Страница 27 из 39
— Ты ведь не перепутал время? — уточнила очевидное Чернова, игнорируя тупую боль в спине от жесткого края дивана.
— Нет, — покачал головой друг, грустно улыбнувшись, — И других таких рейсов сегодня не было, у стойки регистрации уточнил. В машину и по газам. Прилетел домой в рекордно — короткое. Как в дешёвой мелодраме, честное слово — рогоносец — муж явился раньше времени, стоны из спальни, одежда на полу… Я думал такое только в бездарных киношках бывает.
— Выходит, она и не уезжала никуда? — уточнила девушка.
— Нет, — пожал плечами мужчина, — Жила всё это время у «любимого».
— Это она так сказала? — приподняв в недоумении бровь, поинтересовалась Чернова и, когда друг кивнул, разразилась возмущением: — Зачем тогда морочить голову? Вы ведь не женаты, она могла просто уйти.
— Вот мы и подобрались к части, над которой я ещё долго буду загоняться, — вздохнул Павел, — Она никогда меня не любила, я ей даже не нравлюсь. Я нравлюсь её родителем и на этом как бы всё. Либо она выходит за меня, либо её отрезают от семейного капитала.
Задумчивая тишина, воцарившаяся в разгромленном помещении, не спешила растворяться и даже часы незаметно остановились — таки, не пережив этот вечер.
— А ведь она оттягивала свадьбу, — заметила полушепотом Чернова.
— О, да, — усмехнулся мужчина, — Спасибо, что я узнал обо всём в статусе жениха, а не мужа.
— Я к тому, что она, возможно, намекала тебе на что — то, — предположила девушка, пихнув локтем друга.
— Я не хочу сейчас искать ей оправдание, — отмахнулся Павел, — Она могла мне просто рассказать, но не сделала этого. Сильно сомневаюсь, что по нашей квартире распиханы жучки и каждое её слово слышат мои несостоявшиеся родственники.
— Сколько ты уже выпил? — подозрительно уточнила Чернова, присмотревшись к ополовиненной бутылке.
— Достаточно, — хмыкнул мужчина.
— Спать? — предложила Веста.
— А сказка будет? — капризно уточнил Павел, глядя на подругу.
— Могу чмокнуть в лоб и укрыть одеялом, — отозвалась та, поднимаясь на ноги.
— Ты же останешься? — с надеждой негромко уточнил Павел, как — то стремительно протрезвев.
— Если ты принесёшь мне полотенце, — кивнула Чернова.
— Уже бегу, — отозвался в дверях друг и нетвердой походкой направился в спальню.
Павел действительно выпил достаточно, чтобы его вырубило безмятежным крепким сном прямо в одежде поверх застеленной кровати. Веста остановилась на пороге, вытирая полотенцем волосы. Слепо скользнув ладонью по стене, она выключила верхний свет и тихо прикрыла за собой дверь, возвращаясь в разгромленную часть квартиры.
Подхватив с кресла свой телефон, она прошла на кухню, где подцепила сигареты друга, обнаружив, что забыла где — то свои, и выскользнула на лоджию.
Как она и думала — в телефоне нашлись непрочитанные сообщения. От Костика и… Игоря. Сообщения последнего она и открыла в первую очередь.
«Всё в порядке?» — гласил короткий текст и отправлен он был чуть больше тридцати минут назад.
Обхватив фильтр сигареты губами, Веста отложила пачку к пепельнице и перехватила поудобнее телефон, набрать ответ.
«Да». — набрала она в ответ и, немного подумав, отправила, недовольная столь коротким ответом.
«Извини, умчалась без объяснений…» — полетело вдогонку.
Ответа долго ждать не пришлось, стоило подкурить сигарету, как телефон вновь ожил:
«Я боялся, что причиной побега могло быть кое — что другое» — гласило новое сообщение, заставившее Весту нахмуриться.
«Например, твое состояние за пару минут до звонка» — пришло следом, выбив из Черновой малейшее желание продолжать этот разговор.
Конечно, она понимала, о чём идёт речь. О её редких пристрастиях к самовредительству чужими руками. Ни с кем еще не было сложностей, все воспринимали как фетиш, причуду… А этот зацепился отчего — то.
«Малыш?» — в руке завибрировал телефон, выдёргивая девушку из задумчивости.
«Спокойной ночи» — отправила Чернова и погасила экран, убирая телефон в карман.
Докуривала она под частую вибрацию телефона, старательно делая вид, что никакого телефона у неё нет.
И утром отчего — то не стало проще, не стало легче, не прояснилось… Молчаливым укором на экране горело четыре непрочитанных сообщения. Открывать она их не стала.
