Ты слишком близко

Девушка отставила кружку, вспомнив и о рассказанном страшном диагнозе. А ведь ничего ей раньше Дамир не говорил. Ни слова, ни намека не сделал, что в его семье такое…

Это задело даже спустя годы. Но обида не была острой, просто осела неприятным осадком где-то внутри.

Послышавшиеся шаги за спиной отвлекли от тяжелых, неприятных мыслей. Мара обернулась, встречая какой-то уставший и вымотанный взгляд Дамира.

— Как он? — негромко уточнила она.

— Заснул.

— А капельница?

— Через час приедет врач. Уберет, — Дамир потер лицо руками, и сел напротив нее. — Тебя, наверное, домой надо отвести?

— Я подожду, пока не приедет доктор. Может, не стоит оставлять твоего отца одного.

— Сиделка есть. Она все равно больше понимает в медицине, чем я… — грустно усмехнулся Дамир.

Марьяна на это лишь передернула плечами и настояла:

— Все равно. Побудем пока здесь, я никуда не тороплюсь. И… может, кофе тебе сделать? Чай?

— Давай кофе.

Марьяна поднялась с места, направляясь к плите. Но проходя мимо Дамира «застряла». Потому что неожиданно ее обхватили его руки, притянув к себе. И так крепко он ее обнял, с такой нуждой, что у нее дыхание перехватило.

Марьяна застыла, замерла, когда Дамир лбом прислонился к ее животу. И рвано вздохнув, она вдруг протянула руку, касаясь волос на его макушке, глядя по голове. Это движение вызвало такую гамму чувств, что Мара задохнулась, а внутри что-то оборвалось и задрожало.

Слишком это касание много воспоминаний вызвало, когда она зарывалась рукой в его волосы. Слишком это действие показалось сейчас интимным, личным. Слишком остро она реагировала на такую простую ласку, на миг забывала обо всем.

— Пусти… — хрипловато шепнула Марьяна, понимая, что надо отстраниться, что надо прекратить это касание, что он сейчас подобрался слишком близко, а это нарушает то душевное спокойствие, что за утро восстановилось в его присутствии.

А Дамир в ответ вздрогнул. Так, будто бы она его ударила этим словом. Будто задела что-то внутри, сказав это…

Медленно он отстранился, не ощущая уже касание ее пальчиков, и аккуратно разжал свои руки, освобождая девушку.

— Отпущу… — намного более хрипло, чем она, ответил Дамир, кивая.

И в этом ответе было что-то такое, что заставило ее пристальней всмотреться в мужчину. Она выискивала что-то в выражении его лица, глаз. Но так и не смогла понять ничего, поэтому лишь отступила к плите, включая чайник.

— Без сахара? — наглухо закрывая все эмоции, спокойно уточнила Марьяна, хотя тяжело ей сейчас было переводить тему.

— Да. Марьян?

Она обернулась, вопросительно посмотрела на него.

— Прости меня.

Девушка вздохнула, напрягаясь. Устало глянула на Дамира и покачала головой.

— Давай не будем об этом, хорошо?

— Марьян, просто выслушай. Пожалуйста.

— Дамир, — протянув в стоне его имя, Мара вновь покачала головой.

— Один разговор. Просто выслушай, я прошу. И все…

Закипел чайник, и у Марьяны появился шанс помедлить с ответом, потому как стойкое убеждение, что слушать его она не хочет, пошатнулось под натиском этих просящих слов, под влиянием его взгляда.

Черт, этим утром все вообще не так стало с того самого злополучного звонка Дамиру у нее в квартире. Что-то в ней дрогнуло. Пошатнулись былые убеждения, а Мара как никогда ощутила себя беспомощной перед Дамиром, прямо как в прошлые времена.

Нахмурившись, Марьяна доделывала кофе. А потом в нерешительности застыла, когда ощутила, почувствовала, что он подошел.

Дамир не пытался обнять, прикоснуться. Они просто стояли совсем-совсем близко, чувствуя друг друга. И от этого ее будто током пронзило, оставляя после себя ощущения мурашек по коже.

Мара чуть слышно прерывисто вздохнула, схватила кружку и, повернувшись, передала ее Дамиру, поспешив проскочить после этого мимо него к столу. А усевшись подальше, чтобы как-то прервать это молчание, набатом бьющее по взвинченным нервам, кинула Дамиру на стул напротив.

