Ветер перемен

Оценить их было крайне сложно.

Слишком много факторов требовалось учитывать, в том числе спекулятивных. Поэтому Меншиков решил ориентироваться только на стоимость металла и камней, отбрасывая всякое художественное и иные значения.

Грубо? Грубо. Ну а что поделать? Как-то оплату принимать требовалось. По сделке…

Данилыч ведь не стал французам «нет». Тогда, во время попыток убедить совершить измену. Да и подписывать что-либо не спешил, сообщив, что за такую цену они могу сами Родину продавать. А то, понимаешь ли, разбежались, предлагая «за банку варенья и коробку печенья» уважаемого человека на такой риск подбить.

Его поняли.

И чуть позже переговоры продолжились.

Потом еще.

И еще.

Потому как как Александр Данилович, успел связаться с Алексеем Петровичем и теперь «разводил кроликов на капусту». Как мог. А мог он это делать хорошо.

Ему сразу, еще во время первого разговора, хватило ума понять суть подвоха. Слишком неосторожно его визави проявили свои намерения. Обещать ему обещали вещи отложенные. С него же просили деньги и собственно измену. Из чего следовало очевидное — получив свое от него собирались избавляться.

Ну а что? Очень удобно. Раз — и русские сами его приберут. Заодно ослабив свое влияние в Мекленбурге, да и «Лас-Вегас» в Бремен-Фердене оставив без умелого руководителя. Причем приберут за дело, отчего вопросов к ним не будет ни у кого. Организовать то слив и аккуратно сдать изменника сложность невеликая.

Слишком уж сладко пели.

И обещали… обещали… обещали… Все что угодно, правда, потом. А Меншиков давно уже вырос из коротких штанишек и прекрасно понимал, что если тебе вот так обещают все что угодно или хотя бы слишком много, то платить не планируют. Так что, усмехнувшись их наивности, сдал их царевичу с потрохами, начав совместную разработку. Раз за разом выводя на иную модель переговоров, а с тем и оплаты. В конце концов искомое им действительно требовалось остро. И продемонстрировать из ножку в панталонах, то есть, отдельные документы, удалось их взбудоражить в должной степени. Ну и перейти к платежам по схеме: «Утром деньги, вечером стулья». То есть, вначале они обещали что-то там после того, как Меншиков заплатит Габсбургам и даст большое приданное для своей дочери. Пытаясь «кинуть» Меншикова на два или более миллиона талеров. А теперь, по итогу продолжительных переговоров, заплатили сами и вперед.

Красота!

Денег с них не требовали. Так как согласно придуманной легенде их будет очень сложно объяснить, равно как и последующие сделки Александра Даниловича с Парижем и Веной. А вот драгоценности — да, в самый раз. Сделки же выглядели как попытки вернуть Бурбонов и Габсбургам вернуть самые важные для семьи фамильные драгоценности, которые дескать проиграли их представители.

Вариант?

А почему нет?

Тем более, что взять с Людовика XIV действительно приличную сумму не представлялось возможным. Просто в силу того, что его казна испытывала трудности с наличностью. Особенно после попыток не допустить взятия царевичем Алексеем принцессы из Габсбургов себе в жены. Дальнейшее давление на этом направлении выглядело откровенно глупо. Людовику ведь как-то выполнять свои финансовые обязательства нужно. Армии платить, флоту, чиновникам и так далее. А у него и так имелись с этим трудности. Если же тряхануть его за мошну еще, то он просто может отказаться от сделки.

Поэтому и сделали ставку на ювелирные изделия. В обиходе большая часть драгоценностей фамилии лежала мертвым грузом. Особенно старых, не имевших актуальной художественной ценности. Меншиков же охотно брал и их.

А потом, в процессе переговоров, согласились «кое-что» принять картинами, скульптурами и прочими интересными предметами искусства. Оценивая их крайне низко, дескать, а кто их купит? Что в известной степени опустошило личную коллекцию королей Франции. Хотя этого никто особенно и не узнал. Они ведь были размазаны тонким слоем по многим дворцам и охотничьим домикам.

