь едва не улыбался, будто последний идиот. Хотя почему «будто»? Она только что всерьёз сказала, что могла бы захотеть остаться. Здесь. У нас. Это ещё не было ответом, но было шансом.

— Тебя бы осудили за такое? За такие слова? На этом твоём «Ковчеге»?

— Разумеется. Для них это измена. Как если бы ты сказал, что «Второй Рассвет» не так уж и плох.

— Раз так, то у нас будет официальная версия. Cлышала про военную хитрость, когда в лагерь к врагу отправляют красивую девушку, чтобы посеять смуту в его рядах? Вот. Именно это был твой план. Я тебя прикрою.

— Рада, что всегда могу на тебя рассчитывать, — она тихо засмеялась. — Уже представляю эту картину, как ты из себя строишь оскорблённую невинность, хотя сам тут…

— Сам тут что? Я просто жертва обстоятельств. Если бы ты на себя со стороны посмотрела, сразу бы поняла, о чём я.

— Мне почему-то тебя совсем не жаль, — Кларк улыбнулась, и я тоже не смог сдержать улыбки. Приобняв её, провёл пальцами по её волосам, убирая прилипшие снежинки.

— Я и не просил у тебя жалости, Небесная.

— Хорошо. Иначе я бы разочаровалась.

И когда она потянулась вперёд, к моим губам, колючий морозный ветер перестал всерьёз напрягать. Стало даже плевать на надоедливые снежинки. Всё остальное в принципе перестало иметь значение, потому что это помешательство было слишком приятным. И взаимным. Ведь Небесная больше не знала, в какую сторону ей ближе. Больше нет.

Но мысль о странном послании не давала мне покоя весь следующий день. К вечеру я даже вздохнул с облегчением: можно было наконец-то сосредоточиться только на подготовке к операции. Тави по моей просьбе затащила Кларк в гости к матушке, где пока жили некоторые из её людей. За безопасность в доме матери я мог быть спокоен. Его оцепили верные мне люди, как и цеха, где хранились все важные изобретения. Там же трудились многие Небесные. На случай возможных провокаций отряды были приведены в боевую готовность, но я всерьёз не верил, что всё это лишь способ меня отвлечь. Разве что этот план придумывал полный придурок. Потому что добились они совсем обратного эффекта.

Даже не смея предполагать, что меня ожидает на том складе, я собирался идти в одиночку. Пробраться внутрь не составило труда. От каждого шага по помещению разносилось эхо, выдавая даже мою тихую поступь. Я поспешил убраться с открытого пространства за наполовину сгнившие ящики и осмотрел первый этаж. Сквозь небольшие окошки под высоким потолком пробивались косые закатные лучи. В просторном зале было полно наспех сколоченных лавок, сложенных стопками ящиков, ламп. Напоминало площадку для собраний. Похоже, здесь явно уже собирались не раз. Нарисованный на стене символ нашего Клана — три заострённых овала, переплетённых друг с другом в подобие листа клевера — был обведён в круг. Я увидел в этом круге солнце и надеялся, что пугающий символизм — это просто плод моей фантазии, а совсем не попытка изобразить новый рассвет.

Верхний этаж представлял собой неширокие террасы, опирающиеся на деревянные столбы и окаймляющие нижний зал по периметру. Здесь тоже оказалось достаточно хлама, никому не нужного после того, как хранилище пришло в негодность. Врагов не наблюдалось, сколько я ни всматривался и не выискивал взглядом. «Лучше всего наблюдать из тени». Что ж. Я засел за частично укрытой тканью горой ящиков и ржавой утвари. При необходимости можно было нырнуть под неё, притворяясь частью местного интерьера. Ко всему прочему эта площадка давала потрясающий обзор на весь нижний этаж.

Ждать пришлось долго. Солнце уже почти сползло за горизонт, и склад погрузился в полумрак. Главная дверь отворилась с ленивым скрипом. Кто-то хмыкнул и прошагал внутрь расслабленно, не торопясь. Я на всякий случай схватился за оружие прежде, чем рискнуть выглянуть из своего укрытия, и застыл. В свете самой обычной масляной лампы я разглядел Джона из Небесных. И если до этого ожидал встретить здесь «Второй Рассвет», то теперь понял — всё будет гораздо интереснее.

Джон не пытался осмотреть помещение и просто ждал кого-то ещё, нетерпеливо постукивая по полу ногой. Также долго, как мне, ему сидеть не пришлось. Вскоре дверь открылась, и на склад вплыла ещё одна фигура. Когда она поставила лампу на лавку рядом с Мёрфи и откинула капюшон плаща с лица, я снова застыл. А я уже думал, что удивиться ещё сильнее не смогу. Но бесстрастно глядящая на Джона Анья доказывала мне обратное.