Замошье. Обретая крылья

- Да.

- И с Эстором вас, конечно же, ничего не связывает, дорогая? Пусть будет племянница, этот титул лучше всего охарактеризует наше родство, - ухмыльнулся маг.

- Ничего. Я не шпионка.

- Но и не торговка рыбой, верно? Что вам известно о той силе, которой вы обладаете?

- Ничего.

- Вот как. Выходит, мать ничего не успела вам рассказать. Что ж. Давайте присядем, - он отодвинул мне кресло от письменного стола, видимо, в знак особого расположения, себе же придвинул табурет.

- Может быть, вы мне расскажете?

- Я рискну предложить вам сделку.

- Какую же?

- И вы, и я подтвердим наше родство, пусть и дальнее, в перечне аристократических родов королевства. Вам это не даст почти никаких преимуществ, разве что изредка я смогу вас забирать на прогулки из стен академии под свою опеку. Мне же даст некоторые возможности в дальнейшем. В обмен я расскажу почему стоит скрывать вашу, так сказать, сущность.

- Договорились, надеюсь, мне это ничем не грозит.

- Совершенно, - маг выдвинул ящик стола, достал узкий деревянный футляр. Внутри оказались пробирки и иглы. Не люблю я все это. Мужчина покрутил одну из игл в руках, дайте ваш пальчик, дорогая. Больно почти не будет.

- Прошу, - протянула я руку. Ау! Алая капелька, проступившая на подушечке, была тут же поймана в стеклянный сосуд. Со своей рукой Кнауф поступил точно так же, после чего вложил обе пробирки в непонятный прибор, стоявший на столе. Или это такой крошечный сейф?

- Через минуту они попадут в дворцовую канцелярию. Забрать оттуда обратно уже ничего не возможно. К утру нас внесут в регистр как родственников. Итак, вы готовы прослушать небольшую лекцию о том, чем вам все это грозит?

Макс

Выступаем за час до рассвета. С башни уже не доносятся вопли, видимо, старуха-ведьма издохла. Жаль ее, но и крики, которые час от часу становились все реже и тише, слушать было тяжко. Странно, но все ребята скорбят по ней. Вроде бы не должны и все же. Оказывается, многим из них она помогла. Раны залечивала, гадала, творила волшебство где-то здесь неподалеку в пещере. Даже камни у нее особые были, их она растирали в порошки, изредка готовила снадобья.

После боя ребята хотят наведаться в ту пещеру, зажечь огонь в память о женщине. И, конечно, помародерствовать. Никто этого и не скрывает. Мертвым свой путь, а живым охота вернуть обратно свои щиты и прочую плату, которую тайком относили колдовке. Все то, что она не успела истратить. Да и зелий там, говорят, полно. Вроде мерзко от такой их практичности, но с другой стороны, я и парней понимаю. Для них та пещера, что медкабинет. Единственный на сотни километров. У нас бы такой тоже разграбили от безысходности во имя благого дела. И другого медкабинета здесь не предвидится. Может, и сам наведаюсь. Брать ничего не стану, все же внутренний стержень не даст опуститься до мародерства. А вот сунуть нос в ведьмины секреты не помешает. Любопытно узнать, чем она ворожила.

Говорят, у нее было особое огниво – колесико крутани, и выскочит огонек. Ещё нить тонкая и крепкая, что никогда не порвётся из шерсти особого зверя. Иглы тончайшие ювелирной работы для сшивания ран. Хоть посмотрю. Пока мечтаю о кусачках, небольших ножницах, бритве нормальной и мыле. Вроде незначимые вещицы, да и я не красная девица, но как же без них тяжело! Бедра изнутри натёр о жёсткую ткань, от ботинок ссадины, все тело чешется, щетина растет с умопомрачительной скоростью, ногти на пальцах и те отросли. Эрих считает, что на меня так луна действует, оборот по времени уже вот-вот должен бы наступить. Мне же кажется, что дело в банальном отсутствии нормального мыла и бритвы. То, которым моются парни, прожигает кожу до дыр.

- Лиан, ты куда собрался?

- Прогуляюсь до дороги и вернусь. Хочу подорожник найти.

- Всех оборотней ночью в лес тянет, можешь не придумывать, понимаю.

- Я щеку порезал пока брился ножом!

- Ври больше. Перед оборотом ленту на груди повяжи поярче, чтоб тебя не пристрелили с башни. Кто вас в темноте разберёт, дикий ты или из наших.

