Дом на Рождество

Старые чувства должны исчезнуть, верно?

Мы должны были закрыть эту дверь, но факт остается фактом — я постоянно ловлю себя на том, что избегаю его прикосновений, как будто меня может ударить током, если я подпущу его слишком близко. Это почти болезненно.

Мы расходимся по дому родителей Итана. Он, одетый в зелено-красный свитер с надписью «Непослушный, пока не доказано обратное», и его отец стоят у рождественской елки, обсуждая возможные карьерные шаги за гоголь-моголем, а Грейс и Лея смеются над какой-то историей, которую рассказывает Калеб. В какой-то момент она замечает, что я смотрю и подмигивает, отчего я невольно фыркаю. Некоторые вещи никогда не меняются. А вот другие…

Я немного ерзаю на месте, уставившись в свою кружку с сидром. Мой желудок снова скручивает, и от того, что я знаю причину тошноты, легче не становится. Если уж на то пошло, сейчас я зациклена на этом больше, чем когда-либо.

— Холли, дорогая, ты в порядке? — спрашивает нахмурившаяся Кэрол, устраиваясь рядом со мной на диване. — Ты выглядишь немного не в себе.

— Я просто устала, — отвечаю я, стараясь не смотреть ей в глаза и делая глоток сидра.

— М-м. — Я чувствую, как она изучает меня и немного съеживаюсь под ее взглядом. Но, к ее чести, она не давит на меня. — Мне кажется, все немного устали, — замечает она, рассеяно поправляя край своего свитера с оленем Рудольфом. — Такое уж сейчас время года.

— Да уж, — соглашаюсь я. — Наверное, так и есть.

Как по команде, мой желудок слегка сжимается и на мгновение слезы снова появляются на глазах. Не желая сорваться у всех на виду, я прижимаю руку к животу и крепче сжимаю кружку.

— Просто дай знать, если понадоблюсь.

— Обязательно, Кэрол. Спасибо.

Я искренне улыбаюсь ей, надеясь, что выглядит это именно так, прежде чем она заканчивает разговор и направляется на кухню, чтобы помочь моей маме с закусками. Я остаюсь сидеть на диване, облокотившись на спинку, и в моей голове, обгоняя друг друга, проносятся тысячи мыслей. И тут глаза Итана встречаются с моими через всю комнату, и мое сердце переворачивается в ответ на этот взгляд. Он скользит вниз на губы, плечи, грудь, а затем снова возвращается к моему лицу. Мне всегда нравилось то, как он умеет прикасаться ко мне без помощи рук, вот этими долгими взглядами, без слов говорящими, как он любит меня, как сильно хочет.

Приятное тепло разливается внизу живота. Мы будто находимся с ним в стеклянном снежном шаре. Мир вокруг меня замирает, шум собственных мыслей стихает, словно крупные снежинки, бесшумно падающие на землю, и я не ощущаю ничего, кроме стука собственного сердца, пока мы смотрим друг на друга.

Я нашла того, кого любит мое сердце.

Мое тело жаждет его прикосновений.

Я бы хотела, чтобы он отвернулся.

Как бы хотела я отвести взгляд.

Но вместо этого, мгновение только растягивается. Я даже не замечаю приближения Грейс, пока она не прислоняется к подлокотнику дивана, переводя свой проницательный взгляд с меня на Итана, и мне становится неловко. Этого достаточно, чтобы заставить себя оторвать взгляд от Итана, который, кажется, тоже возвращает себе контроль и продолжает разговор со своим отцом, вызывая у меня чувство облегчения и разочарования одновременно.

— Смотришь на что-то, что тебе нравится? — спрашивает Грейс, кивая головой в сторону двух мужчин.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — отвечаю я слишком быстро.

Грейс какое-то время смотрит, как я неловко ерзаю на месте, а затем, понизив голос, спрашивает.

— Как все прошло с тем, что я дала тебе вчера?

— Давай поговорим об этом в коридоре. — Я поднимаюсь и беру ее за руку. — Кэрол понадобится место, где она сможет разложить закуски. — Знаю, это неубедительное оправдание, но Грейс не нужно повторять дважды. Она выходит вслед за мной из гостиной, и мы останавливаемся возле небольшой площадки у двери в подвал. Я, как параноик, оглядываюсь по сторонам и обхватываю себя руками. Даже под объемным свитером мне вдруг становится холодно.

Грейс улыбается.

