Любимица гроз

Задумчиво уставившись в две пары глаз на темное, в отсутствии света, и пахнущее свежей краской крыльцо, они напряженно думали, в какой момент упустили такую важную деталь… Искренний и веселый смех затопил ночной двор.

— Сейчас будем искать доски, — пожала плечами Веста, отсмеявшись и прикончив свою никотиновую палочку.

Доски, особенно целые, нашлись далеко не быстро, и еще столько же они очищали их от грязи, пауков и паутины, но в дом они все-таки попали.

Пока Павел отмывался от краски в душе, Чернова закинула вариться спагетти и отыскала в холодильнике еще даже запечатанную баночку какой-то томатной приправы. Доваривал их уже Павел, выбравшийся из ванной комнаты в клубах пара и, переняв пост, отпустил в душ подругу.

И уплетая за обе щеки, Весте казалось, что ничего вкуснее она ни разу в жизни не ела. Павел смог настроить антенну и включить старенький, но большой телевизор — Веста его деду с первой официальной зарплаты подарила. Дед ругался, но подарок внучки берег.

И поздним утром Чернова удивилась, отыскав лучшего друга загорающим на солнышке, пусть и в неудобной позе на стуле, но вполне довольным и расслабленным. Веста невольно скользнула взглядом к чужой калитке, но знакомой машины там не оказалось. Тщательно скрыв досаду на лице, она остановилась около друга и заглянула в его расслабленное лицо с прикрытыми глазами, но тот махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху:

— Не загораживай солнце, — попросил Павел, — Я принимаю солнечные ванны.

— Простите-простите, — выдала поспешно Веста, отходя на другую сторону и с удивлением наткнулся на телефон друга в траве. Тот вибрировал, тихо, но слышно, и Павел должен был его слышать — на дисплее высвечивалось одиннадцать пропущенных и почти в два раза больше сообщений. И все бы ничего, но на экране светилось имя его невесты.

— Может, обсудим? — мягко поинтересовалась девушка, присев рядом на согнутых ногах, как тактичный парламентёр и просто беспокоящийся друг.

— Что? — уточнил Павел, так и не повернув головы и вообще старательно изображая расслабленность и покой.

— Паш, — тихо позвала Чернова, смотря на лучшего друга снизу-вверх, — Что случилось? Я же вижу, что тебя что-то грызёт.

— Я сам не знаю, что случилось, — вздохнув, проговорил Павел, и наконец, сбросив напускное спокойствие, наклонился вперед, поставив локти на колени, — Я, кажется, ошибся, Вест.

— Неправда, этого не может быть, Павел Валентинович, вы что такое говорите, — притворно изумилась Чернова, попытавшись немного приободрить беседу.

— Твоя картина восприятия мира порвалась? — хмыкнул друг.

— И вселенная схлопнулась, ага, — отозвалась Веста, — А если серьезно?

— А если серьезно, то я не понимаю, что происходит у нас с Кариной, — признался, наконец, Павел, — Понимаешь, я вот влюбился два года назад в светлую, добрую, чуткую девушку…

— А сейчас? — уточнила собеседница, когда пауза затянулась.

— А сейчас это вроде бы и та самая девушка, которую я так полюбил, но она будто чужая. Я с работы лечу на крыльях, в квартире тихо, ее или нет, или она в телефоне, ей не хочется выйти в прихожую и встретить меня. В выходные я к ней, я с ней, я для нее… Куда угодно, Вест. А она не хочет. Зато стоит мне куда-то вне работы — и здравствуй скандал. У нас с тобой встреча с немцами была в ресторане, помнишь? Мы потом еще задержались поговорить, она твою сториз спалила, что мы с тобой в ресторане и без её ведома. Я домой приехал, а она стоит в прихожей. Обрадовался, думал, что она меня встречает, что соскучилась. Ага. Два часа истерила, выпытывала с кем мы там были и почему я ее не позвал. А что бы это изменило? Я столько раз звал и получал отказ, чтобы это изменило, Веста?

— Вчера примчался тоже из-за неё? — догадалась Чернова.

