Страница 46 из 60
Времени прошло много, но всё же он должен был его запомнить его. Хейран болтал со всеми. Да и мы уже с хозяином говорили о нём.
— Может, неделю, может, месяц назад, — я кладу луник на прилавок и медленно двигаю в его сторону.
— Нет. Всё равно не помню, — он недовольно цокает языком.
Пара серебряных монет развязывает ему язык. А расценки у него не меняются.
— Да, был тут один неугомонный торгаш, но, сам понимаешь, алкоголь многим сносит голову. Вот если бы ты про сына сейчас не сказал, то и не вспомнил бы, — хозяин чешет своё увесистое пузо. — Шумел тут долго, приставал с расспросами, обвинял всех и вся, а я ему говорил: «Не болтай лишнего!..»
Трактирщик замолкает.
— И что, договорился? — подсказываю я.
— Ага. Сначала пропал на несколько дней. Потом вернулся и начал по новой. Плёл такие байки, что одни демоны поймут, что с его головой случилось. Вот его вскоре стража и увела, — кривится он, аж глаз дёргается. — Хотя, сдаётся мне, не стража то была, а кто повыше. Может, и «Тени».
— Это ещё кто такие? — незнакомое название царапает разум.
Глава 26
Собеседник таращится на меня и недружелюбно бросает:
— Проваливай-ка ты отсюда да поживее!
Я уже готов схватить его за засаленный фартук и хорошенько шваркнуть башкой о прилавок, но одёргиваю себя. В трактире слишком много людей — лишних свидетелей.
В течение нескольких часов, осторожно задавая вопросы паре приятелей на внутреннем дворе, выясняю, что Тенями в столице зовут тайную стражу. Они расследуют дела, связанные с безопасностью Императора и членов его семьи, а также предотвращают всевозможные угрозы высшим чиновникам из Имперского Совета. Репутация у них мрачная, и многие люди просто не готовы обсуждать со мной эту тему.
Странно всё это. Какое дело Теням до Хейрана? Мало ли людей затаило зло на Академию? Уверен, имелись в её истории и реальные спесивцы, порвавшие связи со своей семьёй, стоило им только слегка расправить крылья.
Дни опять летят один за другим, и с каждой моей вылазкой на учебную территорию я всё больше погружаюсь в жёсткую иерархию Павильонов Академии. Формально все Мастера равны, но, чем ближе Павильон к Императорскому дворцу, тем более сильные в нём тренируются практики, шагнувшие дальше всех по Пути.
Только десятый Павильон носит не имя Мастера, возглавляющего его, а величественное название «Бескрайнее Небо». Один из многочисленных титулов Императора Альдавиана. Туда доступен вход только сильнейшим, удостоенным личного внимания нашего повелителя.
После моей негласной победы над группой наставника Каина на меня всё чаще обращают внимание, а некоторые юные члены кланов даже охотно вступают со мной в беседу.
Из таких разговоров я порой извлекаю маленькие частички загадки, которые постепенно складываются в единую картину. Пути всех «звёздных детей» лежат в десятый Павильон. Возможно, где-то там меня ждёт сестрёнка, прорываясь в бесчисленных тренировках на новую ступень.
Разузнать про того самого Вейдо, упомянутого Кифом, не так просто. Вблизи павильона «Бескрайнего Неба» я бываю нечасто. И всё же в один из таких редких дней, проходя мимо тренировочной площадки, я слышу:
— Наставник Вейдо, разрешите обратиться, — один из учеников с поклоном подходит к высокому худощавому мужчине, который стоит ко мне спиной.
— Обращайся, — равнодушно отвечает он, смотря на просителя.
Когда сам мужчина оборачивается, я вижу лицо, которое способна любить только родная мать. Длинный мясистый нос, маленькие жиденькие усики и кривые зубы. Бесспорно, не смазливая внешность влияет на то, как далеко сможешь прошагать по Пути. И всё же порой говорят, что красота внешняя становится отражением красоты внутренней. Если это правда, душа Вейдо выглядит не чище сельского нужника.
Делаю себе мысленную пометку и отправляюсь дальше по своим поручениям.
Я тебя запомнил!
