Круговерть бытия

Сказано-сделано. Скоро в намеченном для переправы месте, между Измаилом и Рени, неподалеку от деревни Салтунов, стали собирать солдат. Дороги запружены фурами с поклажей разных частей войск, артиллерийскими припасами и разборными мостами. Фуры теснят друг друга и опрокидываются, торопясь как можно быстрее добраться до Салтунов. Там готовился десятитысячный кулак, для прорыва турецкой обороны.

Естественно, что все это проделывалось с грацией беременных бегемотов, так что турки сразу сообразили, что к чему. Немудрено, так как русским пришлось еще мостить гати для организации подходов к топкому берегу, и турки эти инженерные работы прекрасно видели. Они начали тоже подтягивать войска и артиллерию. Османы собрали при этом на противоположном берегу в два раза больше войск. При 52 орудиях.

И что с того? Немецкое командование царской армии помнило высказывание своего кумира Фридриха Великого о русском воине: " С такими солдатами я мог бы штурмовать врата ада!" А тут не преисподняя, а всего лишь какие-то турки.

Вечером 26 мая, на место подготовки русского десанта, в Салтуны прибыл царь Николай Павлович, его младший брат, великий князь Михаил Павлович, командующий Европейской армией Витгенштейн и группа высших офицеров.

Местное население встретило русского царя восторженно, так как молдаване, много столетий находившиеся под османским гнетом, видели в брате победителя Наполеона Александра I и спасителя, и героя.

Утром 27 мая, занявшая многочисленные плоты и лодки, русская армия в нетерпении ждала сигнала. Командующий Витгенштейн льстиво обратился к государю:

- Ваше величество, соизвольте отдать приказ о начале атаке!

Государь милостиво повелеть соизволил. И мановением руки на турок двинул он полки. После чего царь повелел принести себе кофе.

Операция "Фергельтунг" (немецкий - "Возмездие") началась. На глазах Николая русский десант с неукротимой энергией начал самоубийственную переправу. Это было страшное зрелище!

Стремнину Дуная покрыли многочисленные плавательные средства. Турецкий берег сразу же окрасился неисчислимыми дымами. Это многочисленная османская артиллерия начала методично уничтожать русские плоты и лодки, разбивая их в щепки ядрами.

На наши утлые суденышки непрерывно обрушивался целый град бомб, ядер и гранат. Воды Дуная покраснели от русской крови. Не взирая на ожесточенный огонь противника, передовые русские отряды, под ураганным огнем турецкой артиллерии достигли южного берега, который они решили отбить во что бы то ни стало, и начали высаживать на него отряды бойцов.

Османы, пользуясь своей многочисленностью, попытались сбросить наши передовые части обратно в воду. Раздался залп, ополовинивший высадившихся русских солдат. Продолжает работать по высадившимся и турецкая артиллерия. Люди валятся сотнями, простреленные, искалеченные или смертельно раненые всевозможными снарядами.

Казалась, содрогалась сама земля, исхлестанная железным и свинцовым градом, а в воздухе непрерывно сверкали огни, как смертоносные молнии, все прибавляя новые жертвы к этой человеческой трагедии. Наши офицеры и солдаты падают один за другим, платя жизнью за свой подвиг.

Затем турки пошли в штыковую. Ответный залп русских был гораздо жиже. Мало того, что наших солдат была только малая горсточка, так у многих еще и порох отсырел из-за брызг, которые летели в лодки от поднятых ядрами фонтанов воды.

Но русские солдаты уперлись и стояли насмерть. Наши стойко, как железная стена, выдерживают самый ожесточенный и страшный натиск. Сойдясь в рукопашной, русские и турки топчут друг друга ногами, дерутся на окровавленных трупах, убивают противников прикладами и распарывают саблями или штыками. Это настоящая резня, борьба диких зверей, обезумевших и опьяневших от потоков крови.

Трижды османы с фанатизмом мусульман ходили на приступ, но наши солдаты показали себя непобедимыми. Каждого из них надо было вначале застрелить и только потом опрокинуть штыком. Земля пропитывается кровью, и вся придунайская равнина усеяна кусками человеческой плоти. От этих разорванных на куски человеческих тел идет пар и запах крови.

