Ты слишком близко

А Мара смогла сделать лишь одно: таращиться на гостя в лице Дамира, настолько пораженная, что даже не пыталась скрыть изумления.

Потом уже, когда первый шок спал, Марьяна, прищурившись, начала подмечать все детали: и помятый вид одежды, и усталые отчаянно-злые глаза, сжатые губы. Осмотрев такой его вид, она вернулась к глазам, не понимая, что он здесь делает. И какое имеет право, так на нее смотреть? С непонятной претензией, со странной злостью и, черт бы его побрал, с желанием!

Но Мара молчала. Как и он. Зато глаза по-прежнему вели битву. Казалось, даже воздух искрит, несмотря на то, что стояли вроде бы в спокойной позе.

Только взгляды выдавали их, слишком о многом те сейчас кричали. И маленькие детали в виде на миг сжатых кулаков у него, прикусывания щеки у нее, его чуть раздувшихся ноздрей, ее дрогнувших пальцев, которые она поспешно спрятала, скрестив руки на груди… Только это позволяло судить, насколько они сейчас не были спокойны.

Эмоции были готовы вылезти через край, особенно, когда Марьяна вспомнила похожий момент в ресторане. Но «прорваться» им она не могла дать. Подавляла все, как могла, даже несмотря на то, что уже чуть ли не задыхалась, ибо чувства требовали выхода.

С неимоверным трудом, но она саму себя одернула. Добилась относительного спокойствия, правда, хрупкого, ненадежного, но это было лучше, чем ничего. И пусть внутри все кипело. Внешне, Мара была уверена, она показывала Дамиру лишь то, что надо. А конкретно — желание, чтобы тот проваливался куда подальше.

Дам намеков не понимал. Вернее, просто не пожелал их заметить. Он, все еще впившись в нее взглядом, осматривал ее вид, и ей даже показалось, что он словно искал в ней что-то. И как ни странно, Мара была уверена, что он и за спину ей заглядывает, прислушиваясь.

Терпение на этом закончилось. Небрежно прислонилась к косяку, даже и не думая впускать Дама в квартиру, она подняла бровь в вопросе.

Мужчина, однако, проигнорировал и этот жест. Хотя к этому времени уже полностью сосредоточил внимание на ней.

— Дамир, если тебе нечего делать, то мне есть. Я спать хочу, понимаешь? — не выдержала девушка. Она не кричала, но вложила в эту фразу столько холода, что Дам даже чуть поморщился от недовольства.

Мара про себя усмехнулась, внешне же по-прежнему показывая ледяную невозмутимость.

Дамир в ответ шагнул вперед, видимо, ожидая, что она отойдет и все-таки пропустит его. Но девушка и не думала этого делать. Хватит ей и того, что она первое время после расставания меняла практически все в квартире, чтобы ничего не смело о нем напоминать.

— Даже не пригласишь? — став слишком близко, иронично поинтересовался мужчина.

Что он умел делать — так это вторгаться в ее пространство. Только сейчас подпускать его к себе она была не намерена. Хватит.

— Нет.

Равнодушно и коротко. И ни за что на свете не показывая, чего ей стоит так отвечать, когда она уже начала чувствовать его запах, когда ощущала тепло его тела, когда дыхание фактически достигало ее лица.

— Боишься? — наклоняясь еще ниже, шагнув еще на пару сантиметров ближе, хмыкнул Дам.

Как же тяжело было сохранить ровное дыхание, не дать тому сбиться. Каких трудов стоило не облизать пересохшие губы. И стоять, не дрогнув, чтобы не дать ему увидеть ее слабину.

Марьяна насмешливо улыбнулась.

— На «слабо» меня взять решил?

— Что ты! — таким же тоном парировал мужчина. — Просто спросил. Мало ли боишься, что не поймет кавалер, что делает другой мужчина у тебя в квартире, да еще и ночью.

Мара сжала зубы. Вот значит почему заглядывал за спину.

Проверял! Он. Ее. Проверял!

А Дамир ведь был последним, кто мог это делать. Не имел вообще никаких прав на это. Особенно, если учесть, что сам не соблюдал никогда принципы моногамии. И это если не брать во внимания, что они вообще-то два года как не вместе!

— Ну-ну, не стоит за меня беспокоиться. У Мстиши крепкий сон, — сладко улыбаясь, пропела Мара, вместе с тем с дикой яростью и бешенством глядя прямо ему в глаза. — А ты все равно уже уходишь.

