Чалдоны

— Зайка!!! — хором ответили лесные мужички.

— Нашли кому верить, врунишке ушастому, — постыдил ворон доверчивых лесных мужичков. — Ладно, помогу беде. Справил

я недавно себе новый кафтан, остались кое-какие лоскуточки и ниточки. Правда, черные…

— Годятся! — подпрыгнули от радости лесные мужички: лучше

уж такие, чем совсем никаких.

— Ловите… — Ворон бросил вниз завернутый в лопушок подарок. Волшебную иголку-самошвейку тоже не забыл воткнуть.

Поблагодарили лесные мужички ворона за доброту и побежали

на березе рваное платье волшебной иголкой-самошвейкой латать, черные заплатки пришивать.

Залатали. Было платье белым, стало пестрым — краше прежнего!

Довольные, вернулись домой, а там медведь их развысокий терем зорит. Набросились они дружно с острыми рогатинами на бурого разбойника и прогнали в далекие кедровые леса. На всякий случай вокруг березы и терема караулы расставили: не дай бог, косолапый вернется.

Ожила береза, ликует. Рыжим муравьям поклоны бьет:

— Спасибо, лесные мужички! Будет вам весной награда — сладкого сока полные туеса, а ворону — белые пуговки на черный кафтан.

— Я тоже хочу подарок… — вдруг раздался жалобный голосок из высокой травы. Это серый зайка прискакал в гости.

Вспомнили лесные мужички о белой вороне и чуть не лопнули от смеха:

— Погонял нас по свету, врунишка ушастый! До сих пор пятки болят…

Простили на радостях серого зайку, а пестрая береза подарила ему озорное эхо.

* * *

В тихие вечера любит серый зайка играть на опушке с дареным эхом. Сложит лапки рупором и кричит:

—

Бере-е-еза…

Озорное эхо отвечает:

—

Ро-о-оза…

Он:

—

Мужички-и-и…

Оно опять в ответ:

—

Жучки-и-и…

То-то весело всем!

ЛИСИЧКА

Когда по северным рекам пошли первые пароходы — хлынул в дикую глушь народишко мыть золото. Приехал на Алдан попытать счастья и нищий студент из Петербурга. Парень из себя видный. Боевой. В поселке старателей его сразу же окрестили Ветерком — за быструю походку.

Встал он на постой у старожила, тот ему и присоветовал:

— Ступай-ка ты на Лисий Ключ. Поищи Золотую Бочку. Слышал я в молодости от бывалых людей: скрывался там в седые времена каторжник, сбежавший из острога. Намыл полную бочку самородков, остарел и помер. Многие удальцы побывали в тех местах, Лисий Ключ вверх дном перевернули, а ее так и не нашли. Рискни, авось и наткнешься…

Обосновался Ветерок на Лисьем Ключе, в дряхлом зимовье. Кругом — низкорослая тайга, ягель и отвалы пустой породы. Простарался лето вхолостую, глубокой осенью вышел в поселок старателей. Сдал в казенную золотоскупку намытые злыдни, перебился зиму у старожила и метнулся обратно. Все вокруг перековырял киркой да лопатой и на лотке перемыл. Кроме волдырей на ладонях, так ничего путного и не приискал.

Чтобы одиноко не было, диких оленей сольцой к себе приручил. По вечерам про Золотую Бочку сказки рассказывает — те уши развесят и слушают. Эх, тоска-растоска! Сесть бы на оленя, умчаться через высокие гольцы и широкие реки в родной Петербург, да распроклятая Золотая Бочка в голове застряла…

Решил сходить в исток Лисьего Ключа. Может, там подфартит?

Топает в гору по звериной тропке, пот ручьем льется. Смотрит — по каменистой россыпи бежит лисичка, а над ней черный коршун вьется, когтями бедную на ленты пластает, железным клювом норовит глаза выклевать. Ветерок выстрелил из ружья: черный коршун, роняя перья, скрылся за высокими гольцами. Лисичка добежала до своего спасителя и упала в ноги. Еле дышит, вся в крови.

Не до золота Ветерку стало. Посадил лисичку в котомку и принес в зимовье. Обмыл ключевой водой раны, зашил тонкими травинками, устроил нежданную гостью в углу на пихтовом лапнике. Что сам ест, тем и ее кормит.