- Обязательно! Ещё мишень на лоб повешу. Шути дальше, скоро вернусь!

Лес пахнет сегодня иначе. Или мне кажется, или я сам стал другим здесь? Как будто проявилась картинка, стёрлись рамки, что крепко держались в моей голове. Нет, не рамки. Рухнули целые стены. Я отчётливо слышу, как вспорхнула пичуга, как поют кроны сосен, как вздыхает украдкой лось в сотне метров отсюда. Все пропитано запахами, их так много, что кружится голова. Он, и вправду, живой, этот склон, он зовёт меня, щедро поит обещаниями чудес, что непременно должны случиться.

Разумом понимаю, что шагнуть вглубь одному, без меча, посреди ночи – самоубийство. Волчья стая и то воет поблизости. Вожак взял свою неповторимую ноту, тянет колыбельную смерти, завораживает мою кровь переливами тягучего, как смола, голоса. Зовёт влиться в охоту, предупреждает, чтоб следа ему не заступал. Этой ночью он готов поделить лес между нами. Он охотник и я. До утра доживёт не вся дичь, что здесь водится. Я могу и хочу шагнуть в лес, найти след добычи, бежать и никогда не возвращаться к огню, ко всем этим людям. Забыться во тьме, получить свою долю даров от могучего леса. И лишь утром, с первым лучиком солнца, забыться во сне на мягком ароматном ягеле, свернуться калачиком и ни о ком больше не думать. Не искать встречи.

Так может решиться? Уйти? Нет. Не могу. Что-то держит, не даёт сделать решающий шаг. Так и стою на самой кромке лесной чащи. Смотрю на то, чем дышит место, о котором бьётся и скорбит мое звериное сердце. Бежать! Сминать когтями подстилку, лететь меж сосновых стволов!

Нет. Надо вернуться к огню. Я обещал парням, что на рассвете мы выйдем все вместе на битву. Нельзя уйти так. Да и оборот. Пусть он сперва случится. Потом решу, как быть, и кто я есть на самом деле. Чего во мне больше, человеческого или звериного. Какая душа крепче сидит в моем теле.

Умом понимаю, что отречься от людей невозможно, да и не хочу я этого делать. И долг тут совсем ни при чем. Но сердце, душа моя, жизнь и свобода, они здесь, они зовут меня в объятия темного леса, кричат, умоляют вернуться многоголосьем волчьего воя из чаши.

Простите, ещё не сегодня. Я скоро приду. Но вряд ли останусь блуждать вместе с вами надолго.

Глава 15

Лика

Пришлось навострить уши и запастись терпением. Маг не торопится начинать рассказ, или он собирается с духом, или просто треплет мне нервы. Не могу понять, слишком уж у него скупая мимика.

На стол откуда-то водрузились кофейные чашки, сами собой показались бисквиты в обсыпке из сахарной пудры.

- Угощайтесь.

- Спасибо, я не хочу.

- Надо же, как быстро вам удалось восстановить свой резерв. Там, в приемной комиссии, мне казалось, вы вычерпали его окончательно и еще потом здесь новое колдовство, однако сейчас вы полны. Я потрясен вашими нескромными способностями дорогая. Не скажете, сколько вам лет?

- Двадцать семь.

- Чудесный возраст. Полное совершеннолетие по нашим законам. Да и старая дева, что может быть лучше?

- Что?!

- Старая дева. Не мать, не жена, не вдова. Над вами нет власти иного рода, кроме вашего собственного. Это – большая удача в предстоящей игре, - звякнула тоненькая ложка о блюдце, маг отпил первый глоток. Он специально затягивает беседу? Ещё и старой девой меня обозвал!

- И?

- Не торопите, я собираюсь с мыслями. Лучше скажите, что вы вообще знаете о колдовстве?

- Ничего, - созналась я.

- Вот как. Что ж, с этого и начнем. Существуют два мира, но это не точно. Их разделяет тонкая прослойка подпространства. Мы, маги, способны ворожить в нашем мире. Превращать вещи, изменять их свойства, даже переносить в пространстве. В Эсторе собрались преимущественно те, кто владеет магией подпространства. Те, кто пособен нырнуть туда и действовать в мире теней. Подпространство серо само по себе, там только туман и черные тени реального: людей, зданий, птиц и зверей. Редкий маг из наших способен заглянуть в подпространство хоть единым глазком.