— Ты что, всю ночь не спала? — осведомился болезный Павел, нарисовавшись в дверях своей помятой персоной.
— Поспишь тут под твой храп, — фыркнула Чернова, потягивая кофе.
— Не звезди, я не храплю, — отмахнулся друг, опустившись за стол, — А мне кофе?
Посмотрев на него скептически, Веста сжалилась и дотянулась до кофемашины.
— Веста, — позвал Павел, передвинувшись ближе, — Что случилось?
— Тебя невеста бросила, — грустно сообщила Чернова.
— Я не про себя, — закатил глаза мужчина, — На тебе лица нет. Что случилось?
— Не знаю, как сказать…
— Прямо, — посоветовал друг.
— В общем, — вздохнула Чернова, — Моего лучшего друга бросила невеста и…
— Веста! — раздраженно перебил Павел, — Ты можешь быть серьёзной?
— В пять утра? — уточнила девушка, — Нет.
Как бы ни хотелось прикрыться маской шута, выходило криво. Веста никогда не была в этом профи.
Вручив другу документы, которые вчера ездила забирать из офиса столичников, она заявила, что у неё сегодня выходной, велела Павлу вызвать клининг и, сев в машину, уехала.
Квартира встретила неуютной тишиной. Новых клочков бумаги с угрозами не обнаружилось и надо бы радоваться, но Веста всё больше ощущала тревогу. Необъяснимое беспокойное чувство, будто вот-вот что-то случится. Что-то страшное и непоправимое.
Закрыв дверь на все замки, Чернова сбила с ног обувь и поплёлась в глубь квартиры, но замерла на пороге спальни. Развернувшись, она вернулся в прихожую и подергала все замки, проверяя. Мысленно отругав себя за это, девушка нахмурилась и ушла в ванную, где умылась ледяной водой, но лучше не стало.
Желудок тихо заурчал, но его хозяйке было все равно, Чернова вновь направился в спальню, где открыла окно, сбросила одежду и забилась под одеяло, практически сразу уснув крепким беспокойным сном.
Непрочитанных сообщений на телефоне становилось только больше, но если никто не звонит — значит ничего страшного не случилось. За день с открытым окном низкая температура заморозила комнату, но ей под одеялом было более чем комфортно в своей незапланированной спячке. Скорее всего она проспала бы до глубокой ночи, если бы квартиру не огласила омерзительная трель дверного звонка. Неожиданностью стало не то, что он оказывается вообще работает, а то, что к ней кто-то наведался и это совершенно точно не Павел, который сначала звонит по телефону, а потом барабанит в дверь. Исключительный человек.
Не самое приятное пробуждение и честно признаться, был соблазн проигнорировать визитёра, но Чернова нашла в себе силы встать и, закутавшись в одеяло, побрела в прихожую.
Веста не ожидала увидеть в мутной линзе дверного глазка Игоря. Растерянно и сонно моргнув, она отступил на шаг, чтобы провернуть все три замка и опустив ручку, потянуть на себя.
Вместе с Заболоцким в пыльную прихожую впорхнула свежесть холодного пасмурного вечера и тонкий шлейф терпкой мужской парфюмерии. Под его тяжелым взглядом Чернова ощутила себя провинившимся подростком и с трудом поборола в себе желание извиниться, хотя виноватой себя ни в чём не признавала.
— Неужели, — процедил мужчина, подцепив пальцами подбородок девушки и приподнял её лицо, — Неужели так трудно отправить в ответ хотя бы смайл, чтобы я понял, что ты живая?
— Да я вроде и не собиралась пока помирать, — спокойно отозвалась хозяйка квартиры и заработала только еще более недовольный взгляд.
— Если бы ты только знала, как сильно меня сейчас раздражаешь, — выдохнул Игорь и прежде, чем Веста успела бы возмутиться, запечатал её губы своими.
Оказывается, чтобы эта серая холодная квартира ожила — надо было пригласить Заболоцкого или дождаться высокой температуры… Возможно последнее — причина, по которой она увидела свою унылую гостиную в иных тонах. Забившись в одеяле в угол дивана, частично освещенный желтоватым светом из кухни, Веста лениво наблюдала через дверной проём за Игорем, засыпающим в заварник листовой чай. Тяжелая голова неудобно лежала на высоком подлокотнике, но ей было всё равно. Все, чего она хотела — чтобы хозяин широкой спины продолжал радовать глаз. И пусть это желание неосознанное и вообще в обход, дремлющего сегодня головного мозга, оно живее всего прочего за последнее время.