— Ну, говори. Я слушаю.

Разговор был долгим. И Дамир хоть и знал, что он будет трудным, но не ожидал, что некоторые вещи будет так тяжело объяснить.

Но он чувствовал, что это необходимо. Пусть не ей — ему. Дамиру нужно было пояснить ту ситуации в прошлом, которая мучила его в последнее время как никогда.

И когда он закончил объяснения, когда вывернул душу наизнанку, выложив ее перед Марьяной, Дамир где-то почувствовал себя выжатым как лимон, а где-то ощутил, что ему стало легче.

Может, оттого, что она не перебивала, не пыталась язвить, оспорить его слова, высмеять их, хотя недоверие в ней наверняка этого требовало. И, скорее всего, Мара не до конца ему верила и сейчас, но молчала и внимательно слушала.

— Ты пытаешься убедить меня, что любил, трахая тех девиц? Что просто боялся своих чувств, пытался меня забыть, когда ласкал их? Когда после нашего секса к ним шел? — горько скривила губы Марьяна, качая головой. — Знаешь, да ну на хер тогда такую любовь…

Ее грубости были вызваны болью, он это понимал. Тем, что он сумел затронуть ее чувства, тем, что позволил воспоминаниям всплыть.

— Я не отрицаю, что был придурком. И да, я не готов был тогда к тому, что чувствовал. Ты пробралась в мое сердце, и я… струхнул. Слишком близко тебя тогда подпустил, сам того не заметив, вот и стремился таким образом тебя из мыслей, из головы, из сердца выбросить заменив другими. Но при этом самому от тебя отказаться и бросить, поговорив, не было сил. Не сумел бы я. Вот и делал… то, что делал.

— Прости, Дамир, но… — она прервалась и просто развела руками, будто бы не имея сил выразить то, что думает и чувствует, словами.

— Не веришь?

— Не могу поверить.

— Понимаю, — на миг Дамир прикрыл глаза. — Понимаю…

— Дамир, в любом случае, это уже не важно. Пойми… Я не хочу начинать все заново, как ты просишь. Не могу и не хочу. Я не желаю вновь начинать верить, но каждый раз вздрагивать, думая, что ошиблась в тебе. Не хочу вновь пробовать быть с тобой, потому что уверена, когда тебя не будет рядом, я буду думать, о том, кого ты сейчас к стенке прижимаешь. Я…

— Я понял, — перебил Дамир, отчего-то ощущая, что каждое ее слово болью отдается в его теле. — Это еще вчера понял, на самом деле. И Марьян… Я признаю свое поражение. Ты как-то просила тебя отпустить? Так вот — я отпускаю. И обещаю больше не донимать, не приставать с откровенными разговорами, не приезжать ночью. Предлагаю просто быть деловыми партнерами.

Она удивилась? Нет, она была в шоке! В немом удивлении, расширившимися глазами смотрела на него и явно не знала, что сказать. Только после паузы тряхнула головой.

— А… А как же твоя… — после длительной паузы, она все-таки договорила, выдавив. — Любовь?

— Она тебя больше не побеспокоит, — усмехнулся он, хотя хотелось завыть.

Мара еще немного промолчала. Опустила взгляд, хмурясь. Вновь глянула на него.

— Спасибо… — в итоге тихо проговорила женщина.

А он с грустью констатировал, что она хоть в этом ему поверила. И эта мысль добавила еще больше боли.

Он промолчал. Но глянул так, что у нее сердце на миг остановилось. Словно говорил, что за такое его не надо благодарить. Да еще и плечами передернул, отмахиваясь от этого слова.

— Я пойду… отца проведаю.

— Да. Да, конечно.

Он вышел с кухни, так и не притронувшись к кофе.

А Марьяну вдруг отпустило, что ли. Что-то внутри расслабилось, перестало ждать подвоха. Дышать и то стало легче. Хотя с некоторой горькой иронией она отметила, что от его решения и тоскливо ей стало, словно вместе с его уходом, она что-то очень ценное и важное потеряла. То, что ты раньше не замечал, но потеряв, вдруг понял, что этого будет не хватать.

Без него будет плохо, хотя и имея внимание Дамира, ее жизнь тоже отнюдь не была раем.

Глава 13

Это было пыткой. Видеть, но не касаться. Знать, что она рядом, но не иметь даже возможности по-настоящему сблизиться.