Мои тренировки становятся жёстче и продолжительнее, а сна требуется всё меньше. Благодаря новому витку своего развития, даже после тяжёлого дня на восстановление уходит не больше пяти-шести часов. Поэтому любую свободную минуту посвящаю практике и каллиграфии. Доступ к библиотеке позволил порядочно расширить мои знания о боевых искусствах, и мне есть куда расти не только ввысь.
Мои запасы пилюль и целебных трав, оставшихся от членов секты «Солнечного Ворона» подходят к концу. Остаётся ядро Баше и вожака Учжицу. Первое повреждено, и алхимики за него берутся неохотно, а на создание пилюль из второго мне всё ещё не хватает средств.
Для заработка хочу попробовать создать свою не очень сложную технику и переложить её на печать. Я выбираю то, что, наверняка, будет пользоваться массовым спросом, — очистку воды. В крупных городах с ней большие трудности из-за огромного количества людей, поэтому чистая вода стоит порой дороже хорошего вина. Ещё ходят слухи, что многие источники в столице и близ неё имеют воду не самого лучшего качества.
Постоянный доступ к кухне и покровительство старика Ямато позволяют получить еды больше положенного и чистую воду. С ней и с той, что доступна прислуге, я начинаю проводить свои эксперименты. Пытаюсь воздействием Ки очистить её.
Поначалу мои попытки кажутся безуспешными, вода просто бурлит, но при этом особой разницы до и после моего воздействия я не вижу. Однако постоянная практика в столь тонких манипуляциях энергией приносит свои плоды. Я начинаю гораздо лучше контролировать Ки при точечном воздействии.
Для меня попытки очистить воду становятся ещё одной разновидностью медитации. И постепенно у меня начинает получаться. Мутноватая вода, которую получает прислуга, становится чище.
Быт на внутреннем дворе за исключением походов на учебную территорию весьма однообразен. Поэтому я всё больше налаживаю новые связи — мой подвешенный язык и исполнительность прекрасно этому способствуют. Уже не только повар Ямато мне благоволит. Многие старшие слуги с внутреннего двора ценят мою работу. Ведь я — тот самый верный мул, который ещё ни разу не подвёл их. А вот другие доставщики несильно довольны, им всё чаще ставят меня в пример.
Ощущаю, как всё глубже погружаюсь в змеиную яму, а клубок из желающих ужалить меня скручивается со всех сторон. Именно поэтому, хоть и веду себя со всеми дружелюбно, стараюсь держаться обособленно. Нельзя расслабляться. В моём положении дружба — это иллюзия. Слишком велик шанс получить лезвие в спину. Пусть это всего лишь метафора, но предать тут способен любой. И весьма легко эта возможность может стать действительностью.
Когда я спешу обратно на кухню за новым поручением, вижу, как Мастер Донгэй наказывает одного из учеников на центральном плацу. Плётка вздымается и опускается, оставляя глубокие раны на спине бедолаги.
Заметив в толпе Мако, решаю обратиться:
— Господин, а что здесь происходит?
Вопрос сопровождает поклон, но он даже не сразу оборачивается ко мне.
— О, Рен, да ладно, давай без лишних церемоний, тут дело такое…
Под звуки бича, разрывающего человеческую плоть, подобно зверины когтям, Мако рассказывает мне о произошедшем. В пятом по силе Павильоне Мастер Донгэй устроил соревнование за свиток с одной из секретных техник, лично разработанной им. Суть техники неизвестна, но все ученики вступили за неё в борьбу. Соревнование имело очень строгие правила, и за малейшее нарушение любой ученик независимо от своего статуса лишался возможности продолжить участие.
Один из них, представитель крупного столичного клана «Грозового Крыла», затеял нечестную игру. Чжан решил действовать подло и сейчас расплачивается за это. Он может и не пережить наказание, ведь бич уже рассёк его плоть, оголив кости.
Чжан неоднократно сам нарушал правила соревнования, подробности Мако мне сказать не мог, сам толком ничего не знал. В итоге это вскрылось, и для подлеца последовало наказание. Сто ударов плетью — таков был вердикт, а палачом выступает сам глава павильона, что ещё сильнее снижает шансы Чжана на выживание.