Круговерть бытия

Вторую лошадь я продал графу Игнатьеву. Ибо мне не по чину ездить на таком дорогом коне. Это и по субординации не полагается. Какой-то идиотизм! А графу значит по чину? Смешно. Если вспоминать, что граф, если переводить с латинского "графо"- "пишу", означает всего лишь низшую хозяйскую обслугу. Писца. А тоже писать умею, может мне тоже стоит называть себя графом? А что? Граф Ёжов! Звучит? Еще как!

В свете этих размышлений, забавно, что наш командующий Витгенштейн тоже носит титул графа. То бишь грамотного. Интересно, откуда этого немца откопали? Из начальной школы? Поскорей бы его уже какой-нибудь дворецкий в кладовке пришиб. Подсвечником.

Из хорошего, за проявленную мной храбрость в деле при Базарджике, на меня написали представление на чин хорунжего. То бишь скоро я буду подпоручиком. Теперь жду, пока бумаги пройдут по бюрократическим инстанциям. А с другой стороны, у всякой медали есть обратная сторона.

И немного обидно, что этот чин, доставшийся мне за три года службы и геройство в военное время, получает любой штатский немец, сынок лакея, которого выперли с первого курса университета за тупость. И который, чтобы не помереть с голоду, приперся в Россию. Особенно смешно, что такой немец часто не может разобраться с какой стороны ему за саблю взяться. И тем не менее, начинает свою карьеру в русской армии сразу с этой ступени. Меньше просто не дают.

Может и мне с такими странными порядками стоит вновь поступить в русскую армию под личиной Иона Петреску? К чужим у нас относятся с большей любовью, чем к своим. Холят их и лелеют! По крайней мере, получать я буду не половинное жалование, как сейчас, будучи казаком, а полное.

Но это все лирика. Так как турки подготовили нам теплую встречу!

Глава 21

Турки имели под Шумлой до 50 тысяч воинов. 7 июля, возле реки Буланлык, наши казачьи разъезды наткнулись на турецкий авангард. Как выразился бы один известный киногерой: "горяченькая пошла..." Я доложил по инстанциям. Конечно, я не знал сколько там турок, мы действовали в "тумане войны", вслепую.

Начальство, дружно хлопая ушами, в старых, добрых традициях, никак не отреагировало. Ты им - про Ивана, а они тебе - про болвана. Как "замечательно", что у нас такое "энергичное и эффективное"руководство! Работай они портными, так собственные носки заштопать бы не смогли!

Об интеллектуальном уровне наших светочей мысли прекрасно говорят два исторических факта. Во-первых, когда император Николай I пошутил, заявив 1 апреля главному Петербургскому полицмейстеру, что в городе сперли Медного Всадника, тот, сломя голову, сразу помчался проверять это известие.

Во-вторых, когда во время Крымской войны в Евпатории высадилась стотысячная вражеская армия, и явилась к коменданту, чтобы потребовать сдать город, тот, пребывая в эмпиреях, внезапно заявил:

- Высадиться, отчего же-с, высаживаться на берег не запрещается. Только во избежание холерной эпидемии пожалуйте соблюдать 14 дневный карантин!

И смех и грех!

К нам все продолжали подходить очередные русские полки. К ночи нас скопилось здесь тысяч шесть.

На следующий день, прямо с утра, осатаневшие турки пошли в атаку. У османского сераскера (командующего) Хуссейн-паши здесь находилась настоящая маленькая армия - 15 тысяч человек. Что еще раз доказывало простую истину, что война - самое непредсказуемое из всех человеческих занятий. Сражение при Буланлык становилось битвой на смерть.

Русская армия укрепилась в походном лагере. Оборона необходима, когда поражение близко. Плечи сами собой расправились, лица посуровели. Напряжение становилось нестерпимым.

Казаки тоже остались здесь, от конницы в обороне мало пользы. Её козырь мобильность. А толку с нашего полка, в котором уже оставалось всего в строю жалких две сотни человек? Надоедливого комара изображать?

Пришлось мне браться за кавалерийский мушкет. Что ни говори, а времена холодного оружия заканчиваются. Винтовку я пока себе не завел. Да и длинное дуло очень мешает всаднику. Мушкет - другое дело. Хотя это и был совершенно обычный однозарядный карамультук.