Ему не понравилось. Она точно уловила сначала злость на имя Мстислава, да еще и услышанную сокращенную версию его имени, а затем скрип зубов, когда он осознал полностью все, что было сказано. Но затем все-таки успокоился, точно зная, что это всего лишь ее слова, и в квартире она одна.

— Я? Да нет, я все еще жду приглашения. Знаешь, тут такие вопросы…срочные возникли, — ухмыльнулся Дам, и Мара даже не уловила, когда во время этого он еще больше подался вперед.

Теперь между ними была только одежда. И воздух, пожалуй.

— Серьезно?

Хотела бы Марьяна, чтобы это было сказано с прежней невозмутимостью. Но даже она сама уловила легкую дрожь, пусть и скрытую за сарказмом.

— Более чем.

Если он еще ближе придвинется, то уже и воздуха между ними не будет. И явно будет трудно избежать поцелуя. А последнего Марьяна не смогла бы выдержать со своими взвинченными нервами. Просто сорвалась бы, ответила, она это точно знала.

Поэтому и отступила, злясь на него. И еще больше на себя. Ну, вот зачем? Зачем он пришел?! Озвучивая последний вопрос вслух, она все-таки впустила Дамира. Но в комнату не дала пройти, держа в прихожей.

— Если я скажу, что мимо проезжал — поверишь?

— В час ночи, да? Изумительно…

— Так получилось, — легкомысленно отмахнулся Дамир. И ухмыльнулся. — Так говоришь, крепко спит? Настолько что ни голоса, ни звонок его не разбудили?

— Это тебя не касается, — осадила Мара. — И вообще, или ты говоришь, чего хочешь или выметайся отсюда.

— Чего я хочу? А это не понятно? Тебя.

Марьяна прикрыла глаза. Она просто выдохлась от этого бессмысленного на ее взгляд разговора. И от чего-то накрыла такая смесь гнева, обиды и неприязни с отчаяньем, что пришедшую в голову мысль, Марьяна даже и не думала подавить.

— Это все? — откровенно грубо и раздраженно начала Марьяна, резким движением дернула за пояс халата, а затем и вовсе раскрывая тот. — Отлично. Валяй. Только после этого, я посылаю вместо себя Олега на работу, а ты забываешь мой адрес, мое имя и меня вообще.

Не давая ему и рта раскрыть, девушка спустила с плеч халатик, позволяя тому упасть на пол, и оставшись в майке и трусиках, предстала перед Дамиром, поедающим его глазами.

— Ну, что ж ты встал? Вперед. Ты же хотел меня? Так вот она — я. Пожалуйста. Майку снять мне или сам справишься? — Марьяна и сама не знала, откуда нашлись силы так «бить» словами. Причем она чувствовала, что и саму себя терзает этими же фразами.

Но вот продолжить ей уже не дали. Дамир негромко, но грубо выругавшись, одним шагом приблизился к ней. Оттолкнул к стене, и сам резко, сильно «впечатался» в ее тело, давая почувствовать эрекцию. Тяжелое дыхание на миг опалило лицо, что заставило все внутри зазвенеть от возбуждения, несмотря ни на что. Тело определенно было «за» такие действия, хотя разум вопил, что она сейчас переступила черту, к которой и подходить опасно было.

А дальше уже было не до анализа. Он поцеловал: властно, горячо, жарко. Мял ее губы, покусывая те. А язык моментом ворвался внутрь рта, лаская даже немного грубо, но от этого не менее возбуждающе, вступая в схватку с ее языком. Он не давал ей возможности не ответить. Не оставлял выбора, принуждая жаждать продолжения и отвечать на каждый выпад.

Все прекратилось в один миг. Дамир так же резко, как и поцеловал, отстранился. Оба задыхались, сгорали от жажды, и вместе с тем со страстью в глазах обоих плескалась ярость.

— Сучка! — рыкнул Дамир, и рука, которая к этому времени зарылась в волосы, дернула те, заставляя Мару откинуть еще голову еще больше. — Не отвяжешься от меня, поняла?!

Ответить она не успела. Уже спустя секунду Дам захлопывал дверь, оставляя ее с колотящимся сердцем, опустошённую, но с потребностью, желанием, от чего низ живота сводило чуть ли не судорогой.

Закрыв глаза, Мара по стенке сползла вниз. Молча, не плача. Только вот горечь внутри, казалось «выедет» сейчас все внутренности.