Ты слишком близко

Но у него не было желания ехать куда-нибудь, ни в «Интригу», ни в другой какой-нибудь клуб. Просто не хотелось.

Да, он завелся там, стоя рядом с Марьяной. Да, возбуждение огнем полоснуло от затылка вниз по позвоночнику. А потом вся кровь прилила к паху так, что пришлось всю силу воли в кулаки собирать, чтобы не плюнуть на все, и не войти в нее, вот прямо так: сзади, чуть нагнув и уперев ее и свои руки в ту дверь…

Только вот разъедающее чувство внутри, словно от кислоты какой или щелочи глотнул, это возбуждение гасило. И возникало оно, чувство это, от воспоминаний о помятых простынях и понимания того, что именно в спальне происходило ранее. И… Черт, как же бесило осознание того, что он, если поддастся желанию, сейчас в спальне будет вторым. Это раздражало до зубной боли, буквально. И дико злили те картинки, которые он представлял: как Марьяна только что была с другим, как стонала под тем мужиком и выгибалась навстречу.

Даже сейчас эти мысли были неприятны. Так неприятны, что хотелось… И вот тут стоило задуматься с какой такой радости ему вдруг захотелось все вернуть как было тогда, несколько лет назад? Почему возникло желание еще раз попробовать быть с Марьяной, причем однозначно хотелось, чтобы он вновь у нее был единственным? И, чего уж скрывать, ну очень жаждалось найти того, кого он видел выходящим из квартиры Мары, чтобы немного размяться. Так, чтобы у того, другого, вдруг память отшибло, и особенно, чтобы амнезия коснулась Марьяны, ее адреса и вообще всего, что с ней связано…

Вздохнув, Дамир разжал пальцы, которыми стиснул руль и вышел из машины. И поднимаясь к себе в квартиру, мужчина все перебирал сегодняшний день. Который, кстати, был более чем изматывающим и напряженным. И, по идее, у него проблем хватало, и по «Интриге», и по Нокауту, о чем ему сегодня говорил Ян. Только разве ж он вникал по-настоящему в трудности эти? По клубу скинул все Олегу, а друга попросил самому со всем разобраться, сказав, что поддержит любое его решение.

А в голове все равно была Марьяна. Практически весь чертов день. И словно под кожу въелось желание опять ее увидеть, увеличивающееся с каждым часом после ее ухода. Зачем? Хрен его знает. Только работать он смог только тогда, когда твердо решил заехать к ней и отдать таблетки, о которых узнал от врача отца. Специально позвонил, заодно поинтересовавшись, как сам батя. И неутешительные новости от врача о нем добавили еще большую суматоху в мысли.

Да и сейчас, после встречи с Марьяной, лучше не стало. Как была неразбериха, так и осталась. Единственное, что еще больше укрепилась утренняя мысль, что отпускать эту женщину он не хочет. А вот вернуть — даже очень.

Дамир хмыкнул и задумался, на кой черт ему тогда, в прошлом, было трепыхаться, пытаться доказать и себе и другим, что он независим от отношений с Марой?.. Ведь, судя по его более чем неадекватному поведению, она была нужна. Он не мог сказать почему, отчего так. Но теперь уже вполне так спокойно понял и принял эту мысль.

А ведь тогда, два года назад, он банально… испугался. Как ни постыдно было это признавать, но Дамир это сейчас четко увидел.

Он просто побоялся.

Сейчас, заходя к себе домой, он вспоминал, как два года назад, его встречала Мара. Та, которую он не видел десять месяцев фактически, если не считать тех нескольких дней, которые ему удалось буквально «вырвать» у нее, для чего сам же приезжал в тот Богом забытый городишко, где жила ее бабуля. И к которой и уехала Мара, чтобы ухаживать за родственницей, перенесшей инсульт.

А он тогда впервые понял, что скучал все это время, что ждал ее и дико рад видеть.

И, наверное, именно этот день стал точкой обратного отчета. Тем пунктом, который можно назвать началом конца. Потому что вместе с этими всеми чувствами, кольнуло беспокойство вкупе с опасением, что слишком уж он становится зависим от этих отношений…

Отвратительный день. Опять банк отказал в большом кредите, необходимом ему для открытия клуба, о чем Дамир уже буквально грезил. А ему в очередной раз сначала позволили подумать, что дело продвинулось и что все возможно, а потом спокойно заявили об отказе.