— Полагаю, не те новости, на которые ты надеялась.

— Ты была права. — Я делаю долгий, прерывистый вдох и добавляю, — Я беременна.

Ее улыбка исчезает, а лицо выражает удивление.

— И что ты собираешься делать? Расскажешь Итану? Ты сохранишь ребенка?

— Я… не знаю. — Качаю головой в смятении, еще не до конца осознавая все происходящее. Я в полном замешательстве. — То есть, конечно, это не то, что я планировала. Но да, я скажу ему. Мне просто нужно понять, что делать дальше.

Наступает долгая пауза, почти неловкая, и я вижу, как в голове моей подруги крутятся колесики, пока вокруг нас продолжается шум вечеринки.

— Ты все еще любишь его, — говорит она наконец. И это не вопрос.

— Да, — отвечаю я, и это звучит как-то скромно и неуверенно. — И я думаю, в каком-то смысле, так будет всегда. Но, Грейс… любви не всегда бывает достаточно. Ты знаешь это. И ребенок не должен быть той причиной, по которой мы с Итаном останемся вместе.

Она, похоже, готова сказать что-то еще, но в этот момент в дверях появляется Калеб, кажется, не обративший внимание на тон нашего разговора.

— А я думал, куда ты подевалась. — Его взгляд мечется между Грейс и мной. — Все в порядке?

— Да. Все хорошо, — отвечает Грейс, но я не упускаю многозначительный взгляд, который она бросает на меня.

— Я лучше пойду.

— Холли…

— Я уверена, что вам ребята, еще многое нужно наверстать. — Я похлопала Грейс по плечу, направляясь к выходу из прихожей. — Я просто… пойду… посмотрю, как там дела на кухне. — Не самый изящный выход, который я когда-либо находила, но, черт возьми, и так сойдет.

Ноги сами несут меня на кухню, и даже в моем нынешнем положении, запахи из духовки просто божественны. Кэрол достает противень с финиками в беконе, пока мама наблюдает за ее действиями, облокотившись о кухонную стойку.

— Знаешь, у тебя бы получилось, — говорит Кэрол, ставя противень на плиту остывать. — Уверена, что ты единственная, кто подходит для этого, Хелен.

— Точно. Никакого давления или чего-то в этом роде. — Смеется мама. — Продолжай в том же духе, и в один прекрасный день я, возможно, скажу «да».

— В этом и суть, — отвечает Кэрол и подмигивает ей, после чего уносится в неизвестном направлении. Мы с мамой смотрим ей вслед, забавляясь.

— Ты серьезно? — спрашиваю я ее, когда Кэрол нас уже не слышит. — Думаешь, ты справишься?

— Я совру, если скажу, что не рассматриваю этот вариант, — отвечает мама. — Посмотрим. Я пока не собираюсь ни на что соглашаться. — Она поворачивается ко мне. — Дорогая, что насчет Рождества, мы будем что-нибудь устраивать дома?

Она имеет в виду бабушкин дом. Каждый год бабушка устраивала большое праздничное застолье и, по сути, приглашала к себе весь город. Вместо того, чтобы дать ответ сразу, я готова выпалить прямо здесь и сейчас, что беременна, просто чтобы было кому поплакаться, но сейчас не время. Проходит немного времени, когда Кэрол возвращается, вытирая руки о фартук, следом идет Итан.

— Что происходит? — спрашивает Кэрол.

— О, мы с Холли обсуждали планы на Рождество в бабушкином доме, поскольку ее с нами нет.

Итан бросает на меня вопросительный взгляд.

— Эм, да, — отвечаю я. Меньшее, что я могу сделать это устроить прощальное рождественское «ура» в честь бабушки. — Мы точно должны отпраздновать. — Я поворачиваюсь к Итану. — Что думаешь?

Он пожимает плечами.

— Конечно. Фиона была бы счастлива.

Мама складывает ладони вместе.

— Отлично. Я позвоню тебе, чтобы обсудить меню.

— Дети, мне нужна ваша помощь кое с чем, — заявляет Кэрол, переводя взгляд со своего сына на меня. — В подвале есть сервировочные тарелки, те, что с листьями остролиста. Не могли бы вы принести их?

— Я принесу, — предлагает Итан. — Холли не нужно…

— Они на верхней полке, — замечает Кэрол. — Тебе понадобиться помощь. Поверь мне.

— Хорошо. Без проблем.