Со своей стороны Александр Данилович вполне честно предоставил французам большой комплект документов. Буквально по всем интересующим вопросам — от верстания и подготовки пехоты до особенностей артиллерийских выстрелов. Правда готовил его не он, а царевич…

Идея была предельно простой.

Что Бурбоны, что Габсбурги буквально копытом били, пытаясь выведать эти секреты. И вопрос стоял лишь в том, когда они их узнают. Вот Алексей Петрович и решил выгодно продать то, что через год-другой не будет стоить ровным счетом ничего. Выгодное же дело — оптовая торговля Родиной. Даже царь оценил, когда выслушал весь расклад. А также то, какие сюрпризы решил заложить в эту сделку его хитро-мудрый сынок.

На первый взгляд ничего такого. Хорошие, рабочие варианты. И легко проверялись. Проблемы начинались только когда французы попытаются распространить эти методы, снаряжение да вооружение на всю армию. И, если не окажутся достаточно бдительными, то позже исправить все эти «косяки» становилось непросто. И чем дальше они разгонялись, тем сложнее и дороже. Из-за чего их армия, хоть и будет походить на русскую как братья-близнецы, но в боевой ценности станет уступать существенно.

Передавал царевич не только бумаги, но и кое-что «в металле». Не дефектное. Нет. Напротив, эксклюзивное, штучное, изготовленное при участии ювелиров и лучших мастеровых. Без совершенно лишних украшений, но совершенно исключительного качества. Просто точность геометрии и чистота поверхностей для начала XVIII была исключительной, прецизионной, как и особые качества материалов, отобранных особо.

В этом и была ловушка.

В этом и был подвох. Один из многих.

Так, например, Алексей передал французам через Меншикова крепостной мушкет. Созданный на базе стандартного, который нарезкой, заряжаемый с казны с удобными сменными зарядными каморами. А также его облегченный, ручной вариант обычного калибра. Да вот беда — стволы у них имели полигональную нарезку. Это давало просто изумительную по тем временам точность и живучесть оружия. Но, вместе с тем, и фундаментальные проблемы производства[1].

Царевич ведь в бумаге указывал, что эти образцы «просто взяты» из числа производимых малой серией для испытаний. А не изготовлены штучно при самом деятельном участии ювелиров для вдумчивого навешивания лапши на уши.

И это несмотря на то, что стандартные крепостные мушкеты, на базе которых создавались эти образцы оружия, изготавливались в Туле в объеме до полусотни изделий в год. Стоя при этом — мое почтение.

Да, больше и не требовалось.

Да, для задач армии их вполне хватало.

Однако же если попытаться наладить действительно массовое производства для вооружения армии подобным оружием, то проблемы вставали совершенно чудовищные. Без всяких полигональных нарезок ствола. Потому как эти системы совсем иное поколение оружейных систем, отстоящее от массового для рубежа XVII-XVIII веков на две-три ступени. Из-за чего их приходилось изготавливать на принципиально более примитивном технологическом уровне, со всеми технологическими проблемами.

В общем — ад.

Просто ад.

Про стоимость перевооружения армии такими мушкетами, пусть даже и в обычном калибре, он даже думать не хотел. Она выглядела поистине астрономической. Не говоря уже о ценнике на содержании сего железа через мастерские по ремонту и выпуск запчастей.

В документах же, которые Меншиков передал французам вместе с образцами, говорилось о том, что «стволы» просто взяли со склада. Списав их. Ибо оные сейчас уже выпускали мелкой серией для широких испытаний.

Провокация?

Еще какая!

Порождающая натуральный панический шторм в высших кругах Франции. Ведь, оценив образцы, они могли понять свои возможности. Ну и осознать, НАСКОЛЬКО они отстали. Бегающий по потолку Карлсон, рвущий у себя на заднице волосы будет самим спокойствием перед ними. Побуждая на отчаянные, лихорадочные меры.