Сморщившись, мужчина раздраженно кинул ключи на полку, только теперь подмечая, что там лежат запасные. И тут же взгляд наткнулся и на женскую пару обуви.

Словно в ответ на его догадку по паркету мягко прошлепали босые ноги, а сзади обняли уже так хорошо знакомые женские руки.

— Привет!

Дамир чуть улыбнулся, отодвигая все мысли о проблемах на задний план, и развернулся лицом к сияющей Марьяне.

— Ну, привет! Ты почему не предупредила, что приедешь?

— Сюрприз хотела сделать, — еще больше просияв, и теперь уже закидывая руки ему на шею, усмехнулась Мара, чтобы тут же лукаво уточнить. — Он удался?

— Более чем, — хмыкнул Дамир, и тут же поцеловал так шикарно предоставленные ему губы.

Поцеловал не нежно, а жарко, глубоко. Показывая, что не намерен сильно увлекаться разговорами после столь долгой разлуки. И с удовлетворением отметил, как отзывчива девушка, как она тут же подчинилась этому напору, отвечая не с меньшим чувством.

Дамир оторвался от нее лишь на секунду. Чтобы кратко и хрипло приказать:

— В спальню. Быстро. — И тут же вновь поцеловать улыбающиеся от этого тона и фразы девушку.

До комнаты они дошли, целуясь и раздеваясь на ходу. Лихорадочно, даже как-то рвано, срывая с нее одежду, Дамир стремился побыстрее прикоснуться к коже Марьяны, к ее обнаженной груди и уже сжавшимся и сумасшедше отзывчивым соскам. Сначала пальцами, а потом и губами прихватить эти острые вершинки, чтобы немедля услышать требовательный стон от Мары.

Оказывается, ему очень не хватало этого тела, стонов, этих пальчиков, которые перебирают его волосы и скользят в ответной ласке по его телу.

Впрочем, он этой мысли не дал задержаться, слишком увлеченный открытой его глазу картины: обнаженной Марой, лежавшей в его постели с раскинутыми волосами по покрывалу и лукавой, призывающей улыбкой.

Впрочем, недолго она лежала, а уже скоро, привстав, помогала и ему освободиться от одежды. Попеременно целуя в губы, лаская губами шею и кончиками пальцев гладя по плечам, груди, животу.

Ниже спуститься он ей не дал, отведя обе руки. И для надежности еще и уложил обратно на постель, своей рукой сжав оба ее запястья над головой.

— Потом. Для начала я просто хочу тебя, — шепнул в ответ на протестующий женский стон, который, правда, тут же сменился на протяжный, зовущий, когда он рукой спустился по ее животу и накрыл лобок, пальцем слегка нажав на клитор.

От избытка чувств Мара выгнулась, выдыхая протяжное: «Да-а-а», и Дамир, убедившись в полной готовности девушки, не выдержал. Лег сверху, поцеловал, врываясь одновременно в сладкий рот языком и членом в лоно. Обоюдный стон они друг у друга забрали губами.

К финишу они пришли почти одновременно. Тяжело дыша, Дамир заставил себя перекатиться на бок, чтобы не придавить ее, приходя в себя после такого оргазма, от которого в глазах потемнело. Впрочем, с ней всегда было по-особенному остро и сильно, что Дамир списывал на особую отзывчивость и искренность Марьяны.

— Солнце, пожалуй, за это я тебе прощу столь долгое отсутствие… — с мягкой усмешкой протянул Дамир, когда смог говорить, не показав насколько сильно его затронул их интим.

Она засмеялась.

— Рада, что заслужила подобную милость, — придвинувшись ближе, Мара положила подбородок на сложенные на его груди руки и уже серьезней призналась. — Я скучала.

Дамир чуть было не ответил: «Я тоже». Он даже словно услышал, насколько правдиво и верное было бы это утверждение. Внутри кольнуло какое-то неприятное чувство, и Дамир вместо ответа, просто поцеловал Мару, пытаясь одновременно отвлечься от странных ощущений.

— А что с Надеждой Петровной? — спустя время, после того, как смог оторваться от Марьяны, уточнил Дамир.