К нему у меня уже были отлиты два десятка передовых пуль Нейслера и приготовлены два десятка сигар из дымного пороха, гранулированного спиртом. Тут думать не надо, как только противник приблизится на дистанцию сто двадцать метров - целься и стреляй. Затем вставай, так как лежа заряжать не удобно, перезаряжай и снова стреляй. С пистонами тут возиться не нужно, так что четыре выстрела в минуту я выдать смогу. "Пиф-паф! И вы покойники, покойники, покойники..."

Для начала турки, чтобы придать себе толику храбрости, обстреляли нас из своей артиллерии. Но особого результата им добиться не удалось. Наш лагерь располагался так, чтобы исключить возможность турецкого обстрела из орудий. А быстро передвинуть артиллерию на новые позиции у осман не получилось.

Ядрами же стрелять из гладкоствольных пушек на большое расстояние - только зряшный перевод пороха. Из сотни ядер, отправленных мусульманами в нашу сторону, убило только трех человек. Еще семеро было ранены. Остальные ядра ушли в молоко.

Пришлось туркам лезть самолично нас выкуривать. Скоро нарисовались квадратные коробки, состоящие из османских солдат. Огромное количество одетого в роскошные мундиры живого мяса. Да уж! На нас сегодня свалился целый самосвал дерьма. А мы даже без лопаты!

Но мы не сдаемся, боремся и до конца будем бороться! Терпение и труд, все перетрут! Добро всегда побеждает зло, хотя это и требует самоотверженности и упорства в борьбе. Нет ничего невозможного. Через бури можно продраться только так! Железо только крепчает, когда его куют.

Встречая нехристей, я уже далеко отошел за линию лагеря. Где-то на треть километра.

Я еще молодой, бегаю быстро, а встречать незваных гостей лучше далеко от дома. А то поставят в строй с шашкой в руке - воюй против штыков. А тогда меня быстро построят в две шеренги и заставят артикулы по команде выполнять.

А так я спокойненько засел в кустах и жду турок с заряженным мушкетом. На поле боя ты всегда, либо герой, либо побежденный. Правда, можно стать побежденным героем.

Когда враги подошли, я прицелился в центр шеренги, в центр масс выбранного офицера с роскошными усами, взял чуть ниже границы ребер, а то дуло иногда при выстреле сильно подбрасывает вверх, и выстрелил.

Огонь, гром! Кому-то из турок поплохело. Катается по земле и орет как будто его кастрируют без наркоза. Вот так! За все нужно отвечать. Так было спокон веков, так будет и впредь. Благодаря пуле Нейслера, юбку которой распирает и плотно прижимает к стенкам ствола, не допуская прорыва пороховых газов, и отменному пороху - у меня убойная дистанция чуток дальше. Метров на двадцать, но все же.

Клубы дыма меня тут же демаскировали, но я воспользовался этой дымной пеленой, вскочил и побежал быстро в тыл. Турки стреляют залпом, а до меня дистанция чуть великовата, так что по мне пока не стреляли. Да и кто будет ценный залп тратить на одиночную цель?

Метрах в пятидесяти я остановился и быстро перезарядил свой мушкет. Врага побеждают всегда мозгами. Турки подходят, кося на меня недобрым глазом, а я снова прицелился и уже в открытую выстрелил. И снова пустился бежать.

Проделал я эту нехитрую процедуру пять раз и подстрелил пять человек. Это был кровавый тир. Но смерть - приказ Аллаха, так что строй врагов оставался непоколебим. Эти турецкие воины считали себя храбрее льва и хищнее волка. К тому же, эти фаталисты твердо были уверены, что стрела, пронзающая броню, когда приходит час смерти, не пронзит даже рубашки того, чей последний час еще не настал. Это не ты убил их на войне, их поразил Аллах за грехи. И поэтому они хотят править миром ради довольства Всевышнего.

Шестой выстрел я совершал уже с лагерных позиций вместе со всеми. То есть, и наши дали оглушительный залп, и турки. Все тридцать три удовольствия за раз. Противник решил сначала использовать свою превосходящую огневую мощь, а не пытаться с ходу прорвать нашу оборону.