Солдаты напрягают последние силы. Ожесточение так сильно, что воины, за неимением зарядов или сломав ружья, дерутся врукопашную и бросаются камнями.

Тем временем, лодки и плоты, под убийственным огнем неприятеля выказывая изумительное спокойствие и хладнокровие, высаживали на южный берег все большее число людей. Ряды бойцов снова и снова пополняются и опять прорываются. Кровавые сцены следуют одна за другой. Ничто не останавливает, не ослабляет резню: дерутся везде, все со всеми и один на один. Иногда кажется, что бой кое-где ослабевает, но он опять разгорается с удвоенной силой.

Русские резервы сейчас же пополняют урон, нанесенный смертельным ожесточенным натиском. Со всех сторон слышна дробь барабанов и звуки труб, дающих сигнал к атаке. Пахнет порохом, пушки палят, барабаны бьют, трубы гудят - все напоминает какой-то бедлам!

Целые полки бросают в воду свои ранцы, чтобы они не стесняли движения солдат в штыковой атаке. Гвардия действует с удивительной отвагой. Стрелки и пехота тоже ей не уступают. Солдаты, как дикие звери, бросаются со штыками, яростно крича. В этой борьбе каждый человек дрался, точно исход всего дела зависел лично от него. Такого упорного боя еще не было с начала этой войны.

Исход сражения понемногу начал склоняться в другую сторону. Битва достигла своей кульминации. Скоро уже русские воины в свою очередь пошли в атаку и захватили передовые турецкие окопы. Сколько храбрецов, несмотря на раны, упорно идут вперед, пока, наконец, не валятся в совершенном изнеможении. Не выдержав страшной ярости русского натиска, турки дрогнули. Османские части начали отходить.

Во многих местах турецкими войсками овладела настоящая паника, и некоторые полки вместо отступления обратились в бегство. Напрасно офицеры султана, старались их удержать: уговоры, брань, побои — ничего не действовало. Турки все равно бегут.

Паника охватила даже базовый лагерь мусульман, воины поспешно покидали Дунайский берег, бросая дикие взгляды на север.

Победа! Но досталась она очень дорогой ценой. Русские потери неисчислимы.

В этот день очень многие погибли, но благодаря этой авантюре я уцелел.

Глава 18

Как только я повстречался с казачьим пикетом, как завертелась кутерьма. Один из станичников, посадив меня впереди себя на коня, привез к месту переправы. Отсюда лодки, высадившие десант, уходили обратно, переполненные множеством раненых. Вмести с ними я и перебрался в Салтуны.

Там творился полный бардак и порнография - замученные хирурги, все по макушку в крови, делали массовые ампутации. Отрезая руки и ноги бедным солдатикам. Я, конечно, обращаться к этим врачам со своими ранами побоялся. Еще на этом чудовищном конвейере ошалелые доктора отрежут мне автоматически руки и ноги, кому потом жаловаться? Во избежание пожара не стоит ворошить пылающие угли.

Хотя, вон у того доктора рожа вроде чем-то смутно знакомая. А! Так это же Даль! Обрусевший датчанин, составивший Толковый словарь русского языка. Ладно, не будем мешать занятому человеку. Мы пойдем другим путем.

Я поступил хитрее. Нашел госпитального писаря, доложился ему и высказал желание продолжить лечение по месту дислокации своей части. Только попросил себе для ухода и сопровождения одного из выздоравливающих солдат этого госпиталя. Вместо денщика. Дней на десять. А то еще отрублюсь от лихоманки. И соответственно изыскать возможность отправить меня в Рийны. И дать мне в дорогу чистых бинтов для перевязки. И водочную порцию. И паек на день для нас с денщиком.

Конечно, мои многочисленные требования граничили с настоящей наглостью. Но я давно уже разобрался как здесь все работает, поэтому сопроводил свою просьбишку банальной взяткой. Нужно же смазать шестеренки!