Поправилась она, за Ветерком по пятам бегает, с опаской в небо поглядывает.

Пошел он в исток Лисьего Ключа, намыл там за целый день щепоть золотого песка и вернулся печальный. Сидит на чурбане за столиком, в оконце уставился и мозгует: куда бы еще податься?

Вдруг зимовье озарило солнечным светом. Ветерок испуганно вздрогнул. Оглянулся: стоит перед ним босиком и в золотистых одеждах девушка неземной красоты.

—

Ты кто?! — перекрестился Ветерок.

—

Лисичка! — прозвенела хрустальным колокольчиком девушка, а у самой так и сыплются с губ прозрачные смешинки на пихтовый лапник.

Села рядом и рассказала о себе.

—

Зовут меня Ли Сянь. Родилась в Китае, в семье добрых волшебников. Приглянулась я старому колдуну, заслал сватью с подарками. Родители отказали. Он и затаил злобу. Убирали мы рис в поле, застал нас врасплох, одна я спаслась. Не отступится, пока не лишит меня жизни. Черный коршун, в которого ты стрелял, — это и есть старый колдун. Сразить его можно только золотой пулей.

Переплавил Ветерок свое намытое тяжкими трудами золото, как раз на пулю хватило! Зарядил ружье, подстерег и убил злодея. Сжег и руки вымыл.

Со смертью старого колдуна девушка потеряла способность притворяться лисичкой, но, поглядывая ласково на статного юношу, нисколечко об этом не горевала…

—

Не жаль золота? — лукаво спросила Ли Сянь.

—

Твоя жизнь дороже, чем всё золото на свете! — ответил Ветерок. И грустно добавил: — Приодеть тебя надо, босиком и в шелках далеко в свой Китай не уйдешь.

—

Если останусь, — стыдливо пролепетала девушка, — в жены возьмешь?

От радости у Ветерка дух перехватило. Он же ее с первого взгляда полюбил!

Сшил из своих обносков одежонку, ичиги и шапку. Нарядил — стала похожа на озорного мальчишку!

Надумал Ветерок другое место искать: лучше синица в руке, чем журавль в небе.

Стал собираться.

—

Ты сильно-то не спеши, — остановила Ли Сянь. — Поройся-ка в зимовье под полом…

Вывернул половицы, а там — круглая яма, полнехонькая самородков.

—

Золотая Бочка?! — ахнул Ветерок. — По золоту ходил, на золоте спал! — До того обидно стало, чуть не заплакал.

—

Зато с тобой встретились, — успокоила Ли Сянь расстроенного Ветерка.

Погрузили золото на оленей и отправились в далекий поселок старателей окольными тропками, чтобы на засаду хунхузов не нарваться. Раньше-то они шибко вольничали! То старателя угостят кистенем, то спиртоноса топором побреют… Ветерок ружье наготове держит, больше за Ли Сянь беспокоится, чем за груз.

Добрались до поселка старателей, сдали в казенную золотоскупку четыре пуда самородков и получили взамен боны. Оленей отпустили на волю. Старожила за гостеприимство и мудрый совет щедро отблагодарили. Сходили в церквушку, поставили за упокой души каторжника свечку, сели на пароход — и ту-ту…

Ветерок в Петербурге купил роскошный дом, перевез в него своих родителей. Женился на прекрасной Ли Сянь, названной при крещении Алисой, и со временем стал крупным специалистом по золоту. Глядя на мужа, и жена с головой окунулась в науку — вывела особый сорт капусты, в которой и в наши дни влюбленные пары находят писклявых младенчиков.

Оба трудились, не жалея сил и здоровья, на благо Отечества.

Как-то в царском дворе давали рождественский бал. Не забыли и о наших знаменитых ученых.

Государь пригласил Алису на танец и вежливо поинтересовался:

—

Если не секрет, как вас зовут?

—

Ли Сянь.

—

Загадочное имя! Чем-то напоминает лисичку, — улыбнулся он.

Ли Сянь зазвенела хрустальным колокольчиком — и посыпались с губ красавицы на царский паркет прозрачные смешинки.

Комментарии

1

Беседка — жердь, лежащая на собственном бревне.