— Ага, — вздохнул Павел, наклонившись еще ниже и сорвав короткую, но сочную травинку, — Приехал домой, она спит. Пожал плечами, пошёл перекусить чего на кухню, не ел с утра. Пришла через пять минут: чего ты тут шумишь? Почему не на работе? Ты мешаешь мне спать… Я устал уже быть везде ни к месту, ненужным и вечно виноватым. Вот и мотаюсь к тебе, я же знаю, что здесь меня не спросят, чего я приперся.

— Ты пробовал с ней об этом поговорить?

— Ну разумеется, — отозвался мужчина с таким видом, будто ему нанесли личное оскорбление, — Взрослый же уже человек, словами через рот умею.

— И чего? — уточнила робко девушка.

— Первый раз ушла от разговора, второй, третий отшутилась, в четвертый взбесилась и снова скандал, так и не поговорили нормально, — пожаловался Павел, сунув травинку в рот, но тут же выплюнул, — Как будто это только мне надо.

— Я даже не знаю, что сказать, — призналась Веста, — Я бы непременно помогла, но она меня на дух не переваривает. У нее есть подруги, может?

— Этих крокодилов даже я боюсь, — вздрогнул мужчина.

— Родственники? — еще попытка.

— Мне же не с родственниками ее жить, а с ней, — вздохнул тот, — Ну позвоню я Антонине Петровне, та всей семье разнесет и здравствуй новый повод для скандала — мой длинный язык.

— Как у вас все сложно, — хмыкнула Чернова, за что получила тычок коленом в плечо, — Может она того…?

— Чего? — не понял друг.

— Беременна, — выдала Веста, — Поэтому и раздражительная, гормоны там…

— Нет, — покачал друг головой и вздохнул, — Она за этими всеми штуками тщательно следит, да и не было у нас уже… месяц точно.

Присвистнув, Чернова приуныла вместе с другом, не зная, что предложить. Какое-то время они посидели в тишине, слушая тихие далекие птичьи крики.

— Тогда предлагаю пойти с козыря, — улыбнулась девушка и под вопросительно-недоверчивым взглядом друга выдала план действий, — Устроить романтик при свечах, сделать подарок, расслабить, разговорить.

— А это мысль, — был вынужден согласиться Павел за неимением других идей.

— Поедешь осуществлять? — спросила Веста, улыбнувшись.

— Сначала дождусь твоего Ромео.

— Зачем? — удивилась Чернова.

— Затем, что обещался ночью, а время уже к десяти, — ответил друг с нечитаемым выражением лица.

— Задержался с работой, наверное, — пожала плечами Веста, жалея, что не догадалась обменяться с Игорем номерами телефонов.

— Ничего страшного, я подожду, — заверил друг, поднимаясь на ноги, — Яичницу будешь?

— Буду, — улыбнулась девушка.

Нравится лучшему другу изображать дракона у башни принцессы — пусть развлекается. В конце концов, не было еще ни одного человека рядом с ней, которого Павел бы одобрил, Чернова привыкла.

Веста не волновалась. Вплоть до позднего вечера, когда в очередной раз выбравшись во двор, девушка вновь наткнулась на пустоту у соседских ворот. Игорь так и не объявился, и в истерзанное тяжелыми думами сердце забрались сомнения. Никто никому ничего не обещал, верно? Отчего же она не может избавиться от мыслей о нём? Не мог какой-то призрак из прошлого всколыхнуть в ней давно позабытые чувство. Это смешно. Еще смешнее было то, что она поверила… Как ребенок.

«Вернусь вечером или поздно ночью…» — пронеслось в голове знакомым хрипловатым голосом и растворилось в ночной тишине спящей деревни.

Последнее, к чему она хотела бы обращаться — это к ненавистному спящему дару глубоко внутри. Он никогда не слушался её нарочно, все видения были случайно навеянными какими-то стечениями обстоятельств, не поддающихся логике.

Четко представить образ Игоря, даже ощущение его теплых рук на своей коже труда не составило, но перед глазами не встало никаких картинок. Вообще.

Только еле заметное чувство, будто тот, о ком она думает, находится очень далеко.

Так оно и было.

Сигарета, сунутая в рот, потеряла всю свою привлекательность. Вернется он… Конечно.

За дверью послышался шум и через пару секунд она приоткрылась со скрипом, пропуская на улицу Павла, хмурого и раздраженного:

— Ало!? — бросил он в телефон, уже явно не впервые, — Костя, ало! Слышишь меня? Да что ты будешь делать…